Страница 29 из 43
– Солу Филчер открыл не ты. Ты вовремя вмешался… очень вовремя. Особые заинтересованные лица планировали организовать нечто вроде проверки в ее лавке, а тут как раз подоспел уполномоченный инспектор. И этот придурок, влюбленный в нее сын графа, пришелся очень кстати.
– Как они определили?
– Зелья. Пара снадобий попала в руки, как бы это выразиться… специалистов. А что, ты опять посчитал себя самым умным и прытким, Рикки? Пережитки детства, да?
– Помолчи, – огрызнулся Эрик. – Дай подумать. Судья Тротт…
– Должен был довезти Солу до определенного места. Но в последний момент вмешались обстоятельства. Тоже ты поспособствовал?
– Скорее, сама Сола. Райан, если ты знаешь, кто за этим стоит, скажи мне немедленно.
Райан опять замолчал. Я слышала, как он встал и прошелся по комнате. Мне показалось, он вообще не заговорит, проигнорирует вопрос Эрика. Но он заговорил:
– Конечно же, отец давно знает о твоем противостоянии с профессором Мо Килбертом. Твои ничем не подкрепленные обвинения в адрес наставника стоили тебе университетской карьеры. О его дочери… Клара ее зовут, не так ли?… он тоже знает. Все тогда решили, что ты был зол. Отец девушки не дал согласия на ваш брак, и ты… понес всякую чушь, даже заявил, что Мо Килберт – глава столичных бандитов.
– Это была не чушь, – немного устало произнес Эрик. – Образ милого, немного рассеянного, добродушного ученого – маска, за которой прячется великий, но злобный ум. Профессор за десять лет построил теневую империю, это о многом говорит.
– Я знаю. Разумеется, папа тоже в курсе. И дед.
– И ты намекаешь… ?
– Крис кое-что узнала, ты же помнишь, что у нее связи в самых неожиданных кругах? Я заинтересовался ее предположениями, отправился в Димор…
– Райан, не тяни.
– Думаю, это Килберт пытался похитить Солу. Как когда-то Книпса. Он ищет одаренных. Кого-то подкупает, кого-то заставляет на него работать – шантажирует, пытает… мало ли способов.
– Сола – внучка Вейлы Авенлог.
– Той самой Ядовитой Вейлы? О ней до сих пор вспоминают при дворе, а Кристин молится на ее книги по зельеварению.
– Возможно, профессор знал об их родстве и решил подстраховаться – как можно сильнее запутать следы. Он знает, что Сола у меня. Но он медлит.
– В его стиле прислать убийц и похитителей.
– Уже, – кратко пояснил Эрик.
Райан охнул:
– Я сразу понял, что те люди на втором этаже – не грабители! И вы так спокойны?! Свободно перемещаетесь по городу, не держите охрану?!
– Видишь ли, есть одно обстоятельство…
Я не стала дожидаться подробного отчета Эрика о связавшем нас проклятии. Честно говоря, хотелось спать, да и спина затекла. Все нужное я уже услышала. И очень порадовалась, что не увлеклась Райаном Фо Амалем. Впрочем, такого просто не могло бы случиться. Нельзя поделить сердце пополам.
Грета проводила меня в спальню и вернулась в механическое тело.
– Спасибо, – проникновенно сказала я. – Но почему ты решила меня позвать? В чем твой интерес.
– Благодарность, – прошуршал призрак. Грета заметно устала – эктоплазма мерцала вокруг металлического корпуса, размывая черты. – Вы убедили Книпса сделать для нас тела. А ведь он был против.
– Но всю работу проделал Райан, – возразила я.
– Ради вас, – горничная слабо улыбнулась. – Он хотел произвести впечатление. Фра Сола, я знаю господина Райана. Он не настолько приятен, каким хочет казаться. Это я нарисовала его портрет инеем на двери. Я хотела заранее предупредить.
– Я сама это поняла, – вздохнула я. – Иди спать, Грета, а мне нужно подумать. И еще раз спасибо.
… Знаете ли вы, как интересно смотреть на потолок, подсвеченный огнями от факелов? Слава богам, это были не ведьмоборцы на охоте, а процессия в честь примирения Димора и Беленхейма. Жители Грёза с песнями и даже плясками прошли по нашей тихой улице.
Я вышла из дома рано утром, полагая, что с таким количеством народа в доме с Эриком Гербертом, маркизом Арвадийским, ничего не случится. В Ратуше бургомистра не было, мне сказали, что он отправился в больницу.
Я упорно преследовала господина Фрипса, надеясь на плодотворную беседу. И застала его в момент разговора с фэром Юкалиптусом. Врач жался к стене, а градоначальник напирал с видом одновременно умильным и свирепым. Выяснилось, что бургомистр уговаривает фэра Юкалиптуса присоединиться к обмену специалистами с Димором.
– Почему я?! – вопил фэр Юкалиптус. – Неужели в нашей больнице нет более подходящих… кандидатов?!
– Но я же жертвую достойнейшим, – вкрадчиво напирал Фрипс. – Вами!
– Не поеду я в ваш Димор! Все диморцы – тупоголовые… варвары! Об этом ведь писали в… столичных газетах! Писали же?
Бургомистр развел руками:
– Ай-я-яй, господин Юкалиптус! Позвольте напомнить вам недавние изменения в политике прессы Беленхейма. Велено все несправедливые обвинения, во всяких грехах и пакостях в сторону нашего вечного друга Димора, считать пережитком темных времен раздора и непонимания. Кстати, вот Мо Филчер – из Димора. Сейчас она поведает вам, дорогой доктор, что там не все так плохо.
– Поведаю, – кивнула я. – Не так страшен Димор, как о нем пишут… писали в эти самые … темные времена. А куда, собственно, вас отправляют, фэр Юкалиптус?
– В Паструс, – с несчастным видом пожаловался врач, расставив пальцы у висков, словно приготовившись драть на себе волосы. – На край света! В самую провинцию! На целых четыре месяца!
– О, Паструс! Всегда мечтала открыть там лавку. Это ведь в южном магистрате! Приятный климат, отличные виноградники! – я мечтательно закатила глаза.
– Правда? – усомнился доктор.
– На Двенадцатую ночь в каждом селе открываются бочки с самым лучшим вином и колбасками в вишневой стружке – угощайся, сколько влезет. Одна проблема, – нарочито озабоченно вздохнула я, – девушки там так на шею одиноким мужчинам и вешаются. Много их, красавиц, а мужчин мало.
Фэр Юкалиптус слегка порозовел, однако заболтать его оказалось делом не таким уж простым.
– И отчего в Паструсе так мало мужчин? – с подозрением поинтересовался он.
– Так винодельни же! – невинным тоном ответила я. – Все въезжающие в Паструс мужчины тщательно проверяются на… хм… ну вы понимаете, стойкость к крепким напиткам, и, увы, проверку проходят лишь единицы. В вашей непогрешимости, фэр Юкалиптус, никто, разумеется, не усомнится. Вы врач, а врачей в Паструсе уважают несказанно!
– Что ж, – фэр Юкалиптус отклеился от стены и даже соизволил слегка задрать высокомерный подбородок. – Только из уважения к благородным мужам, примирившим два враждующих народа. Я поеду в Димор, господин бургомистр. Каковы подъемные?
… – Уф! – Фрипс откинулся в кресле и расстегнул пуговицу на жилете. – Спасибо вам, фра Сола. Без вас я бы не справился.
– «Достойнейшим»? – я укоризненно покачала головой.
– Ну вы, фра Филчер, тоже, извините, умаслили так умаслили.
– Я говорила чистую правду… почти. В Паструсе действительно много свободных дев и мало мужчин. Сильный пол там быстро спивается. Вот, теперь буду переживать, что отправила фэра Юкалиптуса на верную погибель.
– Каждый сам решает, носить ему синий нос или обойтись нормальным, – проворчал бургомистр. – Так что же привело вас сегодня в больницу, Сола? Лейс давно выписался.
– Я знаю, он прислал мне цветы и записку.
Бургомистр недоверчиво прищурился:
– Тогда… уж не заболели ли вы?
– Хотите обидеть зельевара в третьем поколении? Нет, господин Фрипс, я здорова. Я пришла заявить, что согласна.
Лишние объяснения не понадобились, градоначальник меня хорошо понял.
Фрипс просиял и потер руки:
– Все-таки решили открыть в Грёзе лавку?
– Да. Ваш городок мне полюбился. Только у меня есть одно условие: найдите мне помещение подальше от особняка Фо Амалей.
– Хех! – бургомистр почему-то пригорюнился. – Я-то думал, у вас с Эриком все сложилось.