Из истории Боспора

Эта зависимость, возможно, была вызвана тем, что источники сырья, карьеры, где добывалась глина, с какого-то момента были объявлены государственной собственностью. В.В. Шкорпилом высказана в примечании к одной из его статей следующая интересная мысль: «В Боспорском царстве глинища и кирпичные заводы составляли, насколько можно судить по надписям на черепицах, достояние или угодие царей»[406]. Гипотеза В.В. Шкорпила относительно принадлежности источников глины боспорским царям представляется весьма заманчивой. И нам кажется, что в двойных клеймах с именем Перисада мы имеем, может быть, конкретное подтверждение этого предположения. В самом деле, допустив предположение, что Перисад предъявил права на участие в доходах черепичных предприятий, объявив глинища своими угодьями, легко понять, почему промышленники стали, наряду с своими именами, включать в клейма и имя Перисада: архонт в известном смысле стал соучастником промышленных предприятий. Но даже если усомниться в правильности этой попытки конкретизировать зависимость частных промышленников от архонта Перисада I, то во всяком случае факт существования какой-то связи между ними неоспоримо вытекает из рассмотрения соответствующих клейм. Отсюда вытекает, что уже при Перисаде I боспорский архонт имел какое-то касательство к данной отрасли местного промышленного производства. Вряд ли возможно вполне уверенно установить, что было раньше: сначала ли Гермократ, Гиппократ и др. выпускали продукцию с своими именными клеймами без упоминания Перисада и лишь позже включили его имя в «фабричные клейма», или же это произошло в обратном порядке. Скорее всего можно думать о последнем.

У В.В. Шкорпила в перечне имен боспорских правителей, встречающихся на черепицах, находится и Евмел, преемник Перисада I. Как известно, после смерти Перисада началась, согласно Диодору, ожесточенная междоусобная борьба за власть между его тремя сыновьями, закончившаяся победой Евмела и смертью его конкурентов. С точки зрения изучения интересующей нас области боспорской промышленности представляется важным выяснить, имеются ли данные о касательстве Евмела к этому производству, поскольку для Перисада I уже имеются в данном отношении довольно определенные выводы.

Действительно, на территории Керчи были найдены клейма Евмела (рис. 75), но можно ли, спрашивается, их связывать с боспорским архонтом конца IV в., носившим это имя? В Керченском музее хранится один экземпляр черепицы с именем Евмела. Эта черепица куплена была К.Е. Думбергом у некоего керченского мещанина Юрьевича, в саду которого, находящемся в Булганакском переулке (в Керчи), встречались древние гробницы, подвергшиеся, однако, разграблению кладоискателями[407]. К сожалению, черепица с клеймом Евмела, хотя и была куплена цельной, в настоящее время сохранилась лишь наполовину. Несмотря на это, можно заметить в ней некоторые признаки, необычные для боспорских клейменых черепиц. Клейма на боспорских черепицах всегда ставились у нижнего края, это правило очень педантично выполнялось.

Рис. 75. Клеймо Евмела.

Между тем клеймо Евмела стоит не у нижнего края, а посредине черепицы и тем самым является редким исключением из общего правила клеймения боспорских черепиц. Кроме того, химический анализ глины этой черепицы показал, что по составу своему она отличается от обычных боспорских черепиц. Особенно же важно отметить, что с палеографической стороны клейма Евмела вызывают большие сомнения относительно возможности того отождествления, которое допускал В.В. Шкорпил и из которого вытекает датировка клейм концом IV в. Можно ли отнести по палеографическим данным клеймо Евмела к этому времени?

Буква М о дугообразной соединительной чертой по своей форме совершенно не соответствует указанному времени. Стиль буквы М (а отчасти и Λ), явно заимствованный из рукописного письма, не вяжется с тем обычным начертанием этой буквы, которое встречается во всех остальных клеймах раннеэллинистической эпохи, и не только боспорских, но в астиномных[408].

На основании всех вышеприведенных соображений мы считаем необходимым отнестись к клейму с именем Евмела с большим сомнением, связь его с царем Евмелом следует считать маловероятной и уж во всяком случае не такой бесспорной, как это представлялось В.В. Шкорпилу.

Итак, приходится считать, что прочных доказательств связи Евмела с производством черепиц пока нет[409]. Но зато следующий за Евмелом боспорский правитель Спарток III безусловно засвидетельствован черепичными клеймами. Мы не сомневаемся в том, что клейма с надписью Βασιλέως Σπαρτόκου (№ 83) относятся именно к Спартоку III (304-3 — 284-3), при котором произошла, как известно, замена двойного титула архонта и царя, применявшегося ранее, единым царским титулом. И это, несомненно, нашло свое отражение в клеймах, где подчеркнуто царское звание Спартока. Поскольку причастность Спартока III к черепичному производству устанавливается на основании указанных клейм, можно почти без колебания считать относящейся к нему и ту серию клейм, в которых имя Спартока дано в виде сокращенной надписи ΣΠΑΡ (№№ 81–82).

Судя по форме букв, они вполне могут быть датированы этим временем, т. е. концом IV и началом III в. Допустимо предположить, что последние клейма относятся к тому периоду, когда за Спартоком еще не утвердился окончательно общий титул царя, что произошло, вероятно, около 80-х годов, насколько можно судить по афинскому декрету от 286 г., в котором, впервые за все время отношений с Афинами, боспорский правитель официально именуется царем. Основываясь на указанных соображениях, мы в нраве считать, что боспорский царь Спарток был владельцем черепичного производства.

Попытка отрицать такой смысл вышепоименованных клейм царя Спартока находилась бы в полном противоречии с общим толкованием значения боспорских клейм, как клейм, содержащих имена промышленников, в чем сомнений, конечно, быть не может.

Суммируя сделанный конкретный разбор некоторых клейм, в частности группы двойных клейм с именем Перисада, приходим к выводу, что Перисад I, вероятнее всего, не имел своих черепичных мастерских, он лишь в какой-то форме соучаствовал в частных предприятиях некоторых промышленников, являвшихся, впрочем, нередко непосредственными членами царской семьи. И лишь несколько позднее боспорский царь (Спарток III) становится, видимо, уже непосредственным владельцем черепичного дела, хотя и его предприятие действовало, наверное, наряду с другими аналогичными частными мастерскими.

За вычетом уже рассмотренных, теперь остаются следующие клейма с царскими именами: клейма Спартока (№ 84–86) и Перисада (№ 70). Нетрудно разглядеть в них, при сравнении с уже привлекавшимися ранее клеймами, признаки значительно более позднего времени. В клейме Спартока буква А имеет излом поперечной линии, форма совершенно не характерна для раннеэллинистических надписей, те же поздние признаки наблюдаются и в отношении сигмы. Увеличенные размеры А и Р с выходом за верхнюю линию строки при сильно уменьшенных формах О делают весь шрифт весьма неравномерным, «беспокойным». К этому клейму очень близко примыкает и клеймо Перисада. При близком сходстве форм букв этих двух клейм (Π, Р, Σ, О) в клейме Перисада еще больше нарушается принцип симметрии шрифта, буквы имеют наклон, размеры их не выдержаны. Но крупный характер шрифта надписей сохраняется, в общем, и в этих клеймах, и это заставляет усмотреть здесь зависимость от форм шрифта лапидарных письменных памятников, что находит подтверждение в ряде аналогий. Достаточно хотя бы привлечь для данной цели найденную в 1914 г. в Тамани надпись о посвящении бывшим жрецом Каллоном статуи в честь Аполлона Врача при царе Перисаде, сыне Перисада. Сличив стиль письма этой надписи с клеймом Перисада, нельзя не увидеть разительного сходства между ними. Та же «растрепанность», разнокалиберность букв, полное совпадение формы сигмы, дельты и т. д., утолщение концов прямых черт. Лишь в букве А заметно некоторое небольшое отличие, не имеющее существенного значения: в клейме альфа имеет косую поперечную черту, в таманской надписи — с изломом, как в клейме Спартока. По мнению В.В. Шкорпила, упоминаемый в изданной им надписи Перисад — то же лицо, которое упоминается в посвятительной надписи фиасотов в честь Афродиты Урании (IosPE, II, 19), в которой Перисад именуется «матерелюбивым» (φιλομήτωρ) и упоминается одновременно с «детолюбивой» царицей Камасарией, дочерью Спартока[410]. В.В. Латышев считал, что эта надпись по форме букв не древнее начала II в. На основании же упоминания в списке приношений Аполлону Дедимийскому, найденном в Бранхидах, царицы Камасарии наряду с вифинским царем Прусием II, время царствования которого падает на 180–149 г., В.В. Латышев высказал весьма вероятное предположение, что названная в боспорской надписи Камасария — современница Прусия II[411]. Привлекая все приведенные данные, следует признать, что надпись Перисада, найденная в 1914 г., относится к первой половине II в. Эту датировку, на основании констатированных признаков сходства характера письма, мы в праве распространить и на клейма с полным именем Перисада, но лишь с той оговоркой, что последние, вероятнее всего, принадлежат времени Перисада, который упоминается в Таманской надписи в отчестве царя. Иначе говоря, дата клейм определяется первыми десятилетиями II в. Указанную датировку клейм с полным именем Перисада подтверждает, между прочим, и наблюдение над статером Перисада из Парижского собрания[412], который, по характеру фактуры и стилю изображения головы царя, датируется А.Н. Зографом началом II в. Форма надписи с именем царя на этом статере чрезвычайно близко напоминает черепичное клеймо Перисада. Таким образом, время этих клейм может быть с тем большей уверенностью отнесено к первым десятилетиям II в. Клейма Спартака, по-видимому, не на много расходятся с клеймами Перисада. Наиболее ранней их датой может быть конец III в.

406

В.В. Шкорпил, Название гончарных мастеров в керамических надписях, оттиск из ИАК, Птгр., 1914 г., стр. 10, прим. 2.

407

Архив Керченского музея, Опись древностей за 1892 г. под № 32.

408

На астиномных амфорных ручках аналогичная курсивная форма буквы М встречается спорадически в той (третьей) хронологической группе клейм, которую Б.Н. Граков относит ко времени с 220 по 183 г. См. Б.Р. Граков, ук. соч., стр. 132, табл. 2; ср. там же табл. 14, № 4. Можно еще указать на надпись херсонесского надгробия, Λαγοΐς Παρμένοντος, в которой буква М второго имени напоминает начертание той же буквы в клейме Евмела. Надпись эту Латышев счел возможным, но без особенной уверенности, отнести в III в. IosPE, IV, 109.

409

Из рассказа Диодора видно, что для того, чтобы стать боспорским правителем, Евмел не только перешагнул через трупы своих братьев, но и применил такие террористические мероприятия, как убийство друзей побежденных конкурентов, а также их детей и жен. С другой стороны, Евмелом, видимо, был осуществлен ряд экономических мер, рассчитанных на снискание симпатии со стороны торгово-рабовладельческих слоев Боспора. С этой целью, согласно Диодору, было восстановлено право беспошлинности (άτέλεια) для жителей столицы и, кроме того, обещано более широкое освобождение всех граждан от податей (είσφορά). В связи с этим возможно, что наметавшаяся при Перисаде I тенденция вмешательства государства в керамическую промышленность при Евмеле не получила временно своего дальнейшего развития.

410

ИАК, вып. 58, стр. 17–18.

411

В.В. Латышев, Ποντικά, стр. 87 и 288; ср. Mi