Страница 10 из 12
но молодь запуталась тоже —
зачем же ты губишь молодь?
Сделай ячейки пошире —
так невозможно узко! —
пусть подурачится молодь,
прежде чем стать закуской.
Сквозь чертовы эти ячейки
на вольную волю жадно
она продирается все же,
себе разрывая жабры.
Но молодь, в сетях побывавшая,—
это уже не молодь.
Во всплесках ее последних
звучит безнадежная
мертвость.
Послушай меня, председатель,—
ты сядешь в грязную лужу.
Чем уже в сетях ячейки,
тебе, председатель, хуже.
И если даже удастся
тебе избежать позора,
скажи, что будешь ты делать,
когда опустеет Печора?
Грохая тяжко крылами,
лебеди пролетели.
Хмуро глаза продирая,
встает председатель артели.
Он злится на сон проклятый:
«Ладно, пусть будет мне хуже!»
И зычно орет подручным:
«Сделать ячейки уже!»
Валяйте спешите, ребята,
киношники и репортеры,
снимайте владыку Печоры,
снимайте убийцу Печоры!
1964
ПАНОПТИКУМ В ГАМБУРГЕ
Полны величья грузного,
надменны и кургузы,
на коммуниста русского
нахмурились курфюсты.
Все президенты,
канцлеры
в многообразной пошлости
глядят угрюмо, кастово,
и кастовость их —
в подлости.
За то, что жизнь увечили,
корежили,
давили,
их здесь увековечили,
вернее,
увосковили.
В среду заплывших,
жирных
и тощих злобных монстров
как вы попали,
Шиллер,
как вы попали,
Моцарт?
Вам бы — в луга светающие,
вам бы —
в цветы лесные…
Вы здесь —
мои товарищи.
Враги —
все остальные.
Враги глядят убийственно,
а для меня не гибельно,
что я не нравлюсь Бисмарку
и уж, конечно, Гитлеру.
Но вяжу среди них,
как тени роковые,
врагов
еще живых
фигуры восковые.
Вон там —
один премьер,
вон там —
другой премьер,
и этот —
не пример,
и этот —
не пример.
Верней, примеры,
Да,
но подлого,
фальшивого…
Самих бы их сюда,
в паноптикум,
за шиворот!
Расставить по местам —
пускай их обвоскуют.
По стольким подлецам
паноптикум тоскует!
Обрыдла их игра.
Довольно врать прохвостам!
Давно пришла пора
живых
залить их воском.
Пусть он им склеит рты,
пусть он скует им руки.
И пусть замрут,
мертвы,
как паиньки,
по струнке.
Я объявляю бунт.
Я призываю всех
их стаскивать с трибун
под общий свист и смех.
Побольше,
люди,
злости!
Пора всю сволочь с маху
из кресел,
словно гвозди,
выдергивать со смаком.
Коллекцию их рож
пора под резкий луч.
Выуживать из лож,
что карасей из луж.
Пора в конце концов
избавиться от хлама.
В паноптикум
лжецов —
жрецов из храма срама!