Враг Самогеты

Видок еще хуже, чем я рассчитывала. Синяки под глазами, глубокие морщины на лбу, щетина, взъерошенные волосы. Сейчас он походил на того бродягу, что сдал меня страже. Только с большим отличием — глаза. Не заплывшие от пьяного угара, а скорбящие, наполненные тянущей на дно печалью. Такое не спутать ни с чем, и ему явно не помогали все эти галлоны выпитого переброда.

— Ты прав. Надо было попросить отвести меня к самому голосистому балаболу в этом княжестве. — Я сняла черный плащ и небрежно кинула на стойку. — Требуется собутыльник?

По его губам скользнула искренняя полуухмылка. Он шаткой походкой добрался до столешницы.

— Вот этот хорош, — протянул мне какую-то бутыль. — Тортен из самого Арнахольда темных, рекомендую.

Он скользнул взглядом по разбросанным бутылкам.

— Стаканов, кажется, не было.

— Ничего, и так сойдет. — Я отхлебнула из горла.

Слишком сладко для меня. Не такое уж и крепкое: или балабол пожалел меня, или просто не привык пить с орками.

— Зачем пришла? — Мор протянул свою почти пустую бутылку, и мы чокнулись.

— Поговаривают, местный князь скоро пропьет свое княжество, — я сделала еще один большой глоток. Ночь, похоже, будет долгой.

— Я не князь, — тихо добавил он. — Им должен был стать Иритан.

— Вы были близки?

— Он заменил мне отца при живом папаше, — Мор скривился. — Наш отец замечал только старшего сына, а меня словно не существовало. Я родился с весьма скромным магическим потенциалом. Недостойный наследник великого Гелиуса Самогеты.

Ничего себе, скромный потенциал — он же сквозь стены проходит, подумала я, но перебивать не стала.

— Я не встречал человека великодушней, чем Иритан. Он был истинным князем. При правлении моего отца Самогета стала сильнее и богаче, но при правлении Иритана она стала бы великой.

— А при твоем правлении? — подтолкнула я его к самым темным мыслям. Делясь с кем-то тьмой в сердце, ты понемногу лишаешь ее власти над собой. И я хотела помочь Мору, облегчить эту тяжелую ношу.

— Ты же сама сказала — пропью. — Он горько усмехнулся, приподнял бутылку и отпил.

— Когда ты открыл портал в мою родную деревню, я опоздала. Карктар умер. Мой учитель, мой отец. Лучший отец во всей пустоши Хангар. Орк, чье имя славила вся орда. Цебир знал о возможном нападении тварей, Карктар предупреждал его, но он ничего не сделал. Я так разозлилась на Цебира, винила его в смерти отца и по собственному желанию покинула орду. Если ты хоть что-то знаешь об орках, то слышал, любой, кто покинет… — я осеклась, произнести это вслух было выше моих сил.

— Будет считаться предателем и вернуться не сможет, — закончил за меня Мор. — Мне жаль, — добавил он.

— Мне тоже.

Он потянулся к новой бутылке и внезапно замер, что-то изменилось в его лице. Мор многозначительно посмотрел на меня.

— Ты называешь своего вождя по имени. — В блеклом свете я заметила тень ухмылки на его лице и вздернутую бровь… — Злючка влюблена в своего вождя… — Он зачем-то подошел ближе.

Орчьи уши! Неосторожно, как неосторожно с моей стороны. Я берегла нашу с Цебиром тайну от всех и позорно выболтала ее Мору. Возможно, не только балаболу сегодня надо было выговориться.

Князь сделал еще один решительный шаг ко мне, продолжая игриво улыбаться. О чем бы сейчас он ни думал, кажется, мне это не понравится.

— Или скорее… Это бедный вождь хочет мою злючку обратно. Это многое объясняет.

— О чем ты? — Теплые руки Мора вдруг легли мне на талию, и я замерла, ища в себе силы оттолкнуть его.

— Тому, кто вернет Цебиру беглеца в невредимости, обещают большое вознаграждение.

— Много обещают? — Вместо того, чтобы отодвинуться, я зачем-то сама приблизилась.

— Не будь у меня целого княжества, я бы обдумал это всерьез.

Его ладони опустились ниже талии. В этот момент моя рука сама поднялась, чтобы врезать ему, но я не успела. Он ловко ее перехватил, развернул меня, прижимая к себе спиной, но тут же отпустил.

Я гневно развернулась к нему лицом, не понимая, что хочу сделать, и застыла. Мы остановились, не двигаясь, напротив друг друга. Слишком близко. Он впился в меня взглядом, темным, как земля геоманта, и глубоким, как все наши сокровенные тайны, которые мы только, что выболтали друг другу.

— Да в бездну, — прошептала я и потянулась к его губам.

Он тут же ответил на поцелуй. Старался целовать медленно и осторожно, но надолго нас не хватило. Я вцепилась в его плечи, он руками подхватил меня за бедра и, не отрываясь от моих губ, поднял. Я потеряла контроль, и через одурманенное сознание проскользнула высвободившаяся турея. Так случается у отроков, не умеющих сдержать эмоции. От туреи меня лишь сильнее накрыло сшибающим возбуждением Мора. Бутылки, разбиваясь вдребезги, полетели со стойки, и он усадил меня на столешницу, а сам встал между моих ног. Его губы спустились на мою шею, я задержала дыхание, чтобы не застонать. Безумное желание — это все, что я сейчас ощущала. Физически чувствовала, как он сдерживается, пытается быть ласковым, но не получается — срывается, сжимает, вдавливает в себя.

Он провел рукой по моим волосам, немного оттянул их, заставил откинуть голову назад и стал целовать ключицу, раздевая меня. Под напором его тела я потеряла равновесие и ухватилась руками за край столешницы. Он немного ослабил хватку и позволил полностью лечь на стол. Что-то опять полетело вниз. Я обняла его ногами и услышала хриплое дыхание. Нежности тут и отдаленно не было, больше похоже на безумие страдающих от жажды. Мы оказались на темной стороне, где нет рассудка, только сжигающие эмоции. Я потом пожалею, но сейчас это не имело значения. Горячее пламя лавой покатилось по телу, следуя за его рукой, которая опускалась все ниже. Он подался вперед, ища мои глаза, я поймала его затуманенный взгляд, в котором плескалось наслаждение. Кажется, я перестала разделять свои чувства и его. Никогда прежде моя турея не выходила из берегов. Никогда прежде мне не было так свободно. Пружина разжалась.

— Эфира, — выдохнул Мор.

И никогда прежде он не называл меня по имени.

Я проснулась от боли в затекшей спине. Рядом, лежа на боку, спал обнаженный Мор. Через дыру в потолке проглядывали звезды, значит, еще не рассвело. Я тихо поднялась и стала искать свою одежду и воду. Около стойки пришлось остановиться — разбитое разноцветное стекло было здесь повсюду, удивительно, как мы не порезались, пока… Я почувствовала на себе взгляд и обернулась. Он не спал, а наблюдал за мной.

— Прости, если разбудила.

— Ты даже мертвецов из могил умудрилась поднять, что уж про меня говорить. — Он улыбался.