Из истории Боспора

Поддающиеся датировке находки II слоя указывают на более позднее время. Чернолаковые обломки имеют очертания менее строгие и четкие; среди них попадаются экземпляры, характерные для развитого IV в. Не раньше IV в. должны быть датированы и все амфорные обломки. Из трех найденных в этом слое обломков с клеймами, 563, 564, 597, наиболее четкое и характерное клеймо имеет № 597 — обломок ручки херсонесской амфоры с клеймом ΑΠΟΛΛΑ[210]; по определению О.О. Крюгера, характер букв указывает на IV, может быть и III в. до н. э. Два других обломка (№№ 563 и 564) сохранили часть клейма на горле. Датировать их на основании характера букв О.О. Крюгер счел затруднительным; но несомненно, что оба обломка принадлежат амфорам все той же группы, принадлежащей, как это выяснил Б.Н. Граков, IV–III в. до н. э. (см. примечание 2 на стр. 129). Таким образом, слой II раскопа IV заключает материал IV–III вв. до н. э.; он близок слою III раскопа I, но не содержит настолько типичных экземпляров III в.

В слое III все находки создают еще более определенную картину эпохи раннего эллинизма: III век представлен здесь уже вполне характерными образцами. Таков, например, обломок ручки амфоры № 546 с клеймом ΑΣΤϒΝΟΜΟϒ ΜΝΗΣΙΚΛ… датирующимся III в.[211]; этому времени соответствуют и формы встречающихся здесь ножек, чаще всего аналогичных № 321 раскопа I (рис. 32, 1), иногда дающих иные разновидности (напр., 542, см. рис. 32, 4). Чернолаковые обломки слоя III принадлежат также все позднему времени — простые, строгие формы, блестящий черный лак отсутствуют здесь совсем; впрочем, самые поздние экземпляры датируются все же временем не позже III в. К числу таких поздних экземпляров относится № 535 (см. рис. 35, 1) — обломок стенки канфара; характерны для этого времени вызванные неравномерным обжигом переходы основного темного цвета лака в красный. Слой III раскопа IV совершенно одновременен, таким образом, слою III раскопа I: они сходны и по характеру — здесь и там это темный почвенный слой, аморфный, без признаков слоистой стратификации. По-видимому, также и слой II раскопа IV должен быть по времени объединен со слоем III того же раскопа; во всяком случае, он ближе к III слою, чем к I.

Рис. 32. Обломки остродонных амфор из верхнего (почвенного слоя).

В раскопах I и IV устанавливаются, таким образом, два основных слоя, соответствующих двум периодам жизни поселения: нижний песчаный, с материалом V и начала IV в. и верхний почвенный, с находками второй половины IV и III вв. Более позднего материала оба раскопа не дали совсем.

К тем же V–III вв. относятся и все находки остальных раскопов, а также материал, собранный на поверхности городища. Большое количество обломков греческой керамики, легко поддающихся датировке, дал раскоп II. Самый ранний типологически предмет данного раскопа — обломок ножки амфоры № 443 (рис. 34, 1) уже встречавшегося у нас типа VI и V вв.; здесь этот обломок обточен, просверлен и использовался, вероятно, в качестве какого-то грузила. К числу поздних экземпляров относится обломок горла амфоры с клеймом NI (№ 374), отнесенный О.О. Крюгером к III или концу IV в., также обломки ножек №№ 455 и 463 (рис. 34, 2 и 3).

Приблизительно тем же временем датируются и некоторые экземпляры чернолаковой керамики с типичным для конца IV и III вв. плохим тусклым лаком, напр., № 347 — ножка канфара с характерным для малоазийской керамики III в. небрежно очерченным профилем (рис. 35, 4), № 364 — обломок чашечки с лаком, имеющим сильный металлический отблеск (рис. 36, 2), № 388 и другие. Наконец, в том же раскопе найден и обломок раннеэллинистического большого сосуда (кратер) с росписью, исполненной коричневой и красной красками по белой обмазке; о месте его производства я затрудняюсь высказаться с уверенностью, скорее всего, это один из малоазийских центров. Из остальных находок большая часть принадлежит IV в.

Рис. 33. Типы остродонных амфор IV–III веков до н. э. (группа амфор с энглифическими клеймами).

В раскопе III греческой керамики было найдено очень мало; то, что найдено, не выходит за пределы того же промежутка времени. Два обломка чернолаковых сосудов (№№ 722 и 723) принадлежат IV, может быть началу III в.; два имеющиеся налицо обломка амфорных донышек (№№ 695 и 696) и один обломок, оставленный на месте, недостаточно ясно воспроизведенный в журнале раскопок, принадлежат знакомому нам типу амфоры с вытянутой ножкой IV–III вв. до н. э. Форма ножки № 695 близка уже упоминавшемуся нами № 321 (рис. 32, 1); она встречает многочисленные аналогии в марицынских погребениях IV–III вв.[212]; форма донышка № 696 (рис. 34, 4), повторений которой я не знаю среди изданного материала, встречает наиболее близкие аналогии опять-таки среди амфор из комплексов IV–III вв.[213]; наконец, воспроизведенный в журнале обломок в точности соответствует № 542 раскопа IV, найденному в III слое, с материалом IV–III вв. (см. рис. 32, 4).

Рас. 34. Обломки остродонных амфор из раскопок II и III.

Определить время раскопов V и VI невозможно — в них было найдено очень мало материала, и весь он сводился к обломкам стенок амфор или грубых горшков, не дающим представления о типе сосуда. Во всяком случае, обломков более поздних, чем в остальных раскопах, и здесь обнаружено не было.

Значительное количество материала, собранного сотрудниками экспедиции на поверхности, также не дало ни одного экземпляра, относящегося к другой эпохе, чем V–III вв. до н. э., и вместе с тем пополнило собрание елисаветовских находок характерными и хорошо датируемыми обломками керамики. На первом месте здесь стоит целая коллекция обломков амфорных ручек с клеймами — «астиномными», родосскими, фасосскими и херсонесскими (№№ описи 742–763). Все они были определены О.О. Крюгером и все, по его заключению, должны быть отнесены к III в. до н. э.; возможность датировки началом II в. допускается только для № 763. Не вносит никаких изменений в наши заключения и ряд обломков греческой чернолаковой керамики: все они укладываются в тот же промежуток времени V–III вв. до н. э., причем подавляющее большинство должно быть отнесено к IV в.

Рис. 35. Образцы малоазийской чернолаковой керамика из Елисаветовского городища. Тип канфара.

Я задержалась так долго на датировке, так как по вопросу о времени существования Елисаветовского городища между исследователями не было полного соглашения; вместе с тем от той или иной даты зависит и определение городища, в частности решение вопроса, можно ли видеть в Елисаветовском городище древний Танаис, прекративший существование вследствие разрушения его Полемоном. А.А. Миллер в прежних своих работах относил время Елисаветовского городища к длинному периоду с VI по I в. до н. э.; прекращение существования поселения связывалось у него благодаря такой датировке с известием о разрушении Танаиса Полемоном[214]. М.И. Ростовцев, выдвигая ряд доводов против отожествления Елисаветовского городища с «дополемоновским» Танаисом, указывает также и на неточность датировки А.А. Миллера: сам он высказывается за IV–III вв. до н. э., как за дату городища[215]. Мы видели, что обе датировки нуждаются в поправках: А.А. Миллер чрезмерно расширяет, М.И. Ростовцев несколько сужает временные границы, в которые укладывается жизнь Елисаветовского городища.

210

По-видимому, родительный падеж имели Άπολλᾶς, ср. Е.М. Придик, Инвентарный каталог клейм на амфорных ручках и горлышках и на черепицах Эрмитажного собрания, Птгр., 1917 г., стр. 139, № 16.

211

Датировка и здесь дана О.О. Крюгером.

212

См. Ebert, ук. соч., стр. 27 рис. 28 (1Nr); стр. 38, рис. 41 (3Xc, 3Xg, 3Xi, 3XI, 3Xo, 3Xp), стр. 41, рис. 43 (3Bc) и мн. др.

213

Там же, стр. 27, рис. 30 (1Nf).

214

См. ИАК, в. 56, стр. 220 и 222. Здесь дана датировка некрополя, а не городища; но на материале некрополя и основываются главным образом выводы А.А. Миллера. Отметим, что и материал некрополя не дает находок позже III в. до н. э.

215

См. М.И. Ростовцев, Скифия и Боспор, Лнгр., 1925 г., стр. 533 и прим. 1 на той же стр.; Skythien und der Bosporus, Berlin, 1931 г., стр. 472, прим. 2.