Страница 71 из 120
Я с удивлением рассматривала улицы из ровного булыжника. Никогда прежде не видела такую аккуратно мощеную дорогу. Пламя фонарей игриво разбрасывало молчаливые тени на стоящие в ряд жилища. Занятные людские жилища. Те, что остались за спиной, явно принадлежали беднякам. Толстыми суровыми стенами они напоминали большие каменные норы. Но те, что я видела перед собой, выглядели почти игрушечными. Разноцветные дома с красивыми скатными крышами, какими-то завитками, ровными ступеньками, высокими окнами и колоннами. Я аж поморщилась от этой приторной красоты. Некоторые строения были выше, другие ниже, но все они выстраивались в определенном порядке, образующем улицы, что поднимались на холм к замку. Как огромная мать, он возвышался над своими чадами.
Я внимательно осматривала замковые башни, но отсюда не разглядеть, слишком далеко. Зеленый Великан надежно скрывался за каменным бастионом. Чтобы увидеть лазейку, надо подобраться ближе. К сожалению, следующая крыша находилась далеко, не перепрыгнуть. Придется спуститься вниз, прокрасться по улице и вновь залезть на крышу. В этот момент возникла мысль дойти до замка, назваться и попросить встречи с князем, а если не пустят, показать саи Худого Элла, все еще находившиеся при мне. Но что-то внутри юлило и мешало это сделать. Орки не привыкли доверять людям, а сейчас я одна на их земле.
Из облаков выглянула луна и осветила улицу. Турея не показала никакой опасности. Шагов горожан или стражи я не слышала. Все спокойно, можно спускаться. Держась за край крыши, я повисла над землей и еще раз прислушалась. В этот сект карниз треснул, и я приземлилась на ноги громче, чем планировала. Щепки кровли и поток сточной воды обрушились на смятую груду у стены. Груда вскинула руки, и я поняла, что не заметила спящего бедняка. Он обтер лицо грязными руками и хмельным взглядом уперся в меня.
— Чаго думаешь, раз ты… теперь тут, мож гулять, где хочтся? — Язык нищего заплетался. — Эльфы не могут шляться, где вздумается. Вы здеся не живете. Стража! Здеся эльф! — заорал пьянчуга.
Два быстрых шага, и я приставила Бурату к его горлу.
— Заткнись! — Глаза бедняка расширились от удивления. — И я не эльф.
Он криво ухмыльнулся и икнул. Попытался дотянуться до моего лица пальцами, но я предупреждающе зарычала.
— Точн орк, иль я тронулся?
— Откроешь пасть, прирежу, — шепнула я.
Нищий нахмурился, скосил глаза на лезвие у своего горла и заорал еще громче:
— Стража, здеся орк! Настоящий! Орк!
Орочья пасть! Вот же ж! Локтем вырубила орущего выпивоху, но было поздно. Где-то хлопнула дверь, кто-то вдалеке что-то крикнул: похоже, звали стражу. Я прошлась взглядом по карнизам — быстро убраться не получится. Уходить придется улицами. Я быстро зашагала прочь, держась в тени. Виляя между переулками, я искала подходящую крышу или дерево и в спешке заплутала в темных и узких улочках. Одно дело в лесу прятаться — это я умею, и другое — с непривычки среди каменных жилищ людей.
Из-за угла вдруг вынырнул громила в зеленом жилете, мы почти столкнулись. Резко присев, я сделала подсечку, развернулась и решила, что пора переходить на бег. Теряя равновесие, громила схватился за дорожную сумку на моей спине, послышался треск ткани, и что-то со стуком ударилось о землю. Повернувшись, я застыла, как и еще парочка патрульных, подоспевших на помощь громиле. По скользким от инея булыжникам медленно катилась отвратительная голова улыбающегося чудища. Кажется, теперь, даже покажи я саи Худого Элла, мне не поверят. Я бросилась бежать. Позади раздался оглушительный крик. Увидев такое в темноте, я бы тоже испугалась. Теперь на уши поднимут весь город. Действовать тихо уже особого смысла не было, поэтому я просто вскарабкалась на ближайшую крышу, надеясь найти убежище.
Удалось отыскать пыльную старую голубятню, в которую я забралась, стараясь не обращать внимания на ужасную вонь. Птиц не было, но пара трупиков, судя по запаху, осталась. Я затаилась и стала всматриваться в ночное небо. Как и ожидала, на ноги подняли всех. Туда-сюда, осматривая город с высоты, на грифонах летали природники. Передвижение по крышам теперь сомнительная затея, но и вниз не спуститься — по улицам сновали отряды встревоженных стражников. Времени у меня немного. Как только начнет светать, бежать будет некуда. Хочу или нет, но придется вылезать из своего укрытия и искать убежище получше.
Склонившись как можно ниже, я почти на четвереньках медленно перебиралась вперед, замирая через каждые пару шагов и осматриваясь по сторонам. Турея хорошо помогала видеть в темноте и окрашивала эмоции всех, кто был поблизости. Мутно-синяя тревога отчетливо вырисовывала силуэты преследователей. С грифонами, что кружили слишком высоко, было сложнее, поэтому я не спешила. Больше не хотелось по ошибке напороться на еще одного прыткого пьянчужку или, того хуже, мага-природника.
Турея вырисовала мне странность. Одна часть города была практически пуста. Там не было не только стражников, но и обычных горожан, мирно спящих в своих кроватях. Я вспомнила про улицу пекарей, о которой упоминали пьяные дворфы. Понятия не имею, что там произошло или что там пытались спрятать, но в данный момент этот отрезок города выглядел как самое лучшее место, чтобы переждать день. Я перебралась с дома на узкий каменный забор, отделявший второй полукруг города от самого центра, и, как смелый циркач, расставила руки, доверяя своему тренированному чувству равновесия, и побежала по нему, не смотря вниз.
Предполагаемую улицу пекарей охранял кордон из нескольких почти спящих постовых. Дворфы знатно преувеличили протяженность оцепленной территории. Всего лишь небольшая улица, с двух сторон упиравшаяся в мостовые пошире. Пара домов, скрипящие на ветру вывески в форме рогаликов и одна очень потрепанная с виду таверна. Я решила, что это таверна, по вывеске в виде жабы, сидевшей в пенистой кружке пива. Шаманское чутье подсказало, что-то тут не так. Меня тянула знакомая нить, но сейчас разбираться времени не было. Обязательно туда наведаюсь, как только избавлюсь от преследования.
Охрана внизу дремала, и только я успела порадоваться своему везению, что спокойно переберусь на балкончик, а с него на крышу ближайшей булочной, как постовых разбудил лай собак. Проклятье!