Страница 58 из 77
— Видимо, рокуроккуби поднял на нужную высоту красный фонарь, а поездная бригада приняла его за останавливающий сигнал семафора.
— Это могла быть упокоенная нами Джу, Сергей Красенович?
Николов размышляет несколько мгновений, затем отрицательно мотает головой.
— Вряд ли. Демоны многое умеют, но раздваиваться не могут даже они. Нападение на состав произошло перед бойней в борделе. Где-то за пятнадцать-двадцать минут. При всех нечеловеческих качествах, Джу бы просто не успела добраться отсюда до заведения Сяо Вэй. Эта или этот рокуроккуби был вместе с нападавшими на состав.
По следам видно, что в том месте, где машинисты увидели красный семафор, стояло несколько человек.
— У китайцев есть что-то подобное рокуроккуби?
Николов ворошит свою память, отрицательно мотает головой.
— Нет. Это исключительно японский продукт.
— Неужели хунхузы потерпели бы в своих рядах постороннюю женщину-демона?
— Николай Михалыч, уверяю вас, рокуроккуби бывают не только женщинами но и мужчинами.
Передаём раненого помощника машиниста под попечение усатого унтера. А нас опять ждёт скверная местная дорога и трясущийся на каждом ухабе автомобиль.
До сгоревшего склада с боеприпасами, и зимним обмундированием добираемся где-то за полчаса. По пути ещё раз выпрашиваю у подполковника фляжку с чудодейственным напитком.
— А как же запреты вашего мира? — смеётся он.
Ракия вышибает из меня весь стресс — прав оказался Николов, опьянения не остаётся, так что процессу управления автомобилем выпитое у железной дороги никак не мешает.
От склада остались рожки да ножки — обломки бревен взрыв разметал во все стороны. Что не сделала взрывчатка, довершил огонь. Чёрные сплавленные груды, бывшие когда-то зимними шинелями, сапогами, портянками и прочим обмундированием дымятся до сих пор.
— Погибло имущества на стрелковую дивизию, — докладывает Николову немолодой полноватый подполковник Селивёрстов, начальник погибшего склада.
Слушаю внимательно, но сам в разговор не лезу. Пусть Николов работает. Он всё-таки профи, шерлок холмс в погонах.
— А боеприпасы? Каков ущерб?
— Примерно на неделю позиционных боёв.
— Значит, на два-три дня активной обороны или наступления.
Подполковник мрачно кивает, сморкается.
Не иначе как ответочка от японцев прилетела за наш рейд по их тылам…
— Кто-то выжил?
— Часовой. Рядовой Хмарин.
— Опросить его возможно?
— Возможно попробовать, хотя он после происшедшего малость.. — Селиверстов делает затейливый выверт ладонью.
Николов смотрит на меня, я пожимаю плечами. А что? Не мне такие вопросы решать.
Николов поворачивается к начальнику склада.
— Где мы можем с ним переговорить?
— Да хоть здесь, — разводит руками Селиверстов, и тут же обращается к одному из солдат.
— Лукичёв! Приведи Хмарина.
Лукичёв козыряет, исчезает и через пару минут возвращается, ведя под руку ошалелого молодого солдатика лет двадцати с совершенно седой шевелюрой.
Глаза у Хмарина совершенно шалые, несколько расфокусированные, а штаны в районе гульфика и ниже хранят на себе явственные следы сильного испуга, да и запашок от Хмарина соответствующий. Негоже, конечно, брезговать несчастным Хмариным, но дышать нам с Николовым приходится через носовые платки.
И опять я сожалению, что мой платок не надушен, уж больно ощутимое амбре.
— Вы бы хоть отмыли бедолагу, — морщится Николов в сторону Селиверстова.
Тот разводит руками с сожалением.
— Я распоряжусь, но придётся обождать.
— Ладно, потерпим. Не думаю, что разговор займёт очень уж много времени.
Николов поворачивается к Хмарину.
— Расскажи нам со штаб-ротмистром, что же тут приключилось?
Хмарин молчит, только косит глазом в сторону развалин склада. Зубы его начинают выстукивать барабанную дробь. Того и гляди завалится в обморок от накативших воспоминаний.
— Рядовой Хмарин! Смир-на! — неожиданно ору я ему прямо в ухо.
Шок действует. Хмарин вытягивается по стойке «смирно», выпячивает грудь, пытается даже есть нас с Николовым глазами.
— Отвечать, кратко и ёмко. По сути!
— Есть, вашбродь!
По лицу контрразведчика вижу, что Николов с трудом сдерживается, чтобы не заржать. Со стороны обделавшийся шалый солдатик выгляди, и впрямь, комично. А ежели влезть в суть, то уцелевший в аду человек. Пожалеть его надо. Я и пожалею, но малость погодя. Как только мы с Николовым удовлетворим необходимое любопытство.
— Что ты видел?
— Баба. Бабу видел…
Неужели опять длинношеяя монстриха?
— Шея какова? Длинная? Как змея?
— Никак нет. Шея обычная.
— А что необычного?
— Харя. Ни глаз, ни носа, один рот. И зубы острые чёрные. Щёлк-щёлк-щёлк! Страшно. Съесть меня хотела. А я убёг… убёг… И крест не помог. И слово святое не справилось… Токмо ноги быстрые и спасли. А потом как бахнуло!.. Я аж оглох малость.
Глаза Хмарина снова шалеют, а на штанах проступает новое мокрое пятно. Поворачиваюсь к Николову.
— Боюсь, это всё, что мы сможем из него вытянуть по горячим следам.
Начсклада горестно вздыхает.
— Волосы его видели седые? А ведь до этого дня Хмарин был рыжим. Балагур, матерные частушки исполнял — заслушаешься.
— Африкан Евстафьевич, — Николов обращается к Селивёрстову, — обиходьте бедолагу. И надобно его в госпиталь, врачам показать. — Николай Михалыч, — это контрразведчик уже мне, — едемте. Я увидел и услышал достаточно.
Понимаю, что Сергей Красенович хочет поделиться со мной своими мыслями наедине. И возможно услышать мои соображения. Но события не тороплю. Пусть господин подполковник сам проявит инициативу.
— Есть мысли, господин штабс-ротмистр? — мы уже минут десять пылим по дороге, прежде, чем Николов нарушил тишину.
— Демон появился первым, а уже за ним — японцы-диверсанты, когда часовой сбежал от ужаса.
Николов согласно кивает.
— Вряд ли диверсантов было много. Один-два плюс демон, — продолжаю свои мысли. — Кстати, что это за демон? Не похоже по описанию на рокуроккуби.
— Это Охаруго-Бэттари. Есть такое существо на японских островах. Очень страшное, но довольно безвредное. Всерьёз навредить не может.
— Логично, что её задачей было напугать бедолагу Хмарина. И она с ней успешно справилась. Часовой убежал и едва не лишился ума, а диверсанты получили возможность взорвать склад без всяких помех.
— Как думаете, три этих происшествия связаны меж собой?