Случайная знакомая

— Ну, все, — говорили в Михайловке. — Теперь Сошникову уже не уйти от наказания. Теперь ему обязательно дадут выговор.

— Еще бы, это же аморально. Гонял похоронный автобус по ресторанам. Злоупотреблял служебным положением.

Сошникову дали больше чем выговор. Завкоммунхозом с позором сняли с работы, но не за «персональный катафалк», а, как написал секретарь горсовета в протоколе, «за халатное отношение к служебным обязанностям и плохое обеспечение горжилфонда дровами в отопительном сезоне текущего года».

1957 г.

В ожидании сына

Маматумар Азизов женился всего год назад, и вот теперь, в связи с ожидающимся прибавлением в семействе, молодой муж очень волновался. По два раза на день бегал он в родильный дом и донимал дежурного врача одним и тем же вопросом:

— Ну, как, доктор, родился он или еще не родился?

И не то на третий день, не то на четвертый доктор наконец сказал:

— Все в порядке, Маматумар. Поздравляю. Были вы до сих пор молодым, счастливым мужем, теперь стали молодым, счастливым отцом.

И счастливый отец, вспыхнув от смущения, спросил:

— А сколько он весит?

Доктор улыбнулся.

— Кто он?

— Мой сын.

— Какой сын? У вас родилась дочь.

— Разве вам не звонил председатель колхоза?

— Звонки в этом деле не помогают.

— Значит, дочь? — переспросил Азизов, и розовый цвет на его щеках моментально слинял, погас. Молодой отец помрачнел, метнул недобрый взгляд на доктора и выскочил на улицу.

— Ничего, пройдется по воздуху, успокоится, — сказал доктор и, повернувшись к-посетителям, сидевшим в приемной, добавил: — Вот увидите, через час прибежит с букетом цветов…

Но Маматумар Азизов не прибежал. Прошел день, второй… пятый… Молодой матери пора с дочкой домой. Она волнуется, а Азизова все нет. Доктор посылает за ним няню.

— Пристыдите этого человека. Скажите, Гульсун ждет его, плачет.

Но Азизов не пожелал говорить с няней. Тогда доктор отправился к упрямому мужу сам. Полдня было потрачено на то, чтобы этот муж сменил гнев на милость.

— Хорошо, — сказал Маматумар, — я помирюсь с Гульсун, но пусть она даст слово, что через год у меня будет сын.

И вот прошел год. И снова Азизов по два раза на день бегал в родильный дом.

— Ну, как, доктор, родился он или еще не родился?

И снова Гульсун родила мужу не сына, а дочь. И этого оказалось достаточным, чтобы муж тут же публично отказался от жены. Доктор и на этот раз пытался взывать к разуму и сознанию Азизова. Но из этого ничего не получилось.

— Нет и нет, — наотрез заявил Азизов и повез жену с ребенком не в свой дом, а в дом ее родителей.

— Заберите свою дочь обратно. Она обманула мои ожидания.

Не прошло и двух месяцев после этих событий, как свадебные звуки дутара и сурнаев оповестили односельчан о том, что Маматумар Азизов вводит в свой дом вторую жену, Турсунхон Киргизбаеву. Лиха беда начало. Прошел еще год, и снова пели дутары в доме Азизова. Маматумар женился в третий раз, теперь на Хидаят Мирвакаримовой. Затем в его доме появилась четвертая жена — Тухтохон Юлдашева и, наконец, пятая — Зайнаб Иминова.

Пять свадеб за пять лет. И на каждой свадьбе Азизов говорил гостям:

— Не теряйте надежды. Вы еще придете в этот дом поздравить меня с рождением мальчика.

Азизов ждал сына, а у него что ни год, то новая дочь. А пятая жена, Зайнаб, словно нарочно, родила вместо одной дочки близнецов. Двух крохотных, чудесных девочек. Отец увидел их и крикнул Зайнаб:

— Родить бы тебе лучше лягушек, чем девочек!

Азизов издевался не только над своими женами, бывшими и настоящими. Семь дочерей его при живом и здоровом отце вынуждены были обретаться на каком-то полусиротском положении. Правда, село, где жили эти дочери, далекое. Расположено оно в глубине Узбекской ССР. Но и в этом далеком, глубинном селе были, очевидно, колхозные активисты, комсомольцы, члены партии. Знали ли они о том возмутительном образе жизни, который вел Маматумар Азизов?

Да, кое-кто знал. Что же касается председателя местного колхоза, то он был даже первым гостем на всех свадьбах Азизова. В трудную минуту Зайнаб решила пойти к этому председателю за помощью:

— Азизов выгнал меня с детьми на улицу.

Председатель посочувствовал Зайнаб. Сам бы он, конечно, никогда не сделал такой подлости. Но вот осудить за это Азизова председатель не решился.

— Ваш муж виновен, но заслуживает снисхождения.

— Как, почему?

— Когда в семье нет сына, отец вправе считать себя бездетным.

— Это Азизов бездетный?! А дочки? — сказала Зайнаб. — Вы только посмотрите, какие они у меня красавицы.

Председатель подошел к коляске с близнецами, почмокал губами, улыбнулся, потом повернулся к Зайнаб и, тяжело вздохнув, сказал:

— Эх, если бы хоть одна из ваших девочек родилась мальчиком, никакой ссоры с мужем у вас бы не было!

Зайнаб Иминова училась в советской школе, жила и работала в колхозе, поэтому она пошла со своей жалобой в райком партии.

Секретарь райкома Бабаев был возмущен поведением мужа Зайнаб, и тем не менее он почему-то решил амнистировать его.

— Ну, что с него взять, с этого Маматумара! — сказал секретарь райкома. — Он же рядовой, беспартийный колхозник. Вот если бы Азизов принадлежал к числу ответственных работников, тогда другое дело.

Странное, однако, рассуждение. Неужели райком партии должен воспитывать лишь тех работников, которые значатся в районной номенклатуре? А кто же поможет простым смертным избавиться от феодальных пережитков? Эти пережитки более живучи, чем думает Бабаев. Или, быть может, Бабаев не слышит звуков дутара и сурнаев, которые оповещают сейчас односельчан о предстоящей шестой свадьбе Маматумара Азизова?

1954 г.

Случайная знакомая

Очень неприятно сидеть весь вечер за одним столом с людьми, которых ты не знаешь, никогда прежде в глаза не видел. Однако отказаться от приглашения было трудно. Инженер Кузьмин оказался весьма настойчивым человеком.

— Нет, вы просто обязаны поглядеть на нее, — говорил он. — Девушке всего девятнадцать лет. Если хотите знать правду, то я пригласил ее только из-за вас.

— Благодарю, — сказал я, замявшись, — и все же мне придется отказаться от вашего приглашения.

— Вас, очевидно, смущает место встречи?

— Да, и место тоже.

— Я так и знал, — обрадовавшись, сказал Кузьмин. — А вот она смеется над такими условностями. Я пригласил ее в ресторан нарочно. Мне просто было интересно узнать, примет ли она такое приглашение от человека, с которым ей пришлось познакомиться всего три часа назад. Я сказал «Савой» и почувствовал, как покраснел. Мне стыдно было и перед ней и перед самим собой. А она только улыбнулась и спросила, какой джаз играет в этом ресторане.

— Может, было бы лучше пригласить эту девушку в редакцию? Здесь мы и поговорили бы с ней.

— Что вы, разве она пойдет в редакцию?

— А почему бы ей не пойти?

— Ну, во-первых, здесь нет ресторана с джазом, а во-вторых, она почувствовала бы себя в редакционной комнате, как карась на горячей сковородке. Жизнь плавающих надо изучать в воде, а не на кухонном столике.

— Плавающих?

— Совершенно точно. Да вы, наверно, встречали их. Они стоят по вечерам у театрального подъезда с двумя билетами в руках. Один для себя, второй — для подруги. Подруга, конечно, опаздывает к началу спектакля, и девушка любезно предлагает лишний билет приезжему.

Инженер Кузьмин и оказался одним из таких приезжих. Он ехал из Нижнего Тагила в Ялту и задержался всего на два дня в Москве. Вечером Кузьмин пошел в оперу, и так как в кассе был вывешен аншлаг, то он воспользовался любезным предложением девушки и купил билет при входе.

Однако уже к середине второго акта Кузьмину стало совершенно ясно, что дело было не в простой любезности. Театральный билет был для девушки только удобным поводом завязать знакомство. Кстати, сама девушка и не скрывала своих намерений. Она не только разрешила чужому человеку угостить ее в театральном буфете и проводить после спектакля домой, но даже приняла приглашение встретиться с ним на следующий день в ресторане.