Юниор-1

– Повторяю еще раз, – Казарина пропустила жаркую тираду мимо сердца. – Я дам показания в полном объеме, а там уж пусть решают, кто прав, кто виноват.

– Карина… – Морозов устало откинулся на спинку и коснулся виска. – Прошу – не руби сгоряча. Не ставь крест на всех нас. Не подставляй Родину под удар.

– Я врач, а не политик, – спокойно произнесла она. – Мой долг – спасать жизни, а не тешить чувство собственной важности гонками и рекордами. И двум жизням уже грозит смертельная опасность. А может, и не только им.

– Двум? – собеседник приподнял бровь. – Одна, допустим, Михальчук. А вторая?

– Ее ребенок.

– Да нет еще никакого ребенка! – мужчина подался вперед и ударил кулаками по коленям. – И не факт, что будет! Ты что, решила подвести нас под монастырь из-за комочка клеток?

– Мы все когда-то были комочками клеток.

– Пусть даже так… – Борис вдохнул поглубже, приводя нервы в порядок. – Но с чего ты взяла, что ее… или их пытались убить? Поломки случаются, без проблем ни один запуск не обходится. А вот полгода без аварий – это уже сущее чудо, это как раз ненормально. Давай подождем, еще раз все перепроверим, выясним, кто оставил генератор включенным перед ремонтом… Остынь, соберись с мыслями и дай нам хотя бы пару дней. Пострадаю ведь не только я, но и ребята тоже!

– В этом ты прав, – внезапно согласилась медик. – Расследование может подождать. В отличие от Ани. Она и так нахваталась радиации.

– Для взрослого это пустяк.

– А для эмбриона – нет. Я могу не упоминать ни аварию, ни преступное разгильдяйство, но сообщить о плоде обязана. И сообщу, пока какая-нибудь беда не приключилась уже со мной – разумеется, по чистому совпадению.

– Карина!

Женщина покинула пультовую, полнясь решимости завершить начатое. Влетев в отсек связи, включила передатчик, прокручивая в голове все, что следовало сказать. Но вместо привычной строки ввода увидела надпись посреди экрана:

Нет соединения. Отсутствует бета-квант.

– Это что еще за новости…

Она три раза перезапускала станцию, но надпись не исчезла. Не помогли ни стук по корпусу, ни многократное нажатие клавиши enter. Устройство наотрез отказывалось работать, и лишь один человек на борту мог если не решить, то хотя бы разъяснить проблему. Понимая, что ситуация обостряется, Казарина вернулась в лазарет с твердым намерением разбудить инженера, даже если придется вводить бодрящие препараты. Уж лучше чуть-чуть навредить здоровью, чем окончательно обречь на гибель.

– Ну, как все прошло? – спросил пилот, грея ослабшую руку подруги в ладонях.

– Угадай, – проворчала Карина.

– Да что тут гадать… Командир жить без разносов не может.

– Не знаешь, что такое бета-квант? – врач не надеялась на ответ – просто сменила тему, чтобы поменьше слышать о майоре.

– Знаю, – к удивлению ответил парень. – Аня часто рассказывала про эту свою квантовую телепортацию, но я так ни черта и не понял. Вроде как есть две частицы, которые неразрывно связаны и будут взаимодействовать даже на разных краях галактики. И если одна крутится влево, значит вторая наоборот – вправо. И вращая эти штуки особым образом, можно как бы наводить их на нужные буквы и мгновенно передавать сообщения на любое расстояние. Магия какая-то, если честно. А что случилось?

– Скоро узнаешь. Пошли.

***

– Где он? – с порога спросила врач.

– Кто? – Борис отвлекся от пульта и в недоумении уставился на гостью.

– Бета-квант. Ты что, решил сломать еще и станцию, чтобы я не смогла доложить в ЦУП?

– Ты издеваешься? Теперь будешь винить меня вообще во всем?

– Где этот чертов квант? – по слогам прорычала Карина.

– А я тут при чем?! Эту штуку нужно постоянно обслуживать. Скорее всего, Аня просто поставила ее на подзарядку. Или на диагностику. Или на калибровку синхронности. Господи, у тебя скоро крыша съедет!

– О себе беспокойся. Захар, слова об устройстве – правда?

– Похоже, – пилот виновато взглянул на Морозова, будто только что предал командира. – Аня вечно носилась с ним, как курица с яйцом.

– Видишь? – майор развел руками. – У тебя психоз начинается. Или паранойя. Выспись хорошенько, выпей валерьянки, иначе и не такое мерещиться начнет. Уверен, завтра Михальчук очнется и найдет этот проклятый кубик. А до тех пор – разойтись!

***

Казарина просидела в лазарете до середины «ночи» и ушла в каюту, лишь когда заклевала носом от усталости. Титов дежурил в отсеке с отбоя, но врач все равно следила за пострадавшей, покуда хватило сил. Забравшись в спальник, Карина в который раз проговорила про себя отчет, стараясь загодя упростить и сократить без потери смысла. Время нынче слишком ценный ресурс, чтобы тратить на пространные размышления и прочую воду. И уже на самой грани сна медик дернулась, точно ужаленная, и прошептала в темноту:

– Кубик.

Дрему как ледяным душем смыло. Борис назвал квант «проклятым кубиком», и женщина поначалу не придала этому особого смысла. Но откуда командир знал, как именно выглядит эта штука? Почему именно куб, а не пластина, шар или, скажем, тороид? Элементарная частица столь мала, что без труда поместится куда угодно, хоть на острие булавки. Но он сказал конкретно – кубик. Можно ли назвать это неоспоримым доказательством того, что именно Морозов сломал станцию? Нет. Его наверняка учили основам квантовой связи, майор в этом плане универсальный солдат. Так же он мог видеть, как квант достает Михальчук – например, для очередной проверки. А может, самый простой ответ окажется самым верным. Есть только один способ узнать наверняка – разбудить Аню и спросить, куда подевалась чертова деталь, ведь без нее задумка не сдвинется с мертвой точки.

Выбравшись из мешка, Карина подплыла к люку и дернула за рычаг, но тот не шелохнулся. Потянула еще раз, сильнее – без толку. Кто-то запер ее в собственной каюте, и вот тут гадать не пришлось – право на подобные действия было только у старшего по званию. Вне себя от ярости женщина выбрала на дисплее интеркома отсек Морозова и, едва дождавшись ответа, заорала:

– И как это понимать?! Быстро выпусти меня!

– Карин, ты переутомилась, – хрипло произнес Борис. – Не нужно быть доктором, чтобы это понять. Пять месяцев в открытом космосе – то еще испытание, а тут эта беременность и сломанный генератор… Тебе нужно отдохнуть, понимаешь? – тон из менторского превратился в отцовский, чуть ли не любящий. – Иначе ты погубишь нас всех. Поэтому я изолировал тебя до лучшей поры. Не хочу, чтобы истерики, поклепы и больные фантазии дурно влияли на экипаж.

– Да ты совсем ошалел? – зашипела пленница. – Ты хоть понимаешь, что тебя ждет?

– Слава, богатство и признание, – мужчина усмехнулся. – И никакие сумасшедшие не вычеркнут мое имя из истории.

– Это я-то сумасшедшая? – Казарина задохнулась от ярости. – Это мои фантазии больные? Да это ты свихнулся со своими мечтами! Очнись – ты не герой! Герои не жертвуют жизнями ради собственной выгоды. Ты эгоист и психопат. И я остановлю тебя, чем бы это не стоило, – ладонь ударила в переборку. – Слышишь? Любой ценой!

– Удачи, – с издевкой бросил майор и выключил интерком.

– Спасибо, – врач выбрала каюту Титова. – Она мне край как понадобится.

***

За завтраком Захар первым делом спросил у командира, где Карина.

– Ей нездоровится, – без промедлений ответил Морозов, но печенье в побелевших пальцах лопнуло и разлетелось в стороны тремя крупным кусками. – Сказала, возьмет выходной.

Титов кивнул.

– Надеюсь, скоро поправится. Без врача сейчас никак.

– Отдых пойдет на пользу нам всем. Уставший врач – опасный врач.

– И не поспоришь. Тогда пойду, погоняю тренажер.

И пилот взаправду провел три посадки на виртуальном симуляторе, прежде чем тайком пробрался в лазарет. Рецепт, который выдала ему ночью Казарина, Захар вывел маркером на предплечье, чтобы не ошибиться в дозировках ни на миллилитр. Раствор состоял из трех укрепляющих препаратов, и раз Борис запер медика в каюте, придется заняться подругой самому.