Знаки

Мне открыли, поелику знали в лицо и кто я такой, хозяина подняли с постели. В предвкушении хороших новостей гранд спустился ко мне в ночном колпаке и домашнем халате, не утруждая себя и слуг утомительной процедурой обряжения в камзол для приемов. В руке он держал вторую половину моего заработка, пузатый шелковый кошель.

– Как прошло? – спросил мой заказчик с кривой ухмылкой, едва коснувшейся его губ.

– Синьор, я пришел вернуть вам задаток, – глядя ему в глаза, произнес я, – и (следовало бы сказать «мне жаль», но постоянная трескотня Совести сбила с толку) мне не жаль.

– Что же изменило наши договоренности? – поинтересовался явно обескураженный гранд.

– Укол совести, синьор, – я вытащил из кармана полученный ранее омоньер и протянул ему.

Он сделал едва заметный жест, и слуга, стоявший за мной, шагнул вперед, забрал деньги и вернулся на место.

– Укор совести, говорите, – задумчиво произнес гранд.

– Не укор, синьор, а укол, – поправил его я.

– Прежде чем мы расстанемся, позвольте предупредить вас, мой любезный отказник, совесть – это иголка, тонкая, незаметная, но за собой она тянет нить последствий и порой столь длинную, что конца ее не видно и предугадать результат не представляется возможным. Ночь еще не окончена.

– Я попрощался с оружием, синьор, – ответил я, – навсегда.

– Что ж, не смею задерживать, – развел руками гранд, – прощайте.

Он повернулся ко мне спиной и снова сделал еле заметный жест рукой – узкое холодное жало почти без боли вошло мне в левый бок, ноги подкосились, слуга, стоявший за моей спиной, подхватил меня и аккуратно, чтобы не забрызгать мрамор, уложил на пол.

Часом позже мутные воды черной реки приняли меня в свои ледяные объятия и нежно понесли к морю.

Так я стал Богом, пусть и на миг.

Кусок глины

1

Опухший от длительного пребывания в водной среде, изнуренный сокращением своих хрящей и измучивший раздвижением костей и мышц ту, что носила в себе и была сосудом для него, ошеломленный обилием света и звуков, беззащитный и испуганный, входит в этот мир человек. Где же здесь изящество Сотворения Жизни, неужели это рука Великого Мастера? Уж не в звонком ли шлепке по заднице новоявленного землянина, дабы раскрыл он рот от обиды пошире, выплюнул остатки ненужной теперь субстанции и, расправив легкие, как паруса на грот-мачте, огласил Вселенную приветственным воплем. А проделай такое Отец Небесный с Адамом, так вывалился бы у него из чрева кусок глины, а вместо крика – гримаса удивления на лице по причине холостой работы органов ротовой полости в связи с полным отсутствием воздуха в Раю.

– К чему клонишь, автор? – возмутится нетерпеливый читатель.

Отвечаю:

– К наследию Адама, тому самому куску глины, что изверг из себя первочеловек, наш прародитель. Это та часть Творения, которую Создатель не сформировал, это та часть Творения, в которую Создатель не вдохнул себя, и ее, бесформенную и неодухотворенную, мы знаем как Эго, ибо она формировала и наполняла себя сама.

– Каким образом материей, даже осмысленной Творцом, возможно самостоятельное обретение формы? – усомнится читатель.

Видели ли вы, как гончар, возложив на свой круг бесформенную массу, раскручивает ее и, полагая определенным образом руки, получает сначала простую чашу, а затем, отточив мастерство, и крутобокую, длинношеюю амфору. Гончарным кругом и чуткими руками является для Эго сознание человека.

Через зарождающиеся импульсы освоения нового мира, посредством созерцания в нем себя, Эго Адама смогло «слепить» простенький сосуд, для более изощренных же форм потребовались годы воплощений адамова племени. Но, как известно, пустующий сосуд мертв, сама суть его служения – Заполнение. Не имеющая внутри себя ничего чаша – всего лишь забава для ветра, хлестнувшего редкой плетью ее бока снаружи и заглянув любопытства ради внутрь, но, обнаружив там пустоту, выскочившего на свободу без сожаления. Когда же несчастный сосуд закрывают еще и крышкой, он становится пристанищем пауков, облепивших его своими тонкотканными сетями, но и они через время, заскучав от одиночества и голода, обусловленного полным отсутствием жертв, покидают сии проклятые места и на дно садятся воспоминания, вползающие в поры хоть и оформленного, но безжизненного глиняного трупа и, слегка поднатужившись, растрескивают скорлупу, обваливая сосуд обратно в бесформенную горку осколков и бурой пыли.

– И чем же Эго наполнило «Адамову чашу», ну же, не томи? – любопытный читатель, а раз он вытерпел до этих строк, то еще и терпеливый, требует ответа.

Подчиняюсь ему:

– Яблочным соком.

– Не того ли пресловутого плода познания?

Ко всем эпитетам, относимым к читателю, добавлю «проницательный». Да, того самого, что привел к возникновению «конфликта» между Отцом и Сыном, необходимого эволюционного скачка, перехода.

– Про Переход я уже где-то слышал, – вставил наблюдательный читатель.

Возможно, видел на дорожных знаках или в метро (шутка). Изгнание Адама из Рая – Первый Переход, изменение сознания от пассивно-благоденствующего к активно-изучающему.

– Прелести Евы, – хохочет читатель, впору примерить ему новый эпитет – скабрезный.

Самое себя, а следовательно, и Бога, как части Его.

– И причиной к началу этого процесса послужила отрыгнутая глина, горшок с яблочной кислотой, самопровозглашенное Эго?

– Да, мой удивительный читатель, я снимаю, вместе со всеми негативными эпитетами, перед тобой шляпу, именно Эго. Сам Создатель, представляя собой Чистую Любовь, не может (!!!) ввергнуть душу, часть себя, в энергии отрицания, для этого требуется инструмент, несущий на себе противоположные энергии, то есть Антипод. Адам создавался как Материя из Антиматерии, она и есть суть Эго.

– А в моей дивной и изящной амфоре есть яблочный сок Адама? Мой бесподобный читатель бежит впереди, да что там паровоза, искрометной мысли.

В твоей амфоре и сок адамова яблока, и кровь Авеля и еще такое неисчислимое количество личных ингредиентов, что Великий Авиценна. Главный Врач Планеты, закатывает глаза от удивления, разбирая подобные «букеты» на составные части. Эго человека – сложнейшая формула, программа, не воспроизводимая физическими средствами, банк данных неимоверного объема.

Твое Эго это ты, стоящий против Бога, твоя душа это ты, находящийся подле Бога. Единение с Богом есть шаг Эго к Душе, приближение «Я» к «Истинному Я», слияние Материи и Антиматерии.

– У меня начинают дымиться остатки волос на голове! – возмущается лысеющий раньше времени читатель.

– Устанет сердце бить само себя,

Кровь загустеет, и остыну я,

Но мысли о величии вселенной

Согреют древо стен темницы тленной.

– Это ты к чему? – спросит с обидой в голосе читатель.

– Так, в голову пришло.

– Издеваешься? – качает головой мой проницательный визави.

– Совсем нет, и забудем об этом, лучше ответь на вопрос: какой самый знаменитый сосуд в истории человечества (в рамках школьной программы) тебе известен?

– Грааль.

– Да, конечно, Грааль. Ну, так вот, Грааль – это Эго Иисуса, символ вместилища всего наработанного человеком, ставшим Богом. Иисус, как энергия, есть баланс Бога в Человеке, потенциал Человека, как сосуда для принятия Бога. Как ты думаешь, чем заполнен Грааль?

– Любовью.

– Я восхищаюсь тобой, читатель, ибо ответы твои – истина. Грааль до краев наполнен Любовью, Эго Иисуса это безусловная Любовь на девяносто девять процентов.

– Почему не на сто? Есть ложка дегтя?

– Иначе не оценишь вкус меда, или, не в полной мере. Любовь притягивает Дух к Истоку, но точкой опоры, местом, от которого он отталкивается, служит Эго. Дух в энергиях Любви – астронавт в невесомости, Эго – его реактивный ранец.

Хочешь знать, сколько любви в твоем Эго? Загляни в него. Узкое горлышко, ничего не видно? Тогда потряси, перемешай собственное содержимое, но не переусердствуй – расплескавши свое, впустишь чужое, то, что привыкло к иной форме сосуда и станет деформировать тебя под нее. Так ломается воля, изменяется Путь, переворачивается Мир, а душа извлекается из прежней оболочки и трансформируется в кусок глины, одухотворяемый не Создателем, но чужой Сутью.