Страница 4 из 76
— Ты правда, не стесняйся, — продолжил таксист, — А то ведь как бывает, залезут в катакомбы, заблудятся в узких коридорах и тёмных залах, а оттуда техника даже экстренные не берёт. Получается, жди когда кто-нибудь из родственников хватится. И не всегда день в день случается. Холодно… Голодно… Темно… А с испугу чего только в подземельях не мерещится. Вот потом и сочиняют страсти-мордасти, что сама хозяйка Старицких пещер им являлась…
— У страха глаза велики, — усмехнулся турист.
— Ну типа того… Хотя… Года два назад, в 19-м… у нас тут и правда чертовщиной попахивало. Даже кто-то из местных деревенек на камеру успел поймать «бабку-монашку» которая по легендам здесь так и живёт. Старая такая… вся в чёрных одеждах. Живность какую домашнюю или шмотки у них упёрла. Прям среди бела дня, прикинь! Я уж и не помню, что там конкретно было. На вид, говорили — «смерть ходячая». Но сам лично с той бабкой ни разу не встречался. Да и не хотел бы.
Пассажир заёрзал на сиденье…
— Ну вот и ваше Кореничено, — вздохнул Александр. — Только беседа на лад пошла… а уже приехали. Вас, где остановить? — уточнил он.
— Да… можно и здесь, у магазина, — молодой турист указал рукой, прочитав вывеску. — Дальше уж мы сами, — он потянулся за кошельком.
— А то смотри… до дома довезу, — предложил таксист, — я тут все улицы и дома знаю. Вам к кому?
— Спасибо! Мы прогуляемся. Жену, похоже, малость укачало, — покосившись на задние сидения, заметил путешественник, — Пусть воздухом подышит.
— Как знаешь…
Парочка, держа рюкзаки за ручки, медленно удалялась от авто…
— Ага… заливай мне, вешай лапшу на уши, — буркнул водила, захлопнув дверку своей «ласточки». — К родственникам в Кореничено они на праздники приехали. Да-да-да! И по местам боевой сла-а-авы решили пройтись. Как же! Патриоты сраные! Мог бы придумать чего-нибудь поинтересней. А то, как под копирку, чешете языками одно и тоже. Мозоль ещё не натёрли? С фантазией видать у вас у всех совсем скудно, — в мыслях язвил таксист, — А на деле одна херня — очередные безбашенные туристы ломанулись дикарями в пещеры и только, — Шурик, проводив взглядом своих попутчиков до поворота, на всякий случай записал их приметы. Глядишь братцу понадобится. Да и чтобы самому легче искать было, если что.
— Мужчина лет тридцати, — бубнил Александр, —…крепенький, светлые глаза, в камуфляжке… ***, такой-же как все… И вроде говор хоть и не местный, но… — он пожал плечами, пытаясь вспомнить что-нибудь особенное, — Нос… Глаза… Зубы! Или мне показалось? — почесал голову мужик, — Ай… напишу… хотя, кто ему будет в рот заглядывать? Если только опознать среди обезображенных трупов, выловленных какой-нибудь речушке… У-гу, — он нацарапал карандашиком, — А с ним была жена… или не жена… Молчаливая баба, но красивая, — таксист сощурился, — Старовата она для него. Хотя, кто ж сейчас разберёт? — продолжил записывать себе в блокноте по памяти, — Одета в синий туристический костюм, среднего роста, худая, чернявая. Глаза… Какие же у неё глаза… Не по возрасту грустные, умные или даже мудрые и как у цыганки… с хитрецой. Да! — покусал губу таксист и отложив записную книжку на панель, поглядев по сторонам, развернул свою «ласточку».
Алексей топал в компании своей бесценной тёщи Айвтины по обочине трассы Тверь-Ржев. Куда же он без неё…
У Твантара бизнес, Реянтина с малышкой, а Шестаков, как только растаял снег, отправился с опытной вампиркой, повидавшей за свою жизнь многое и знавшей толк в земляных укрытиях, оценивать пригодность всех вариантов упырских убежищ и каверн — «претенденток», известных их семейке на данный момент.
А может быть, в ходе странствий и вовсе, чтобы подыскать что-то новенькое.
Полтора фонаря, на четыре стороны — типичная деревенька в провинции, чем-то схожая с родным уральским Рябинино… — такие же деревянные домишки, заборы.
Откуда-то доносился лай собак. В воздухе пахло ароматом жареного мяса.
'Ягода Малинка, оп-оп-оп
Крутит головой, залетает в топ
Такая ты грустинка, холодная как льдинка…' — голосил на всю деревню Хабиб.
Где-то совсем рядом за забором было слышно громкий смех и скрежет вилок об тарелки. Люди отмечали первомай!
Шестакову так и казалось, что сейчас откуда-нибудь вывалятся довольные рожи Димона и Влада, жующих свежий шашлычок под пивко, в компании хихикающих подвыпивших девчат.
Как же Лёшка соскучился по родным просторам, друзьям… по своей вольной жизни путешественника. Он даже на рычание таксиста про «гайцев» не злился. Так, посмеивался себе тихонечко, стараясь не касаться темы… Хотя, мелькала мысля, чтобы нет-нет, да ляпнуть, что он мент. Пусть бывший… но мужик-то откуда это знал.
Вот были бы у него глаза по пятаку! — давил в себе внутренние смешки всё такой же простой по характеру молодой человек, который попал в «аристократическую» семью благородных «высших» и получал уже иное «воспитание», упырское, согласно традициям их древнего рода.
— Курица это была! Курица, — поморщившись, фыркнула Айвтина, прекрасно понимая, о чём балаболил тот смертный в авто, — Так бы и задушила его… — продолжала она цедить сквозь зубы, закидывая лямку рюкзака на плечо, — Места он знает! А знает ли он, что мы делали с такими любопытными? — «высшая» до бела сжала свои тонкие пальцы рук. Искорками блеснули её глазки. Восхитительна была вампирша, красива и чертовски опасна.
Таксисту просто повезло, — рассуждал юный из упырской семейки. Уж он-то знал не понаслышке. Даже зубки любимой на себе ощутил и не раз…
И в машине, не от рассказанной мистики ёжился Алексей… Далеко не от Старицких баек. Он сам мог про Урал не меньше крипоты нагнать. Пугал когда-то девок на маршруте с Димоном. Было… Сейчас же он, переживал в первую очередь за свою мадам, которая, так удобно устроившись на заднем сидении, с присущим ей хладнокровием и глазом не моргнув, услышав лишь дольку того, как о ней отзываются жалкие смертные, могла совершить столько «подвигов» раньше времени, что братцу водилы из МЧС и не снилось за всю его служебную карьеру.
Не дура она была. Сдержалась!
— Давай помогу, — предложил молодой «высший», подставив ладонь под дно рюкзака своей кровожадной хищницы.
— Сама, — дёрнулась тёщенька, оглядываясь по сторонам и, громко сглатывая слюну, вдохнула аромат запечённой дичи.