Яд ее поцелуя

Время и так упущено безвозвратно.

Какая змея, откуда взялась, когда укусила? И почему яд действовал столь странным образом? Змеиный яд не тот, что создан руками человека, и действие его отсрочить невозможно.

Блейк же какое-то время стоял подле корабля.

Разговаривал с Илзе.

Даже обнял.

Одной рукой.

И укушенную поспешил убрать, и самому укусу удивился несильно.

— Что же ты опять натворил? — прошептала Илзе.

— Она отравила своим поцелуем… похитила сердце и забрала его с собой… далеко-далеко…

Дойти до ограды всё же удалось. Одна створка осталась приоткрытой и Илзе не без труда провела Блейка под аркой ворот.

Добраться до храма не получилось.

Во дворе, тёмном, залитом водой, доходящей Илзе до щиколоток, Блейк упал. Илзе завалилась следом, рухнула рядом с ним. Колени обожгло болью от удара о камни, но Илзе лишь закусила губу и поскорее перевернула Блейка на спину, приподняла его голову над водой. Не яд убьёт, так захлебнётся…

— Блейк? — уложив его голову на свои колени, Илзе склонилась к самому лицу.

Кожа ледяная на ощупь, дыхание поверхностное, сердце билось неровно, то ускорялось, то замедлялось, и от каждой паузы собственное замирало.

Храм терялся во тьме, по-прежнему безмолвный, равнодушный к происходящему вовне. Свет в окнах не горел, пустовала будка при воротах.

Безумец, безумец…

Илзе уронила голову, сомкнула вокруг Блейка дрожащие руки в глупой, бессмысленной надежде защитить его от дождя. Тугие струи хлестали по спине, капли безостановочно текли по лицу, собственное тело заледенело.

Оттает ли когда-нибудь?

Возможно.

Но не сейчас.

Не здесь, среди бурлящей чёрной воды, низвергающегося из бездны небес ливня и с остывающим телом любимого мужчины на руках. В сознание он не приходил, жизнь пока теплилась в нём, но кто знал, сколько ещё вдохов ему отпущено?

Безумец.

И она безумна, раз позволила ему остаться, обустроиться в её покоях и в её жизни, не вышвырнула как хотела. Глядишь, и одумался бы, вернулся в Империю прежде, чем совершить непоправимое. А теперь…

Теперь всё.

Свет вспыхнул резко, неожиданно. Илзе вскинула голову и сразу отвернулась — слишком уж ярким он показался в первое мгновение. Хотя когда глаза немного привыкли, стало видно, что источник его обычная огнёвка на подставке, вынесенная привратницей из храма.

Фрия неторопливо сползла по ступенькам, погрузилась в воду. Мерное движение змеиного тела породило волны, и Илзе крепче обхватила Блейка, приподняла. Свет играл на тёмной зелени мокрой чешуи, рассыпался изумрудами, озарял бледную кожу верхней половины туловища и распущенные чёрные волосы, слипшиеся и отяжелевшие за считанные секунды. Прикрывать обнажённую грудь Фрия не стала, то ли не было под рукой подходящей вещи, то ли не сочла нужным. Впрочем, кто её тут видел, кроме Илзе да младших жриц?

И Озары, если только сестра не добилась, чтобы её отвели к Иву.

Блейк дышал.

Пока дышал.

— Туманный искатель сделал свой выбор, сестра, — Фрия остановилась перед Илзе, поднялась на сгибе хвоста. — Пришёл черёд тебе сделать свой.

— Выбор? — одно-единственное слово удалось произнести с немалым трудом, словно Илзе разучилось говорить. Непослушные губы едва шевелились, язык беспомощно ворочался во рту.

— Он знал, на что идёт. Завеса, отделяющая настоящее от будущего, была приоткрыта в тот день, и ему дозволено было заглянуть за неё, увидеть одну из ветвей своего пути. Он знал, что если вернётся сюда с тобой, то его ждёт погибель.

— Знал?! — голос сорвался на истеричный, визгливый вскрик.

— Сделай выбор, сестра, — спокойно повторила Фрия. — И поспеши.

— Должно быть противоядие… не может быть, чтобы в храме, полном змей, ничего подобного не было…

— Оно перед тобой. Вернее, в тебе.

— Но… какой в том резон? Мой яд убьёт его… если не хуже…

— Он уже умирает.

Нет, она не сможет… никогда… не так… не так бессмысленно.

Илзе опустила взгляд на Блейка в кольце своих рук.

Он дышал.

Пока дышал.

Она закрыла глаза, чувствуя, как бегущие по лицу капли дождя смешиваются со слезами и уже не отделить одно от другого.

И сделала выбор.

Эпилог

Пять месяцев спустя

Ирис увидела мужа издалека, ещё когда спускалась по вьющейся по склону тропинке. Приподнявшись на хвосте, Ив чинил козырёк над крыльцом, не выдержавший веса снега, выпавшего накануне, и Ирис, замедлив шаг, невольно залюбовалась супругом.

Всё-таки он красивый. Очень-очень красивый. И хороший. И добрый. И любит её, несмотря, что любовь эта обошлась ему дороже, чем кто-либо предполагал.

Ив привёл её, простую аранну, чужеземку, в свой дом наперекор желанию матушки. Не побоялся обменяться с Ирис брачными клятвами пред ликом змеиной богини и жрицы Фрии, хотя знал, что взять своё слово назад не сможет. И вернулся с ней в дом клана Чароит, где представил её как свою жену. А через месяц-другой предложил поехать на север, в небольшой город близ шахт, где добывались самоцветы. Сказал, что у Джана, младшего сына господина Сагилита, живущего в том городе, и дело для него, Ива, найдётся, и устроиться на новом месте он поможет.

Ирис согласилась.

Дом клана Чароит просторен, роскошен и удобен, но после их женитьбы жизнь в нём стала хуже, чем была прежде. Госпожа Озара не спешила принять внезапный брак сына, коему не смогла помешать. С невесткой по-прежнему не разговаривала, избегала лишний раз взглянуть на неё и только шипела иногда сквозь зубы нечто неразборчивое, но, сколь подозревала Ирис, вряд ли доброжелательное. Ирис старательно учила язык — нынче она понимала его куда лучше, нежели в дни первых свиданий с Ивом, — однако и постороннему ясно, что знание здешних языков делу не поможет. Ив заговорил о том, что теперь у него есть супруга, о которой следует заботиться как должно, и тут-то выяснилось вдруг, что он-де юн слишком, чтобы серьёзными делами заниматься. И первого зрелого сброса у него ещё не случилось, и легкомыслен он сверх меры, куда его одного отпускать? Нет уж, пусть сынок погуляет пока, порезвится всласть, полной грудью надышится, успеет, мол, в важные дела погрузиться. А что до жены, так сам виноват, нечего было клясться опрометчиво в вечной любви и верности какой-то чужеземке, что здешних обычаев не уразумеет. Госпожа Илзе пыталась сестру урезонить, но если госпожа Озара решала что, то разубедить её было непросто, да и у Илзе своих забот хватало, не могла она день-деньской Ирис защищать и опекать.

Поэтому Ирис и Ив улетели на север.

Господин Джан, к счастью, оказался не таким страшным и мрачным, как его брат, и принял молодую чету хорошо. Помог чем смог, и с крышей над головой, и с работой для Ива. И пускай нынешний их дом намного меньше и, наверное, целиком бы поместился в покои госпожи Илзе. Прислуги нет, однако Ирис не белоручкой растили и с маленьким хозяйством она прекрасно управлялась, благо что даже в небольших поселениях Финийских земель есть удобства из числа тех, что в Империи только в крупных городах увидишь. Теперь она умеет огнёвки силой наполнять и разбирается в простейших бытовых артефактах — просто удивительно, сколько их разновидностей использовалось здесь в домашнем хозяйстве.

Ирис ещё в прошлом году написала родителям, что с ней всё хорошо, она замуж вышла за любимого и счастлива, действительно счастлива, только в ближайшие годы вряд ли в Империю вернётся.

И в Изумирд в следующие год-два они тоже не вернутся.

Ив верил, что матушке нужно время, чтобы смириться и принять Ирис, просто в силу врождённого упрямства Озаре требуется на это больше времени, чем другим. Ирис не спорила. Ей и самой хотелось, чтобы мать её мужа относилась к ней хотя бы вполовину так же хорошо, как относилась Илзе, но не ощущала Ирис в себе непоколебимой убеждённости Ива.