Страница 35 из 61
Зигфрид кивал и соглашался, но Альберто недружелюбно косился в сторону.
Проходили дни.
Глава четырнадцатая. Пути расходятся
Когда до заветной цели было уже рукой подать, Альберто занемог.
Всю дорогу от замка он держался отстраненно, угрюмо волоча повозку позади и отвергая все попытки Зигфрида завязать беседу. Лишь один раз он нарушил молчание. Когда Зигфрид, не особо надеясь на успех, предложил ему отведать травяного чая от простуды, который Анри заварил в Зигфридовом путевом котелке, Альберто сжал кулаки и прошипел:
– Обойдусь водой, не нужны мне единорожьи травы! – а когда Зигфрид уже повернулся и был готов уйти, неожиданно добавил. – Вы так здорово спелись – я буду чувствовать себя лишним в такой развеселой компании.
Ошеломленный ядом этих слов, Зигфрид вернулся к костру. Неужели он был так несправедлив к Альберто? Неужели только Зигфрид и Анри были виноваты в установившейся отчужденности? В конце концов, разве Зигфрида и Альберто связывало что-то иное, кроме вынужденного общения двух случайно повстречавшихся путников?
Пасмурное осеннее небо безучастно взирало на все эти тяготы. Молчаливый марш вскоре возобновился, и единорог сообщил дракончикам, что на исходе дня им предстояло свернуть обратно в лес. На следующий день он доведет их до опушки, где они распрощаются.
– Я не посмею ступить дальше, в самое сердце драконьей страны, – объяснял Анри, – однако среди толпы вы будете в относительной безопасности. Лишь только мы расстанемся, вы, не теряя ни минуты, должны будете преодолеть оставшиеся мили Мохнатого тракта без остановок и вступить в город. Там найдите самую неприметную, самую обветшалую гостиницу и поселитесь в ней под вымышленными именами. Но не ранее! Ни при каких условиях, ни под каким предлогом не останавливайтесь в той таверне, что стоит на выходе из леса! На следующий день, Зигфрид, отправляйся во дворец. Ни в коем случае не иди прямиком к королю! Спустись на кухни, найди там повара по имени Густаво и покажи ему свой посох. Не перебивай! Я знаю, что этот посох оказался у тебя неспроста, но всему свое время. Вскоре и тебе многое станет ясно. Повар Густаво отведет тебя к ней, и на этом твое путешествие завершится.
– А король? – удивился Зигфрид, которому было дозволено вставить, наконец, слово. – Разве я не должен буду рассказать ему о… о своей беде?
– Слушай во всем ее, – единорог был невозмутим. – Она подскажет тебе, как верно будет поступить. Мне велено было сопроводить тебя до границы леса, и это все, что нам с тобою нужно знать друг о друге. Вперед, не будем мешкать!
Вечер пал очень скоро, путники вновь нырнули в чащу и, следуя за хитрым шагом Анри, принялись лавировать между стволов.
– Кабы я знал эти тропы!.. – загадочно пробормотал Альберто и вновь затих, сражаясь с накренившейся тележкой.
Довольно скоро они остановились на ночлег и кое-как перекусили пресными кореньями, запивая их травяным чаем. Даже Альберто не смог отказаться от чашечки, почувствовав, что простуда вот-вот застанет его врасплох. Но было уже поздно.
Болезнь настигла его в считанных милях от Хныкельбурга. На следующее утро он нарушил обет молчания и пожаловался на головную боль, которую Анри попытался снять с помощью целебного настоя, на сей раз благодушно принятого. Однако вскоре Альберто сделалось совсем дурно, и продвижение путников замедлилось донельзя. Зигфрид вновь принял тележку, но Альберто, сражавшийся на этот раз не с повозкой, а с насморком, все равно имел вид дракончика, которому очень тяжело.
К вечеру тучи разбежались, и настоящие звезды осветили редкие деревья, отбившиеся от чернеющей лесной массы. Дракончик и единорог понимающе переглянулись – они были на месте, настала пора прощаний.
– Я думал, мы будем здесь немного раньше, – покачал головой Анри, бросив мимолетный взгляд в сторону Альберто, на который тот не преминул ответить загадочной гримасой. – Но выбора нет, – продолжал единорог, – вам нужно идти в город без остановок и промедлений.
– Спасибо вам за помощь, Анри, – сказал Зигфрид, – но я был бы еще более признателен, если такое возможно, если бы вы хотя бы намекнули мне, чего же мне все-таки стоит опасаться. Ну, кроме странных латников в ржавых доспехах, – добавил дракончик.
– Всех, – просто ответил Анри. – Всех и всего. Каждого встречного, любого попутчика. Не доверяй никому.
И он снова покосился на Альберто.
Это движение не ускользнуло от Зигфрида, и он крепко призадумался; а когда дракончик был готов задать свой следующий вопрос, единорога и след простыл. Лишь показалось, что где-то в чаще колыхнулась веточка, да птица вспорхнула из зарослей ввысь, испуганная по неведомой причине.
Лес иссякал на пологом склоне. Холм уносился вниз, переливаясь в бархатных сумерках, и утопал в туманной долине. На другом берегу виднелись редкие деревья, а ниже, вдоль по самому дну, сквозь дымку помаргивали огоньки постоялого двора.
– Пойдем, Альберто, – вздохнул Зигфрид, – нам придется путешествовать всю ночь. Я бы предпочел не приближаться пока к дороге. Давайте пересечем долину, взберемся по тому склону, и еще немного пройдем наискосок, чтобы вынырнуть на дорогу уже после гостиницы. Что скажете?
Альберто лишь застонал в ответ, облокотившись о тележку.
– Вы не видите, что я очень болен? – прошептал он, страдальческим движением трогая влажный лоб. – Я простыл! Силы на исходе!
– Может быть, вам стоит остановиться в гостинице, а я бы продолжил путь в одиночку? – с робкой надеждой предложил Зигфрид.
– Конечно! – прогнусавил Альберто, снисходительно махнув лапой. – А затем вы сами подыщите гостиницу, да? Совсем один в незнакомом городе, и это после вашего провинциального Плаксингтона? Ну-ну, удачи…
Эта мысль привела Зигфрида в ужас. Он нервно сглотнул и почесал затылок.
– Знаете, – продолжил Альберто слабеньким голоском, натягивая шляпу потуже себе на глаза и закутываясь во влажную от вечерней росы накидку, – я ведь знаю эти места как свои пять когтей, и вот что я вам скажу: в такой близости от города вы днем с огнем не сыщите ни одной подозрительной личности. Единорог ваш сильно отстал от жизни. Но если вы предпочитаете миф о собственной безопасности здоровью занемогшего товарища – что же, я пойму вас. И даже из последних сил пожалею вашу бессердечность. Но не ожидайте большего от изнемогающего дракончика.
– Но позвольте, я хотя бы провожу вас до гостиницы… А потом… – Зигфрид окончательно растерялся. Неужели Анри мог ошибаться? И потом, одному в Хныкельбурге так страшно… А если единорог, по собственному его признанию, всеми силами сторонится людных мест, то откуда же ему знать, насколько опасно в столичных предместьях…
Не дожидаясь реакции своего спутника, Альберто ухватил тележку за оглобли и уныло зашагал вниз по склону. Зигфрид не долго думая бросился вдогонку. Спустя час дракончики уже были в теплых постельках: Альберто умиротворенно посапывал, Зигфрид беспокойно ворочался, а хозяин гостиницы нашептывал что-то на ухо высокопоставленному гостю, неприметному дракончику в широкополой шляпе. А после он любовно пересчитал отсыпанные ему четыре золотых и попятился из комнаты, отвешивая с каждым шагом все более и более глубокий поклон. Но неприметный гость не обращал на него внимания – он заговорщицки обменялся взглядами со своими спутниками: высоким господином, шею которого украшал бледно-фиолетовый шарф с темно-фиолетовыми шашечками, и плотным, внушительным дракончиком, что носил светло-серый шарф и золотое пенсне.
***
Все произошло очень быстро. Они спустились вниз, стараясь держаться естественно и не привлекать к себе лишнего внимания. Зигфрид протянул хозяину деньги, уловил легкий кивок головы; думая, что жест обращен к нему, кивнул в ответ и вышел на улицу. Тележка загромыхала за ним следом – Альберто был еще слишком слаб, и только сейчас его усталая морда показалась в дверях наверху. «Пронесло!» подумал Зигфрид, когда его задние лапы почувствовали под собою Мохнатый тракт. Но тут же случилось страшное. Кто-то схватил его чуть повыше локтя. Он обернулся, взгляд его встретил пару прищуренных глаз, изучающих его, разглядывающих его снизу вверх сквозь пенсне с золотым ободком. Язык не слушался его – слова превратились в сдавленный хрип. Кто-то второй вцепился в него с другой стороны; кто-то высокий, кто-то, чей фиолетовый шарф в шашечку защекотал Зигфриду нос, когда он попытался вырваться. Чужие когти впились в его лапы. Он легонько вскрикнул, оглобли выскользнули и безвольно шлепнулись оземь.