Страница 23 из 35
В иных городах баскаков и их телохранителей выводили на площадь и здесь рубили им головы.
Широко прокатилось по всем городам и сёлам известие, что сам Невский «велит татар бить!»
- Ишь, сыроядцы, кровопийцы, разъелися, что хомяки!… А всё вам мало: ещё и наших парней на войну задумали гнать с собой?! Нет, не будет вам русского воина в татарское войско! Бей их!…
Такие крики слышались по всем городам из разъярённых толп горожан и крестьян, когда они волочили татар на казнь.
Испуганные ордынские послы поспешили на поклон к Александру. Они привезли ему отмену мобилизации. Но Александр сказал им, что ему не совладать теперь со стихией народного гнева.
Восстание ширилось.
- Вы сами видите, послы царёвы, - говорил Невский татарам, - вся чернь восстала. Они и бояр убивают своих, русских, которые Орде верно служили. Что им сейчас князья!… Вы сами виноваты зверством своим. До самого конца взбурлили народ!…
А между тем в своей могучей руке Александр держал весь ход грандиозного восстания.
- Когда так пойдёт, - говорил он Настасьину наедине, - то нагрянем и на самую Орду! Тряхнём Берку и в самом его поганом логове.
У Настасьина в эти дни словно два огромных крыла выросли за плечами и несли его. Он дивился спокойствию и мужеству Невского.
Но, управляя восстанием, Невский всё же решил показать перед татарами, будто он предпринимает усилия усмирить народ. На глазах ханских послов он вышел однажды на крыльцо своего терема к народу и стал было призывать людей к миру с татарами и к повиновению.
Восстание забушевало, как буря. Горожане ударили в колскола…
Но в ответ Александру раздались такие угрозы и ругательства, такой ринул град камней в окна княжеского терема, что послы принуждены были спрятаться внутрь здания и стали просить Александра, чтобы он под надёжной охраной ночью вывез их поскорее из города.
Он так и сделал. Без их надзора ему было легче орудовать. Его дружины возглавили восстание. Оно разрасталось.
…И вдруг от вдовы Батыя Баракчины и от своих тайных разведчиков в Орде Невский получил страшное известие: на этот раз до нового сражения между армиями Хулагу и Берке дело не дошло! Берке, устрашённый размахом русского восстания, заключил поспешный мир с Хулагу. Хан Берке пошёл на все и всяческие уступки и даже на унижения перед братом-врагом. Он убедил его, что им немедленно надо объединить свои силы против русских. И теперь уже союзные орды Берке и Хулагу каждый миг могли обрушиться на Русь…
И ещё одно тяжкое известие получил Александр.
Отец Дубравки - Даниил Романович, начавший по тайному уговору с ним стремительное движение против татар и уже разгромивший хана Маучи под Киевом, вдруг поворотил свои войска обратно: в тыл князю Даниилу ударил литовский король Миндовг, а Даниил-то полагался на него, как на родственника и союзника!
Так рушился великий замысел Невского - поднять разом против татарского ига и Северо-Восточную и Юго-Западную Русь.
- Худо, Настасьин, худо!… Лучше бы я живым в могилу лёг! Всё пропало!… Теперь только бы как-нибудь людей русских спасти от резни, от расправы! - говорил Невский.
Ещё никогда верный друг и воспитанник Невского не видел его в таком глубоком, чёрном отчаянии!
И даже ему, Настасьину, страшно было в тот первый миг подступиться к Александру Ярославичу с каким бы то ни было словом.
Тяжкие думы терзали Александра. Он понимал, что теперь, когда орды хана Берке и хана Хулагу объединились, война против татар будет не под силу истерзанной, опустошённой Руси. Удельные князья воевали между собою. Татары подстрекали их друг против друга. Александр знал, что и под него творят всяческие подкопы в Орде его двоюродные братья, сыновья дяди Святослава Всеволодича. Они уже давно сидели в Орде и добивались, чтобы ярлык на великое княжение был отобран у Александра и отдан одному из них. «Святославичи» клялись хану Берке, что они двинут свои дружины против Невского вместе с татарским войском.
На Западе и Севере снова зашевелились немцы и шведы. Снова вместе с татарами они готовились вторгнуться на русскую землю.
Нет! Никакой надежды не было устоять в столь неравной борьбе! Невский понимал, что даже и его полководческое искусство и самоотверженная отвага тех, кто станет под его знамя, на этот раз будут бессильны спасти от гибели русский народ…
«Что же остаётся делать? - размышлял Невский. - Послать кого-либо из своих верных, испытанных советников с богатыми дарами в Орду, к хану Берке, чтобы отвести беду, успокоить хана? Нет! Не поверит теперь Берке никакому посольству, никаким хитрым речам, не примет никакую повинную. А почему, скажет, сам князь Александр не прибыл ко мне с повинной?!. Ведь, скажет, он отвечает за народ свой. А почему, скажет, князь Александр лучшее войско своё держит в Новгороде?!»
И чем больше размышлял Александр, тем яснее становилось ему, что если сейчас бессилен меч, то вся надежда остаётся на его собственное государственное разумение, на его умение беседовать как должно с татарскими ханами и умиротворять их.
Никто другой, кроме него самого, не сможет отвратить на сей раз новое татарское нашествие. «И детей вырежут, кто дорос до чеки тележной!… - скорбно подумал Невский, и сердце его облилось кровью. - Да! Уж тогда и вовек не подняться Руси! По всем городам татарских баскаков насажают заместо русских князей! А другую половину рыцари да шведы захватят!… К чему же тогда народ русский трудился - и мечом и сохою?!».
И Александр Ярославич принял крутое решение.
- Еду! - сказал он. - Еду перехватить Берке - там, в степях, на Лону. Опять хитрить, молить да задаривать! А когда уже сюда нагрянут, то тогда будет поздно. Тогда сколько не вали даров в чёрную эту ордынскую прорву, не поможет, покуда кровью русской досыта не упьются!… Ну, а если уж суждено мне и вовсе не вернуться оттуда, то… что ж!… Авось смертью моей и утолятся, а народ не тронут!…
Глава пятая
С приехавшим в Орду Невским на этот раз обошлись, как с преступником, чья вина ещё не расследована. Его томили и томили в Орде, не разрешая отъехать на Русь.
В первом порыве злобного неистовства хан Берке хотел предать смерти Невского тотчас же, как тот прибыл в его кочевую ставку. И всё ж таки не посмел! Совет нойонов указал ему на три чрезвычайных и грозных обстоятельства.
Во-первых, полномочные баскаки великого хана Хубилая - Китат и Улавчий, - те самые, что в испуге умоляли Невского остановить восстание, выдали Александру от имени великого хана грамоту, в которой отменяли навечно угон русских юношей в татарское войско, затем они подтверждали снова ярлык Александра на великое княжение Владимирское и на него самого целиком возлагали сбор дани, без всяких посредников.
Александр Ярославич отправился в Орду.
Казнить после всего этого своей властью князя Александра означало бы тяжко оскорбить великого хана Хубилая. А в теперешних стеснённых обстоятельствах Берке не мог отважиться на новую ссору - да ещё с самим великим ханом!
Второе: открытым убийством Александра в Орде русский народ не запугаешь, а только ожесточишь.
И, наконец, третье: ведь Новгород-то всё ещё не покорён. Новгородцы строптивы. И как раз в эти дни там собирают войска сын и зять Александра…
Разве покойный отец князя Александра, Ярослав, был казнён в Великой Орде? Нет, но он умер по выезде из неё, в пустыне, ровно через шесть дней после того, как старая ханша Туракина поднесла ему прощальную чашу с вином!…