Хромосома-6

Но тут, словно бы из ниоткуда, явилось еще бы чуть-чуть – и несчастье. Поглощенный своей победой, Раймонд едва не сошел с бровки тротуара прямо под мчавшийся городской автобус. Порывом ветра от грохочущего автобуса с головы Раймонда сорвало шляпу, а брызнувшая из-под колес грязь заляпала кашемировое пальто.

Раймонд стремительно отшатнулся, у него голова пошла кругом от счастливого избавления от, казалось, неминуемой ужасной смерти. Нью-Йорк всегда был городом внезапных крайностей.

– Приятель, ты в порядке? – спросил прохожий. И вручил Раймонду его помятый головной убор.

– Все хорошо, спасибо, – произнес Раймонд. Он опустил глаза, посмотрел на полы своего пальто – и ему стало плохо. Происшествие обрело какой-то метафорический смысл, оно будто вернуло тревогу, которую испытывал Раймонд из-за злосчастного дела Франкони. Грязь напомнила ему о сделке с Винни Домиником.

Чувствуя себя наказанным, Раймонд с куда большей осторожностью перешел на другую сторону. Жизнь полна опасностей. Шагая по направлению к Шестьдесят четвертой улице, он стал беспокоиться и по поводу двух других пересадок. До пакости с Франкони ему и в голову не приходило, что вскрытие может хоть как-то пагубно сказаться на его программе.

Неожиданно для самого себя Раймонд пришел к выводу, что стоило бы навести справки о положении других пациентов. У него не было и тени сомнения в том, что угроза Тейлора Кэбота вполне реальна. Если так случится, что кто-то из пациентов в будущем подвергнется вскрытию, не важно по какой причине, и результаты его попадут в прессу, то дело пахнет крахом. «Генсис», вероятнее всего, свернет всю операцию.

Раймонд ускорил шаг. Один пациент жил в Нью-Джерси, другой – в Далласе. Надо бы, подумал он, добраться до телефона и переговорить с привлекшими их докторами.

Глава 9

5 марта 1997 г.

17.45

Кого, Экваториальная Гвинея

– Привет! – донесся голос Кэндис. – Есть кто дома?

У Кевина от неожиданности дрогнула рука. Сотрудники давно ушли, отработав свое, и в лаборатории стояла тишина, поддерживаемая мягким жужжанием холодильных установок. Кевин остался, чтобы разделить фрагменты ДНК и в который раз исследовать причинявшее ему столько хлопот пятно неизвестности в нижней части хромосомы, но при звуках голоса Кэндис он промахнулся из микропипетки мимо одного из канальцев. Жидкость растеклась по поверхности желе. Опыт пошел насмарку, придется начать сызнова.

– Я здесь! – зычно крикнул Кевин, отложил капельницу и встал. Сквозь склянки с реактивами на лабораторных подставках увидел на другом конце комнаты стоявшую в дверях Кэндис.

– Я пришла не вовремя? – спросила она, приближаясь.

– Нет, я уже заканчивал, – сказал Кевин. В нем теплилась надежда, что гостья не видит его насквозь. Напрасно потерянное на опыт время его огорчило, но увидеть Кэндис было приятно. В тот день за обедом он, собравшись с духом, пригласил Кэндис с Мелани к себе домой на чай. Обе приняли приглашение с охотой. Мелани призналась, что ее всегда мучило любопытство посмотреть, на что эта домина похожа внутри.

Чаепитие прошло с большим успехом. Успех этот обеспечили, несомненно, прежде всего обе леди. Разговор за столом не знал пауз. И еще одно помогло: все трое отказались от чая и отдали предпочтение вину. Принадлежа к элите Зоны, Кевин регулярно получал из спецфондов французское вино, которое сам пил редко. Так что у него образовался солидный винный погреб.

Главной темой разговора служили США: воспоминания о родине – любимое времяпрепровождение американцев, временно оказавшихся за ее пределами. Каждый из троих превозносил и отстаивал красоты и блага родных мест. Мелани любила Нью-Йорк и утверждала, что тот стоит особняком в ряду всего прочего. Кэндис уверяла, что нигде нет такого высокого качества жизни, как в Питсбурге. А Кевин превозносил интеллектуально насыщенную атмосферу Бостона. Что они намеренно избегали обсуждать, так это эмоциональный срыв Кевина в подвале за обедом.

Тогда обе, и Кэндис и Мелани, расспрашивали, что имел в виду Кевин, говоря об ужасе, какой охватил его при мысли, будто он преступил границы. Но они не настаивали на ответе, когда стало ясно, что Кевин слишком расстроен и не склонен ничего объяснять. Интуитивно женщины почувствовали, что лучше сменить тему, по крайней мере на некоторое время.

– Я пришла выяснить, не удастся ли мне вытащить вас повидаться с мистером Горацием Винчестером, – заговорила Кэндис. – Я ему рассказала про вас, и он пожелал поблагодарить вас лично.

– Мне что-то эта идея не кажется здравой, – признался Кевин, опять почувствовав себя скованно.

– Совсем наоборот, – возразила Кэндис. – Вы за обедом столько всего наговорили, что, думаю, стоит увидеть добрую сторону ваших деяний. Простите, если сказанное мной причинило вам такую боль.

Слова Кэндис были первым со времени обеда упоминанием о срыве Кевина. У него сердце забилось учащеннее.

– Не ваша в том вина, – выговорил Кевин. – Мне было не по себе и до ваших выпадов.

– Тогда пошли повидаемся с Горацием, – предложила Кэндис. – У него выздоровление проходит фантастически. Так поправился, что сестра неотложной помощи вроде меня просто не нужна.

– Да и не знаю я, что говорить надо, – промямлил Кевин.

– О, тут без разницы, что вы скажете, – наступала Кэндис. – Человек очень признателен. Всего несколько дней назад он был настолько болен, что умирать собирался. А сейчас чувствует себя так, будто на новый срок у жизни подписался. Пойдемте! Непременно себя лучше почувствуете, вот увидите.

Кевин силился уцепиться за какую-нибудь причину, чтобы не ходить, и неожиданно был спасен: прозвучал еще один голос, появилась Мелани.

– Ага, два моих любимых собутыльника! – воскликнула она, входя в лабораторию. Кевина с Кэндис она заметила, проходя мимо открытой двери по пути к себе в лабораторию, расположенную дальше по коридору. На ней был голубой комбинезон, на нагрудном кармашке которого красовалась вышивка «Центр животных».

– У вас ни у кого головка с похмелья не бо-бо? – спросила Мелани. – У меня еще гудит слегка. Боже, мы же две бутылки уговорили. Можно в такое поверить, а?

Ни Кэндис, ни Кевин не ответили.

Мелани внимательно глянула на него, потом на нее. Почувствовала: что-то не так.

– Это что, всенощные бдения? – спросила она.

Кэндис улыбнулась. Она обожала чистосердечную бесцеремонность Мелани.

– Вряд ли. Нам с Кевином никак не сойтись. Просто я пыталась уговорить его сходить в клинику повидаться с мистером Винчестером. Тот уже на ногах, бодр и весел. Я ему про вас, молодцов, рассказала, и ему захотелось увидеть вас обоих.

– Слышала я, что он владеет сетью курортных гостиниц. – Мелани подмигнула. – Эй, молодцы, а может, отжилим у него немного талонов на даровую выпивку?

– Он так признателен и так богат, что можно надеяться на кое-что покруче, – хмыкнула Кэндис. – Да вот беда: Кевин идти не хочет.

– Как это, славный мой? – обратилась Мелани к Кевину.

– Я думала, ему будет полезно увидеть добрую сторону того, что удалось свершить, – прибавила Кэндис.

Она перехватила взгляд Мелани. Та поняла ее с полуслова.

– Точно, – кивнула Мелани. – Давайте подзарядимся положительной обратной связью от реального, живого пациента. Это придаст осмысленность нашему тяжкому труду и вдохновит нас на новые свершения!

– Думаю, мне от этого еще хуже станет, – произнес Кевин. С самого возвращения в лабораторию он делал все, чтобы сосредоточиться на главном исследовании и тем отделаться от обуревавших его страхов. Уловка эта в какой-то мере срабатывала, пока любопытство не понудило вызвать на дисплее компьютера графическое изображение острова Франчески. Полученные данные подействовали столь же гнетуще, как и воскуривший над островом дымок.

Мелани уперла руки в бедра и требовательно спросила:

– Почему? Не понимаю.