Дар Кроуги

Но Рагонг осторожно отступил на шаг, заканчивая эту пытку для обоих, и не спеша мы вернулись к остальным. Я видела, как мать обняла улыбавшегося Августа и по ее щекам покатились слезы. Она боялась, я тоже боялась. Мордау положил руку на плечо брата, Иритан сделал то же самое, и они молча стояли напротив друг друга. Спокойным выглядел лишь Келдрик, точнее, сосредоточенным. Он первым шагнул в портал, за ним Велад со своим воспитанником и его матерью. После и Иритан с братом удалились через свои порталы.

Рагонг взял мою руку и начертил на ней рисунок из рун, которые тут же вспыхнули и погасли, оставаясь тонкой линией на коже.

— Не трать магию понапрасну, она тебе пригодится, — хотела остановить его, но он не послушал.

— Это заклинание откроет портал ко мне, где бы я ни находился, если мы окажемся разделены. Воспользуйся им сразу после того, как ритуал будет завершен.

Мы последними покинули кабинет и через портал вышли на поляну. Уже смеркалось, в небе загорались первые звезды. Поляна была совершенно обыкновенной: высокая нескошенная трава, полевые цветы, протоптанная посередине тропинка. Вокруг темный лес. Единственное, что здесь было необычного, — огромный черный валун, символизировавший центр Людеи. Я приблизилась к камню и прочитала на нем выгравированную надпись: «Тут пять братьев — Самогет, Минол, Кроуг, Потав и Монахан разделили свою силу, кровь и землю».

Теперь я взглянула на поляну по-другому. Уникальность этого места в том, что отсюда начинается земля каждого из пяти княжеств. А в центре этот большой камень.

Около Рагонга сверкнуло послание, он прочитал его и, нахмурившись, сказал:

— Надо торопиться, воины начинают отступать, наши силы на пределе. Если не уничтожить тварей, они перекинутся на мирных жителей.

Велад принялся чертить разделенный на пять ровных частей круг вокруг камня. В нижнем углу каждой части был выведен рисунок руны.

— Мы должны встать ровно в том порядке, в котором располагаются княжества, — сказал телепат и первым вступил в круг, за его спиной начинались земли Минолы. Следующим по кругу, против часовой стрелки, встал Рагонг: там, где была земля Кроуги. Следом я, за мной — Август и последний, между мальчиком и Келдриком, на своей земле встал Иритан.

Велад подошел в Августу и аккуратно разрезал ему палец маленьким ножом. Пара капель упала под ноги мальчика, отчего в углу его треугольника загорелась руна Турисаз — главная руна касты жизни. Затем нож взял Иритан, зажигая в своем треугольнике руну Хагалаз, после Келдрик зажег своей кровью Манназ, Рагон зажег руну, которую знает и любит любой арканник — руну воина Тейваз. А мне досталась тринадцатая руна — Эйваз, руна смерти. Это натолкнуло на мысль о том, что руны, которые мы зажигаем, самые сильные в касте своей магии и именно этой магией владеет наследник ветви. Рагонг, истинный арканник, зажег руну воина — без сомнения, главную руну арканной магии. Келдрик, как и Эруан, оба могут быть наследниками и оба телепаты — их руна Манназ, каста разума. Август, наследник Монаханы, зажег руну жизни. Не знаю, какой магией владеет Иритан, но готова спорить, что природной, потому что его руна Хагалаз — мощь природы.

Получается, ветвь Кроуги — это сила, то есть арканная магия. Самогета — ветвь природной магии, наследник Минолы одарен магией разума. Монахана — магия жизни, именно ею владеет Август. Из всего этого логичного объяснения выбивалась я. По этой логике Потава — это магия смерти, но моя магия точно не этой касты. Ритуал не примет меня, я не наследница ветви Потавы.

Рагонг передал нож мне, и я немного помедлила, чем заслужила еле слышный смешок воина в капюшоне, единственного, кто раздражал меня на этой поляне. Думает, я испугалась. Невысокого он мнения о женщинах, видимо. Я кольнула палец острием и выдавила пару капель с уверенностью, что руна смерти не зажжется от моей крови, но она подчинилась. В этот момент все пять частей круга начали загораться по очереди разными цветами. Часть Августа озарилась ярким белым светом, часть Иритана — зеленым, там, где стоял Келдрик, все залилось фиолетовым, отрезок Рагонга — синим. Я посмотрела под ноги — там расползалась чернота.

Велад одобрительно кивнул и начертил в воздухе длинное заклинание из рун.

— Вы должны одновременно зажечь это заклинание, в конце каждый из вас добавит ту руну, которая светится у вас под ногами, — скомандовал дворф.

Не сговариваясь, мы подняли руки перед собой, готовые выводить руническое заклинание. Стоявшие за кругом Велад, мама Августа и Мордау отошли назад.

И мы начертили руны, как велел дворф. Заклинание зависло перед нашими лицами. Пару мгновений ничего не происходило. Затем камень в середине круга дрогнул, а наши руки, уже не подчиняясь нам, поднялись в воздух и составили круг. Мои ладони почти касались рук Ра-гонга и Августа, между которыми я стояла. В расстоянии меньше половины локтя, которого не хватало, чтобы наши ладони соприкоснулись, появилась красная линия. Она выходила из ладони одного наследника и доходила до следующего. Линия Акарана, поняла я, теперь мы впятером замкнули цепь.

И вдруг фиолетовый отрезок Келдрика погас, его невидимой силой вытолкнуло за круг, и он полетел на траву. Но линия Акарана не прервалась, красная ниточка заполнила пробел, где только что стоял Келдрик, и теперь растянулась от ладони Иритана до Рагонга.

Келдрик не наследник, ритуал не принял его. Подсознательно я приготовилась, все еще уверенная, что крови наследника Потавы во мне нет. Если выкинет и меня, вливать силу за всех придется оставшимся Ра-гонгу и Иритану.

Все стояли молча, замерев в ожидании, но круг больше никого не вытолкнул. Я удивленно хмыкнула, отчего Велад, словно очнувшись, произнес:

— Линия Акарана возродилась. Чтобы она расширилась, наследники должны начать вливать магию.

— Август, Амидера, выходите из круга, — приказал Рагонг.

— Сначала Август, — ответила я, продолжая стоять с разведенными в сторону руками.

Мальчик послушно опустил руки и шагнул назад, спокойно покинув круг. Его часть, горевшая белым светом, не погасла, как Келдрика. Значит, ритуал признал его наследником, и граница укроет и Монахану. Теперь красная линия соединяла мои ладони с князьями. Нас осталось трое.

— Выходи, — потребовал Рагонг.

— Если она выйдет, вы останетесь вдвоем, — с нажимом произнес Мор, стоявший за спиной брата.