Сумеречное сердце

— Бу! — тихо сказала Эсмина, высунувшись из-за скирда в дальнем углу сарая. Конечно, Вадик завопил. Ведь сбывались угрозы отца — за ним явился настоящий вампир. Эсмина скрываться не стала и вышла к свету, который пробивался сквозь щербатые стены сарая от фонаря, висевшего на улице. Когда она была голодна, клыки отрастали сами, а путешествие босиком по весеннему лесу от замка до деревни придало ее образу нужный демонический оттенок. Пощелкав когтями, Эсмина втянула их и забралась с ногами на соломенную кучу, с любопытством прислушиваясь к звукам снаружи. Нет, никто не спешил к испуганному подростку на помощь. Кажется, авторитет Олега в этой семье был незыблем, а значит, стоило такую семейку немного пошатать.

— Хватит орать! — прикрикнула на подростка вампир, а потом ждала еще минут десять, когда он успокоится. — Я вампир Эсмина, мне сто лет, и я пришла из Готенруга специально к тебе, чтобы кое-что сказать. Ты готов меня услышать?

Она пощелкала когтями, потянулась и спрыгнула на дощатый пол, оказавшись рядом с мальчишкой. Тот зажмурился, но назад не отпрянул. Видимо, решил принимать судьбу, как есть. Нападать на нее мальчишка тоже не пытался, а значит, голова на плечах у него имелась. Почувствовав, что ничего не происходит, и никто на его кровь не покушается, парень приоткрыл один глаз. Эсмина никуда не делась, и он снова зажмурился. Так повторилось еще несколько раз, пока ей не надоело. Толкнув его, вампир повторила:

— Я в эту дыру приперлась, потому что здесь слишком часто произносят слово «вампир». Вот я и пришла. Хочу, чтобы ты кое-что своим передал. Если еще раз хоть кто-то скажет «вампир» на пустом месте, мы придем по-настоящему. И тогда вашей деревне не поздоровиться. Но сначала мы спросим, а тебя я назначаю ответственным вести с нами переговоры. Поэтому с этого момента ты тут главный. Прекращай ныть, слабаки в нашем мире не выживают. Кстати, за то, что не убил кота — мое уважение. А курицам построй новый сарай, с прочной решеткой и крепкими стенами. Котяру же подкармливай, понял?

Неизвестно, что именно из ее слов понял мальчишка, но он вдруг осознал, что до сих пор жив, и уставился на нее огромными глазами. Красивый у них был цвет — бирюзовый. Эсмина улыбнулась.

— Если никто впредь в пещеру с летучими мышами заходить не будет, мы в вашей деревни не появимся. Запомни это, когда станешь старостой.

Выбив дверь сарая, она прошла к кроличьим клетям и вытащила шкатулку с деньгами.

— Спрячь получше от своего батюшки. Эти деньги принадлежат всей вашей семье. Думаю, ты лучше ими распорядишься. Скоро тебе придется позаботиться о своей матери и братьях по-настоящему, потому что вы остаетесь одни.

Как когда-то осталась одной она.

Не глядя на все еще трясущегося Вадика, Эсмина покинула двор. Правда, не удержалась и от души шикнула на кота. Пугать ей нравилось — что уж тут лукавить.

В пещере с летучими мышами царили уют и спокойствие — как в тех норах, которые она рыла для себя, когда пряталась от клана после ссор с Кройном. Там было тепло, темно, мирно. Летучие мыши приветствовали ее как родную, потеснившись и уступив место на потолке пещеры. Было немного влажно, оттаяли грунтовые воды, и сверху что-то капало, но Эсмина спать здесь не собиралась. Гибкость и сила даровались вампиру со вторым рождением, поэтому уцепиться за выступ в пещере ступнями и повиснуть вниз головой ей не составило труда. Распущенные волосы заструились вниз темным шелком, а когти, выпущенные во всю длину, удлинили руки, которые в темноте должны были казаться клешнями монстра.

Эсмина встретила Олега горящим взором красных глаз и громогласными словами, разлетающимися из-под потолка эхом.

— Убийца моих сестер и братьев, подойди ближе! Я пробудилась сегодня под кровавой луной ради мести. Твоя смерть не утолит мою печаль, но станет началом возмездия, которое я учиню над всей деревней, и особенно над твоей семьей. Хватайте его! Ведите ко мне! Я, королева вампиров Готенруга, явилась за твоей жалкой жизнью, человечек. Можешь подойти сам, но твои страдания не станут меньше. За каждую убитою тобой летучую мышь заплатишь болью.

Эсмина взмахнула руками и открыла рот пошире, чтобы свет, прыгающий по влажным стенам пещеры от факела в трясущихся руках Олега, выхватил из темноты ее выросшие клыки. Как же она хотела крови! Голод, терзавший ее весь день, не позволили голосу звучать фальшиво. Впрочем, кажется, Эсмина перестаралась. Она еще планировала обрушить на человека всю стаю летучих мышей, которых заставила одновременно проснуться, но радикальных мер не понадобилось.

Сначала Эсмина почувствовала запах. Ее приходилось нюхать много разного зловония, но такой отвратительной вони она не встречала давно. Потом послышался звук, а затем Олег побежал, роняя из штанин отвратительные лужицы. Мортулус Постикус с гомоном сорвались с мест, а за ними выбежала и Эсмина, стараясь не наступить на то, что стало следствием человеческого страха. Она слышала, что люди способны на такое от сильного испуга, но наблюдать пришлось впервые.

За пределами пещеры Олег побежал в одну сторону, а Эсмина с мышами рванули в другую, потому что брезгливость — неотъемлемая черта вампирской натуры. Какое-то время она еще плутала по лесу, не в силах заставить себя повернуть к деревне, откуда, как ей казалось, все еще воняло, но, взяв себя в руки и попрощавшись с Мортулусами, которым посоветовала все же переселиться в другую пещеру — на всякий случай Эсмина направилась к дому Олега.

Застала она странную сцену. Хозяин двора, как был в грязных штанах, отвязывал лошадь и ругал на чем свет стоит рыдающую жену, которая совала ему плачущего младенца.

— Ради него останься! — причитала она. — Как же мы теперь сами? На кого бросаешь?

— Заткнись, дура! — крикнул на нее Олег. — Не до тебя сейчас! Где это чертова шкатулка?

В ярости он вытащил кроличью клеть из общего ряда и принялся вытряхивать из нее сено. Шкатулка, наконец, выпала к ногам. Эсмина точно помнила, что обратно ящик она не клала, значит, на место его вернул Вадик. К счастью, парень оказался неглупым. Он прятался за углом сарая, а из его кармана торчала пачка бумажных денег. Решив помочь ему в последний раз, Эсмина зашла за угол дома, откуда видеть ее мог только Олег, как раз стоявший лицом в ту сторону, и немного поскребла по бревнам когтями. Мужчина поднял глаза и в ужасе увидел те же клыки и горящий красный взгляд, что и в пещере.

— Я найду тебя везде! — прошептала Эсмина, уверенная, что он ее услышит.