Страница 43 из 77
Одно, что можно считать во всяком случае весьма вероятным, — что Елисаветовское городище собственной большой промышленности не имело; то производство, которое мы находим здесь в развитом виде, является производством местного негреческого населения и никак не обусловлено пребыванием здесь греков. Мы видели, что среди групп, представляющих аналогии греческому материалу, не удается усмотреть местной елисаветовской продукции: отдельные обломки, на которые я указывала (стр. 154), были очень уже немногочисленны и маловыразительны. А в связи с этим, также и вследствие ряда других соображений, о которых речь будет ниже, является предположение, что Елисаветовское городище вообще было центром преимущественно торговым, гораздо более торговым, чем производственным.
Чрезвычайно важно представить себе соотношение между всеми перечисленными группами, т. е. с одной стороны соотношение отдельных групп между собой во всем городище в целом, с другой — то, как это соотношение менялось в разных местах городища и в разные эпохи его существования.
Прежде всего, интересно поставить вопрос о соотношении между группой грубой местной керамики с одной стороны и группами керамики греческих форм и типов с другой; в эту вторую категорию мы отнесем и привозную из метропольной Греции керамику чернолаковую, краснофигурную и чернофигурную, и простую посуду боспорского производства, словом — все группы привозной керамики за исключением простых остродонных амфор, которые, конечно, в особом положении. По данному вопросу мы можем сделать следующее наблюдение: во всех раскопанных участках городища и во всех его слоях (то есть, во все периоды его существования) количество обломков лепной грубой керамики далеко превышает количество обломков всех остальных групп, взятых вместе. Этот факт отличает Елисаветовское городище от крупнейших причерноморских колоний, как, например, Ольвия, Пантикапей, городище у станицы Таманской (Корокондама?), Фанагория: преобладание лепной грубой керамики над другими группами утвари там наблюдалось, по крайней мере, насколько мне приходилось это видеть, лишь как исключение, обычно же мы постоянно имеем там значительное преобладание других групп.
Что касается взаимоотношения между группами привозными, то керамика боспорского производства везде преобладает над керамикой метропольной Греции, но не везде в одинаковой степени. Так, раскоп II дал значительное преобладание боспорской посуды над ионийской и аттической (271 и 39), в других случаях преобладание боспорских изделий оказывалось менее значительным[253].
По вопросу об изменении во времени соотношения между различными группами сказать можно мало. Резкого изменения в соотношении групп во всяком случае не наблюдается. По-видимому, в более позднее время увеличивается процент боспорской керамики; это и естественно: по данным, которыми мы располагаем для боспорских центров, развитие керамического производства падает там как раз на IV–III века; в V и начале IV в. до н. э. в быту боспорских поселений безусловно преобладают изделия метропольной Греции. Далее, в поздних слоях значительно увеличивается количество амфорных обломков, — по-видимому, потребление греческого вина и масла в Елисаветовском городище заметно растет с течением времени. Наконец, перемены наблюдаются в области строительства. Все остатки, принадлежащие строениям городского типа, как обломки черепиц, части кладок, концентрируются в верхних слоях раскопов I и IV; если это не случайное явление, следует думать, что в V в. и начале IV городское строительство было здесь развито слабо — рост его наблюдается уже в более позднее время. Ко всем этим наблюдениям приходится, впрочем, относиться очень осторожно; напомню еще раз, что непотревоженные слои, соответствующие определенным периодам существования поседения, мы нашли только в двух раскопах, занимающих в общем очень незначительное пространство.
Очень интересен вопрос о том, как распределяется материал по различным участкам городища. Здесь расследования.1928 г. дали нам один в высшей степени интересный и важный факт. Раскоп III, расположенный, в противоположность раскопам I, II и IV, не в центральной, обнесенной внутренней оградой части городища, а за пределами внутренней ограды, в южной части, дал за вычетом амфорных обломков почти исключительно обломки грубой местной керамики: на 702 обломка этой местной утвари приходится всего два обломка чернолаковой керамики и один обломок серого сосуда. Едва ли следует считать случайностью и то, что именно среди материала этого раскопа найдено наибольшее количество разновидностей лепной местной керамики и в смысле форм сосудов, и в отношении орнаментации. Характерны и остальные находки: два экземпляра пряслиц (одно целое, один обломок), два куска точильного камня; осколок кремневого орудия. В раскопе III попадались куски глиняной обмазки, но не было найдено никаких остатков строительства городского типа — ни частей кладок, ни обломков черепицы, хотя по найденным обломкам чернолаковой и боспорской керамики, также и по характеру местной лепной керамики, время всего этого материала не очень раннее, не раньше второй половины IV в. а, может быть, мы имеем здесь дело уже и с III в. до н. э. Нет среди находок этого раскопа и никаких украшений — ни бус, ни подвесок. Не подлежит сомнению, что данный участок принадлежит району, заселенному населением негреческим и имущественно обеспеченным значительно слабее, чем население частей, вскрытых раскопами I, II, IV. Что представляло собой это сосредоточенное в окраинной части городища население, каково было его социальное положение, в каких отношениях находилось оно к населению центральной части, можно, конечно, только гадать. Но несомненно, что обнаруженный факт заслуживает самого внимательного отношения к себе и что он должен быть учтен и при дальнейших расследованиях городища. Необходимо проверить сделанное наблюдение и, по возможности, дополнить его; в связи с этим расследование данной части городища должно быть признано одной из важнейших очередных задач.
Интересно, что и в других поселениях мы встречаем явления, в известной мере аналогичные только что описанному. Так, при разведочных работах на территории городища у станицы Таманской мне пришлось наблюдать за расследованием наслоений античного времени в двух местах — в центральной части городища («раскоп у моря») и в окраинной части его («раскоп у старого озера»). Разница в находках этих двух частей городища оказалась значительная. Центральная часть дала заметное преобладание импорта из метропольной Греции, в то время как в окраинной преобладали местные боспорские изделия, частью, по-видимому, привезенные из лежавшего вблизи, по ту сторону пролива, Пантикапея, частью местного производства Таманского городища. Эти боспорские изделия — как раз та группа «тонкостенной керамики», которая в Елисаветовском городище оказалась посудой более состоятельных слоев; здесь ей принадлежит место до известной степени аналогичное тому, которое в Елисаветовском городище занимает грубая лепная керамика. Что касается этой последней группы, то она встречается в сравнительно незначительном количестве даже и в окраинной части Таманского городища.
Итак, самое явление — сосредоточение менее обеспеченного населения в окраинной части поселения — повторяется в обоих городищах; разница, в материале, характеризующем каждый из слоев населения, здесь и там, стоит, несомненно, в связи с общим различием между этими двумя поселениями.
Прежде чем формулировать выводы, вытекающие из рассмотренного нами материала, необходимо коснуться находок, сделанных на территории Елисаветовского городища за годы, предшествующие экспедиции 1928 г. Ограничусь всего лишь немногими словами.
Как я уже указывала, работы на территории Елисаветовского городища велись Леонтьевым в 1853 г., Хицуновым в 1871 г. и А.А. Миллером в 1906, 1908 и 1910 гг., затем в 1923, 1924, 1925 и 1927 гг. При этом небольшие раскопы производились только в 1908, 1909, 1910 и 1927 гг., в остальные же годы, кроме некоторых работ по съемке и нивеллировке городища (1923 г.), производился только сбор на поверхности. Из всех сделанных во время перечисленных работ находок мне удалось просмотреть материал годов 1910 и 1923–1927; материал 1908 и 1909 гг. известен мне только по публикациям А.А. Миллера, находки Леонтьева и Хицунова неизвестны мне совсем.
253
В приведенных в таблице на стр. 198–199 цифрах возможна, даже несомненна известная неточность. В таблице перечислены все находки, сделанные в 1928 г., а не только те, которые были отобраны и привезены в Ленинград для дальнейшего исследования; между тем на месте регистрация находок велась не всегда с достаточным расчленением на подгруппы, в частности без разделения по центрам производства группы чернолаковой керамики. Произвести выделение боспорской чернолаковой керамики удалось только по отношению к взятому в Ленинград материалу, остальной весь зачислен в группу чернолаковой керамики ионийской и аттической, поскольку эти подгруппы безусловно преобладают над чернолаковой керамикой боспорской. Возможная при этом ошибка не будет, впрочем, очень велика, так как количество оставленных чернолаковых обломков вообще очень незначительно.