Его невинная жертва

Неужели я сделаю это?! Это какое-то сумасшествие, но мне так хочется нарушить все запреты! Когда живёшь и каждый день слышишь о том, что тебе то нельзя, это нельзя, то хватаешься за любую возможность выйти за рамки!

Я хочу это сделать не просто, чтобы отослать почти голую фотку… Я хочу понять, каково это — быть желанной, когда тебя хотят. Он не знает, кто я, не знает, из какой я семьи… Он знает только меня, мою душу и тайные желания. И я уверена, что Джокер оценит меня, как женщину.

Поэтому, больше не думая, достаю телефон, включаю камеру, задираю подол платья и делаю снимок, который тут же отправляю…

Три секунды.

Ровно столько я жду и трясущейся рукой удаляю снимок.

Сердце стучит, словно сумасшедшее. Открываю кран с холодной водой и умываюсь. Смотрю на себя в зеркало. Щёки пылают огнем, глаза лихорадочно блестят, дыхание рваное, словно я пробежала без остановки пару километров.

— Что я творю, дура? — спрашиваю вслух.

Если об этой выходке узнает Амирхан… Ох, лучше не думать об этом. От одной мысли мне становится дурно. Но с другой стороны, мне… понравилось нарушать запреты.

Я подмигиваю своему отражению и едва не кричу, когда слышу звук сообщения. Беру телефон и снимаю блокировку. Пробегаюсь глазами по экрану и чувствую, как щёки снова начинают гореть.

«Охрененная задница, Роза. Теперь я знаю, на какую картинку буду дрочить перед сном и что буду рассматривать в мельчайших деталях»

Несколько раз я перечитываю сообщение, но так ничего и не отвечаю. Я просто не могу. Я не знаю, как вести себя в такой ситуации. У меня слишком мало опыта общения с мужчинами! А его слова пошлые и недостойные! Разве можно писать такое девушке? Это вообще нормально?

Но почему его слова мне так понравились?…

Уже битый час мы ходим по магазину и выбираем одежду для малыша. Через несколько недель Эмилия должна родить. Мы все с нетерпением ждём появления племянника. Да, у брата будет сын. Наиль, эта бесчувственная глыба, просто светится от счастья. Я тоже очень рада за них. После того, что им пришлось пережить… После того, как он едва не потерял свою Милаху… Даже представлять страшно.

— О, посмотри какая прелесть! — восклицаю я, показывая Мили маленькую футболку с надписью #весь_в_отца.

Девушка счастливо смеётся.

— Её мы по-любому возьмем!

— Словно кому-то нужно напоминание, чей это сын, — я глажу рукой огромный живот Эмилии. — Как думаешь, на кого он будет похож? Уже бы побыстрее вылез, так хочется увидеть!

— Думаю, он будет похож на Наиля, — с улыбкой полной любви произнесла девушка.

— Главное, чтобы мозгами в тебя пошёл.

— Будем верить в лучшее, Ками, — снова смеётся жена брата.

Охранники помогают загрузить покупки в багажник. Я машу на прощание Мили и залезаю во внедорожник, который отвезёт домой.

После нападения на нас паранойя Амирхана вернулась с новой силой. Он укрепил охрану, и теперь, когда мы выходим из дома, нас окружает маленькая армия. Но самое ужасное — нам, девочкам, нельзя ездить в одной машине. Брат не допустит, чтобы мы трое ещё раз попались врагам. Я, конечно, понимаю все его опасения, но уже прошёл почти год, а мы до сих пор не вернулись к нормальной жизни.

Мы с Эмилией пришли в себя, а вот с Лейлой до сих пор занимается психолог. Оно и понятно… Малая — домашний цветочек. Мы слишком её оберегали, а то, что произошло… надломило её психику. Признаюсь честно, я и сама до сих пор просыпаюсь от кошмаров. В тот день мне было так страшно и больно, как никогда в жизни. Я думала, что нас и правда убьют…

Я выбрасываю страшные воспоминания из головы. Прошлое должно оставаться в прошлом. Больше этого не повторится…

Звонит мой сотовый.

— Алло.

— Ками, сегодня ночуешь в конспиративном доме, — без предисловий сообщает Амирхан.

— Почему?

— Мне нужно уехать, — отвечает он.

Я сцепляю зубы вместе. Ещё одно правило Амирхана — когда его нет в доме, мы с Лейлой должны находиться в разных домах. Он не может потерять нас двоих. И мы должны с этим жить, ведь нас никто не спрашивает.

— Что-то случилось? — заталкивая раздражение куда подальше, интересуюсь у брата.

— Ничего, о чём стоит переживать.

— Тогда почему ты уезжаешь? Ты никуда бы не поехал, если только не случилось что-то из ряда вон…

— Камилла, мы уже сто раз это обсуждали, давай не будем, — устало отвечает брат.

— Просто помни, что я не маленький ребенок, Амирхан, и у меня есть мозги, я могу быть полезной.

— Я знаю. Поэтому уверен, что пока меня не будет, ты не натворишь глупостей, — говорит и отключается.

Последнее слово всегда должно остаться за ним. Чёрт бы его побрал! Я с раздражением откидываю мобильный на сиденье. Амирхан никогда не станет воспринимать меня всерьёз, он видит во мне просто младшую сестру и ничего более. Сколько раз я пыталась вникнуть в дела семьи, но каждый раз старший брат меня грубо останавливал. Он из тех, кто живёт традициями прошлого. По его мнению, место женщины — возле мужа и на кухне, больше мы ничего не должны делать. И плевать он хотел на все планы и желания. Но я не хочу так жить. Одна мысль о том, что и Исхак будет относиться ко мне, как к удобному девайсу, убивает. Я хочу реализовать себя. Во мне столько энергии, которая требует выхода… Я боюсь, что если и дальше буду гасить в себе порывы, то просто выгорю изнутри.

Телефон снова звонит. Я с раздражением отвечаю на звонок.

— Да.

— Привет, — доносится из динамика голос Исхака.

И я знаю, что он скажет. На лице у меня появляется кривоватая улыбка.

— Прости, завтра не получится сходить в кино, — кто бы сомневался.

Сколько раз я уже слышала эти отговорки?

— Ничего страшного, — отвечаю дежурной фразой.

Прислушиваюсь к себе и понимаю, что на самом деле я не особо расстроена. Наверное, в глубине души я знала, что мы с женихом никуда не пойдем. Нам обязательно помешают.

— Нам нужно уехать. Но как только я приеду, то обязательно сходим.

— Не забудь у Амирхана попросить письменное разрешение на поход в кино, — сарказм так и сочится из меня.

— Камилла, ты же знаешь, что я должен поехать.

— Знаю, просто… — мне хочется столько всего сказать, но я молчу. Делаю глубокий вдох и медленный выдох. — Не обращай внимания. Будь аккуратен.

Говорю и завершаю вызов. Прикрываю глаза.