Враг Самогеты

Глава XVIII. Витраж и демоница

Я сидела в полной тишине в тронном зале вполоборота и не могла отвести глаз от витража за спиной. Теперь моя половина рисунка светилась, как и Его. Даже ярче, ведь я сидела на своем троне, а Его место пустовало. Рисунок мозаики ожил, и я разглядывала летящую иволгу. Ее крылья роняли красные, как капли крови, перья, и там, куда они падали, прорастали нежные желтые, словно лучи солнца, ромурутки. Это было красиво, но отчего-то пугающе.

Никто не смог ответить, в какой именно момент витраж «ожил». Тронный зал пустует, поэтому обнаружили рисунок недавно. Возможно, это произошло после битвы в погребалище, когда появилась иволга, или, как подсказывало мне сердце, это случилось, когда я впервые говорила от имени княжества и сняла клятву с Ортоса. Обещание престолу Кроуги давал его отец, и только князь или княгиня Кроуги могли его отменить.

Я попросила Сетсея и Велада оставить меня в одиночестве. Дворф дал мне небольшую передышку, пока не прибудет Тиральда. Он послал за ней сразу же, как мы с Сетсеем приземлились около дворца. Экономка поможет мне привести себя в порядок: мой внешний вид сейчас никак не соответствовал титулу княгини. Я больше походила на разбойницу или бродяжку. Мне дали немного времени, чтобы отдохнуть, но после я обещала рассказать все подробности нашего путешествия.

Никогда не видела Велада более рассерженным, и даже растрепанный вид и усталость не спасли нас с Сетсеем от его неумолкающей брани. Всю дорогу до тронного зала мы слушали обвинения в свой адрес, какие мы глупые, легкомысленные, недальновидные и беспечные. Что я якобы не понимаю, какую несу ответственность за свой народ и как ценна моя жизнь. Сетсею досталось еще больше. Велад не раз поучительным тоном подчеркнул, что главная задача драгона — моя безопасность, и, видимо, Сетсей с ней не справляется, раз подверг нас такому риску в столь мрачные времена. Велад продолжал голосить, что уже отчаялся увидеть нас в здравии и собирался снарядить и отправить за нами отряд, когда узнал, что витраж засветился. Это вселило в его душу надежду на наше скорое возвращение. Впрочем, так и случилось. Мы с Сетсеем покорно слушали первого советника и даже не пытались защищаться, понимая, что он прав — мы рисковали и не раз были в шаге от гибели.

Несмотря на усталость, я спешила своими глазами увидеть рисунок витража. Как только перед нами отворили тонкие хрустальные двери в тронный зал, нравоучения советника наконец-то смолкли, и весь мир потускнел на фоне яркого свечения разноцветной мозаики. Погруженная в свои переживания, я не сразу заметила, что Велад и Сетсей оставили меня одну.

Я не могла перестать рассматривать витраж и остановить поток воспоминаний. С рисунка иволги взгляд неизбежно смещался на Его орла, царственно парящего над снежными шапками синих гор. В мыслях крутились воспоминания о нашей последней встрече и Его слова: «Если вдруг что-то пойдет не так, запомни: ты княгиня Кроуги, княжество — твой дом, его народ — твой народ. Ты здесь полноправная хозяйка, никогда не сомневайся в этом».

Хотелось плакать, рыдать, злиться, разбить к демону этот витраж, но все, на что я была способна, — это сидеть в оцепенении. Сложно сказать, как долго я так просидела, пока учтивый кашель за спиной не прервал мой ступор. Развернувшись, я увидела старого князя.

— Прошу прощения, не хотел мешать. Но, похоже, твои думы слишком тяжелые для юной девы.

— Рада видеть вас в здравии. — Я поднялась, приветствуя его, и чуть было по привычке не сделала реверанс. Но в голове опять раздался Его голос из прошлого: «Княгиня Кроуги ни перед кем не делает реверансов».

— В здравии… Ты мне льстишь. — Он по-доброму мне улыбнулся.

Выглядел князь и правда все еще неважно: серое осунувшееся лицо, опущенные, выпирающие вперед плечи и круглая спина. Казалось, держаться прямо стоило ему немалых усилий.

Я быстро окинула зал взглядом, но не нашла, куда предложить ему присесть. Похоже, в этом зале сидеть позволялось лишь двоим. Оставлять слабого человека на ногах казалось неправильным, к тому же когда-то этот трон принадлежал ему, поэтому рукой я пригласила его сесть на место сына. Старый князь улыбнулся и медленно поднялся по ступенькам. Когда он опустился на трон, я непроизвольно кинула взгляд за его спину, но мозаика не поменялась. Витраж никак не отреагировал на прежнего хозяина. Князь заметил мой мимолетный взгляд.

— Не переживай, трон по праву принадлежит только Рагонгу, пока он жив и пока жива его сила.

Я по привычке перевернула ладонь и посмотрела на запястье. Мне все больше начинало казаться, что линии тускнеют, и теперь каждый раз меня охватывал страх.

— Эта метка клятвы сначала казалась чем-то ужасным. Но сейчас клеймо Олидберга — единственная нить к Нему. Я благодарна вашему шаману и заклинанию, что он сотворил, хотя и не спросил разрешения.

В глазах старого князя проскользнула хитрая усмешка.

— Думаешь, кто-то отважился бы рискнуть головой и заклеймить Рагонга или его супругу без спроса?

Я нахмурилась.

— Получается, Он знал об этом?

— Разумеется.

— Но зачем… — Я растерялась.

— Предположу, что для твоей защиты. Клятва не только связывает вас, она ведет тебя, направляет и показывает, какой путь правильней.

Правильней для чего? Проскочила мысль, но озвучивать ее я не стала. Князь заметил мою озадаченность и поспешил перевести разговор:

— Как только я смог подняться с постели, тотчас занялся двором. Тебе сейчас не до дворцовых интриг, но по опыту знаю, придворные умеют устраивать беспорядки и смуты в самый неподходящий момент. Они как стервятники слетаются, почуяв кровь и отсутствие хозяина, — князь нахмурил брови. — Ты отсутствовала в княжестве некоторое время, и Велад держал в тайне твое местонахождение. Могу ли я надеяться, что тебе удалось узнать, где мой сын?

Я кивнула и тихо добавила:

— Если вы готовы присоединиться к нашему разговору с Веладом, я расскажу все, что мы смогли узнать.