Страница 21 из 46
"Так, так, та-а-к… – сразу же отметил он. – А что это Роман вдруг занервничал? Вроде, ничего особенного я у него не спросил. А его, как будто, оса ужалила…»
Вообще-то, у ветстанции Роман, как будто, всегда был на хорошем счету – обработки он, вроде бы, выполнял вовремя, отчёты сдавал аккуратно. К тому же, насколько это было известно, директор «Труженика» представлял собой ещё того «крокодила». Тот, чуть что не так – мог в два счёта выкинуть из совхоза. С таким не забалуешь! И – тем не менее… Что же так напрягло Ромку? И почему в «Труженик» последние дни то и дело мотается Хрупкий?
«Занятная вырисовывается картина!..» – мысленно резюмировал Березинцев, глядя на то, как Самилин что-то диктует сотруднице этого «снаб-сбыта», то и дело заглядывая в блокнот.
Самилин свои покупки оформлял долго. Во-первых, он и сам по себе был занудным копушей. А во-вторых, покупал сразу на три отделения совхоза очень много всякого-разного: антибиотиков, присыпок, антисептических аэрозолей, одноразовых шприцев… Закончив оформлять заказы, Роман поспешил на склад. Причём, он и туда помчался чуть ли не галопом, воззрившись куда-то в потолок, как бы никого вокруг себя не видя и, думая о чём-то своём, великом и возвышенном.
«Ну, ты глянь, как его пучить начало! – проводив взглядом Самилина, мысленно отметил Андрей. – Чего он кинулся мне доказывать, что у них всё давно привито? Я, вроде бы, в этом никаких сомнений не высказывал. Очень странно! Надо бы этим «Тружеником» заняться поплотнее…»
Впрочем, если глядеть на вещи трезво, то подступиться к «Труженику» было очень даже непросто. Березинцев слышал уже не раз, что территория этого хозяйства – что-то вроде закрытой зоны, куда посторонним доступ закрыт. В хозяйстве имелась своя служба охраны всех его объектов, весьма жёсткая и агрессивная, набранная из приезжих отморозков. Рассказывали, что охранники, заметив постороннего, могут запросто отмолотить его так, что мало не покажется. Рядовое население запугано и боятся пикнуть. В районе и области очень многие чины куплены-перекуплены – жаловаться бесполезно. Неслучайно директор «Труженика» Кубердяк уже давно получил прозвище Пиночет…
Когда через час с лишним подошла очередь Березинцева, и он, оформив покупку медикаментов для колхоза, достал из кармана «поминальник» с перечнем того, что собирался купить для подсобного хозяйства, занявший очередь за ним худой гражданин в толстых очках громко возмутился:
– О! А что это ты покупаешь и на себя, и «на того парня»? Это, что же, нам опять, что ли, ждать?
Не тая сарказма, Березинцев ответил вопросом на вопрос:
– А тебе сюда приехать пораньше – слабо?
– Мне сто вёрст сюда «пилить»! – огрызнулся нетерпеливый.
– А я из Кипаровского района, мне все двести ехать, – спокойно парировал Андрей, и добавил. – А некоторые, вообще, приезжают ещё дальше, и – ничего, ведут себя достойно, как и подобает воспитанным людям.
– Х-хе! – пробрюзжал его оппонент и угрюмо замолчал.
Вскоре, получив накладные, Березинцев поднялся со стула и, ни к кому не обращаясь, объявил:
– Ну, что, «свято место» уже пусто! Бежим занимать, а то кто-то опередит!
За что удостоился улыбки кассирши и колючего взгляда нетерпеливого…
Когда Андрей, нагруженный пакетами и коробками, вышел на улицу, уазик уже стоял на корпоративной стоянке для клиентов офисного центра. Василий, дымя сигаретой, рассказывал что-то занятное своим пассажиркам. Увидев Березинцева, он ухмыльнулся и объявил:
– А вот – и он, долгожданный наш! Ну, всё, сейчас прискачет «тех-босс», и мы можем ехать.
– Андрей Васильевич, а вы, наверное, и не пообедали? – сочувственно поинтересовалась Инна.
– Ну, как сказать? Бутерброд жена в карман сунула. Ничего, мне хватило… – Андрей похлопал себя по животу.
– Ой, а мы чего только не напробовались! – на лице Киры отобразилось блаженство, она даже слегка причмокнула. – И соков, и пирожных, и мороженых, и колы всякой, и квасу напились в отвал, и кофе…
– Да, не всякому такое счастье суждено! – с наигранной завистью, преувеличенно-громко вздохнув, Березинцев огляделся по сторонам и, заметив неподалёку вещевой рынок, поспешил туда.
Это было очень кстати! Пользуясь тем, что механик всё ещё где-то мотался по магазинам, он пробежался по торговым рядам, и быстро закупил всё, что заказала жена. Когда Андрей вернулся с покупками, Карпушин ещё только показался в конце улицы.
Инна и Кира, обсуждая свои покупки, продолжали восхищаться лакомствами и напитками, каковые успели продегустировать. Березинцев на эти восторги лишь сдержанно улыбнулся. Ох уж эта восторженная деревенщина, которая даже в своём райцентре бывает не чаще раза в месяц, а в губернской «столице» – и того реже! Задумывается ли кто-то из провинциалов, сколь в иные моменты бывает коварен и безжалостен город? Ведь городу, как таковому, безразличны интересы и проблемы любой, отдельно взятой двуногой инфузории, независимо от того, является она его постоянным жителем, или приехала в его каменные лабиринты совсем ненадолго. У города свои законы, как писаные, так и не писаные, своя логика, свои приоритеты и интересы. И горе тому, кто в них не сможет, не сумеет или не захочет вписаться.
Идеальный вариант обитателя или посетителя города – молодой, совершенно здоровый, начисто лишённый иллюзий и предрассудков, расторопный, энергичный, сообразительный, хваткий, в меру агрессивный, предельно практичный и даже циничный гомо сапиенс. А вот наивный, мечтательный, нерасторопный, непредусмотрительный рохля (не такой уж и редкий тип провинциала) – заведомый аутсайдер незримой гонки за комфортом и благополучием на просторах каменного монстра, именуемого городом.
* * *
Нелирическое отступление о том, сколь жёсток характер города, сколь он чёрств и безразличен к своим гостям и обитателям.
Как-то, ещё лет пять назад, морозным январским днём, Березинцев поехал в Староновск за медикаментами для колхоза. Раньше других своих попутчиков покончив с покупкой лекарств и всяких прочих прибамбасов в торговой компании, он решил походить по городу, сделать заказанные Ольгой покупки. Проходя по одной из центральных, достаточно оживлённых улиц, он неожиданно увидел нечто странное и даже страшненькое: у некой художественной студии, размещённой в трёхэтажном здании старинной постройки, прислонившись лицом к его стене, прямо на обледенелом тротуаре лежал какой-то мужчина. И лежал он, судя по всему, уже давненько – его даже уже успел припорошить лёгкий снежок, падавший с чистого, безоблачного неба. Пожилая женщина, которая шла впереди Андрея, остановившись у неизвестного, нагнулась и осторожно тронула его за плечо.
– Ой! Он, по-моему, уже умер! – оглянувшись, испуганно сказала она.
Андрей тоже подошёл и, тронув шею лежащего кончиками пальцев, чтобы проверить пульс на сонной артерии, ощутил ледяной холод уже замёрзшего трупа. Это его повергло в шок: что за дикость?!! Средь бела дня, на оживлённой улице, на виду проходящих мимо сотен человек, вот так, запросто, валяется труп умершего, и абсолютно никому до него нет никакого дела? Ну, как если бы, кто-то бросил на тротуар сигаретный окурок. Пребывая в состоянии полного обалдения (иначе не скажешь!), Березинцев направился к двум гаишникам, которые невдалеке от этого места то и дело тормозили проезжающих, со стороны очень напоминая рыболовов, «надыбавших» себе уловистое, клёвое место.
– Парни! Вы вон того покойничка ещё не заметили? – с сарказмом в голосе спросил их Андрей. – Сообщите, что ли, по инстанциям, чтобы его убрали с улицы. Ну, это же полное безобразие! Тут, вон, и дети ходят… Как, вообще, такое может быть?
Окинув его удивлённым взглядом, гаишники несколько пренебрежительно отмахнулись.
– Это в наши обязанности не входит, – поморщившись, ответил старший. – На это есть специальные санитарные службы. А у нас – своя работа.
И они, тут же забыв и о покойнике, и о странном провинциале, который подошёл к ним с какой-то «нелепицей», вновь с упоением начали махать своими полосатыми «волшебными» палочками. Заметив невдалеке таксофон, Березинцев направился к нему и, сняв трубку, позвонил в «скорую». Обрисовав ситуацию, назвав точный адрес того места, где лежал умерший, он попросил хоть каким-нибудь образом принять меры, чтобы усопшего отвезли в более подходящее для него место. В морг, например.