Страница 5 из 50
— Мне любопытно, неужели среди вашей жнеческой братии не нашлось ни одного… моего сородича? Было бы… более достоверно.
— Союз с сородичем, заключённый не пойми где, без одобрения старейшин, да ещё и с тем, кто давно умер? — по губам собеседника скользнула скупая усмешка. — И впрямь, достоверно. Союз же с человеком вы можете преспокойно расторгнуть… в нашем случае притвориться, будто расторгли… если вдруг захотите позже вернуться домой, сочетаться браком с тем, с кем пожелаете, и не вызывать при том лишних вопросов у семьи.
— А ваш визит их не вызовет, полагаете?
— Вызовет. Но меньше, чем вы думаете.
— Разве?
— Раз уж нам предстоит побыть парой, то пора перейти на «ты», — моё последнее замечание Алессандро благополучно проигнорировал. — История нашего знакомства несложная, надо лишь обговорить детали, дабы всё выглядело правдоподобно.
Моё нежданное явление роду само по себе неправдоподобно и никакие детали делу не помогут.
— Праздник начнётся через несколько дней, за этот срок мы как раз успеем добраться до места и встретиться с твоей семьёй, — продолжил излагать наивный жнец. — Вместе с ними мы отправимся в Скарро…
Да кто тебя туда пустит?! Мало ли кого блудная дочь Пепельного гранита решила в родное гнездо притащить?
— На своём горбу я вас…
— Тебя, Халциона.
— Ладно, тебя. Так вот, тебя я туда на своих закорках не понесу, имей в виду, — предупредила я. — Да-да, дорогой мой, часть пути до Скарро придётся проделать по воздуху, а не по земле.
— Не беспокойся, на женщинах я не езжу.
— Правда? Совсем? — и этак выразительно посмотрела на Алессандро, пламенем свечей озарённого.
Он тут же нахмурился с досадой, почти как утром, и одарил меня ответным недовольным взглядом.
— Ты прекрасно поняла, что я имел в виду.
— Поняла, — невинно улыбнулась я.
— И раз поняла, то давай обойдёмся без глупых намёков.
— Почему? Мне нравится.
— А мне нет.
Учитывая, что я в мутную эту аферу ввязываться не собиралась, и вообще, я тут в добровольно-принудительном порядке, жертва чужих махинаций, посему если страшному-престрашному слуге Смерти что-то не нравится, то это не мои проблемы.
— И предупреждаю сразу, я против «дорогой», «милый» и всевозможных «котиков», «зайчиков» и прочих представителей животного мира.
— Тогда как к тебе обращаться? Ал? Сандро? Или Саня?
— Алессандро, — отрезал жнец, мрачневший всё сильнее при каждом новом сокращении.
— Фу, как официально и неромантично. Ну да ладно. А меня можешь звать Хэл или Хэлли.
— Халциона тебе не нравится?
— Я уже говорила, претенциозно, — я уткнулась взглядом в рубиновое содержимое бокала. — А так меня друзья зовут.
— Как скажешь, — равнодушно откликнулся Алессандро.
— Значит, ты собираешься ограбить мой народ…
— Вернуть то, что принадлежит нам по праву.
— Пусть вернуть. А вежливо попросить вы не пробовали?
— Твой народ почитает этот камень за священную реликвию уже много веков и, поверь, добровольно, по просьбе, даже вежливой, даже с доплатой, они с ним не расстанутся. По крайней мере, старшие поколения.
— Младшие тоже…
— Смотря кто, — взгляд жнеца стал неожиданно колючим. — Вот ты, младшее поколение, сидишь передо мной, слушаешь, как я рассуждаю о краже реликвии, и не возмущаешься, что я, мол, поступаю плохо, забирая камень, так много значащий для твоего народа.
— Потому что я в него не верю, — ответила честно. — Для меня камень Жизни символ, не более. Можно сколько угодно славить его, но он не исцеляет больных, не возвращает к жизни умирающих, не продлевает лета и не дарует вечного благоденствия тем, кому позволяют к нему прикоснуться. Я работаю с ведьмами, я видела магию человеческую и не только в разных её проявлениях, я знаю, как выглядит заряженный кристалл и на что способен древний камень-артефакт. Однако за всю свою пока ещё недолгую, но всё же продуктивную жизнь я ни разу не читала, не слышала и не видела подтверждений, что от этого булыжника есть хоть какой-то реальный прок.
— Потому что это камень Смерти, — внезапно смягчился Алессандро. — У него немного другие функции. Если не возражаешь, продолжим завтра. Доброй ночи.
Беседа окончена?
Ладно.
Я поднялась и собралась было взять свою тарелку и отнести на кухню, но жнец усталым жестом остановил меня.
— Я сам приберу. Иди.
Ещё лучше.
— Доброй ночи, — отозвалась я и направилась к двери.
На полпути притормозила, вернулась, взяла бокал с недопитым вином и початую бутылку и уже затем удалилась.
Разбудил меня громкий, раздражающе настойчивый стук в дверь пополам с докучливой головной болью.
— Халциона? — донеслось из-за створки.
Пошёл бы ты… в пучину морскую, к русалкам в объятия. А лучше к кракену… ох…
Кое-как подняв руку, продемонстрировала двери неприличный знак, перевернулась на другой бок и натянула одеяло на ухо.
Стук, затихший было, пока жнец безуспешно взывал к моей несознательной личности, возобновился с удвоенной силой.
— Халциона? Скоро привезут одежду и к этому моменту ты должна быть готова.
Готова к чему? И зачем вообще собирать отдельный гардероб? Вернуться домой я могу в чём есть, у нас гораздо меньше претензий к одежде, нежели у людей, мы не закутываемся в тряпки по самую макушку и стесняться обнажённого тела среди нашего народа не принято.
— Всё в порядке?
Нет, не в порядке! Какой может быть порядок, если в мою прекрасную, выстраданную и полностью меня устраивающую жизнь вторглись столь нагло, в угол загнали по надуманному поводу и теперь вынуждают лететь в родное гнездо с целью последующей кражи священной реликвии? И демоны с камнем, но парочку-то зачем изображать?!
Не дождавшись ответа, Алессандро открыл дверь и ввалился в девичью опочивальню без разрешения. Подошёл к кровати, коснулся моего плеча.
— Халциона?
— Иди ты, — повторила вслух.
— Куда?
Действительно не понял или притворяется?
— К кракену, — внесла я ясность в определение конечной точки прибытия.
— В такую занимательную компанию меня ещё не посылали, — кажется, Алессандро осмотрел комнату и обнаружил главную причину моего нежелания вылезать из-под одеяла. — Ты выпила всю бутылку? Одна?!
Не-а, с цикадами соображала… на троих!
— У тебя проблемы с алкоголем? — сурово вопросил жнец.
— Нет, — проворчала я. — У меня стресс. По твоей милости, между прочим.
— Замечательно, — судя по тихому стуку, бутылку поставили обратно на тумбочку возле кровати. — Придётся ещё следить, сколько ты пьёшь.
— Слушай, великий магистр, — я перевернулась на спину, глянула снизу вверх на неодобрительно взирающего на меня Алессандро, — ты вознамерился посетить затяжную ритуальную пьянку. Как, по-твоему, чем там будут заниматься все слетевшиеся на праздник половозрелые горгульи? Даю маленькую подсказку: ключевое слово «пьянка», магистр.
— Мне всё равно, чем будут заниматься твои сородичи и даже чем будешь заниматься ты, когда мы закончим. Но до того ты нужна мне трезвая, внятно соображающая и готовая помочь в случае необходимости.
— Я ещё и соучастница преступления? — я попыталась изобразить негодование, однако на больную головушку игралось на редкость паршиво.
— Да, но тебе же не впервой, не правда ли? — жнец склонился, подхватил мою лежащую поверх одеяла руку, подержал несколько секунд за запястье — то ли пульс слушал, то ли ещё что-то считывал, — и вернул на исходную позицию. — Сварю тебе кофе.
— О-о, кофе в постель?
— До кухни сама дойдёшь, — загубил на корню мои мечты Алессандро и вышел, предварительно забрав с собой пустую бутылку и бокал.
Я позволила себе поваляться ещё немного, затем с некоторым трудом и неохотой встала и отправилась приводить себя в порядок. Почистила зубы, умылась, расчесала непослушную тёмно-каштановую шевелюру и поплелась на кухню. Одежда моя жнеца опять не обрадовала, хотя ночная сорочка не в пример длиннее и скромнее вчерашней туники.