Страница 9 из 9
В общем, мелькать своей стижичьей мордой в столицах мне не стоит. И даже у Пряши уточнять не буду. Скорее всего, когда-нибудь расскажу, что живёт и любит она не просто Стригора, а натурального Карачуна, эфирного даймона. Но уж точно не в первые годы нашей совместной жизни… Хотя, может, и зря. Но мне — спокойнее.
И выходит: надо мне опять, как при путешествии в Сердце Пущи монорыльное, “вставать на пути магические”, в смысле оставлять туловище в коме, а даймоном, самоходом, переть в Столенград. В принципе, за несколько часов доберусь, судя по всему. Ну и неделька, много две на месте. Скорее всего, и не понадобится: я буду данные именно копировать архивом, что, учитывая эфирную печать этих данных, займёт считанные часы. Вне зависимости от количества этих самых данных. При том, рыскать по Столенграду в поисках библиотеки мне не придётся. Пряша контекстно подтвердила, рассказывая, что библиотека в анператорском дворце. Том самом, похожем на одну из семи сестёр. Ну и где Опричный Приказ, а заодно, притулился.
При этом, я туловище на произвол судьбы на столь длительный срок не оставлял и немного волнуюсь. Помереть оно, конечно, не помрёт. Но вселится в него пакость какая неприятная, например.
Вероятность этого мизерна, прямо скажем. По той же причине, почему я думаю, что в конуре императорской я всё спокойно сделаю. Не было эфирной нечисти в округе Беловодья как класса. Ни даймонов приличных, ни ангелов, сугубо и трегубо тьфу на садюг этих злостных. Единственная РЕАЛЬНАЯ эфирная пакость — мавки. Ободранные души местных, сплавленные в гротескное подобие эфирного духа. Но они — не вполне обитатели эфира. Методологически сложно, но выходило, что мавки — скорее обитатели материи и “душевного плана”. Ну и неразумные, уничтожаемые простейшими эфирными манифестациями.
В общем — не было угрозы извне эфира в Беловодье. Ни я не видел, да и все данные это подтверждают. Хотя тело я, на всякий случай, оставлю не просто так, а с хитрой ловушкой на вселенца. На всякий случай. Чтоб ему, паразиту такому, голову ворованную откочеврыжило и вообще нанесло повреждения, жизни не способствующие даже в эфире.
А Ола через двадцать дней кристаллик расколет. И начнёт в подвалах поместья в Логе, в глухой камере, выходить из этакого анабиоза тело Стригора. Туда я и притулюсь, если всё будет совсем плохо.
Надумал я всё это, да и пошёл Тенетницу мою ненаглядную от Стринежи, как назвали дочку, отрывать. И сообщать, что, так мол и так, муженёк намеревается уйти в себя, скоро не ждите.
— И зачем это? — сходу поинтересовалась Тенетница, профессионально прищурив глаза.
— Одна из необходимых деталей в становлении меня Воздушным Владыкой, — не соврал я. — Эта ухватка даже Стрижичам не всем подходит, — не менее честно уточнил я. — А мне если не необходимо, то очень не помешает. А то потом времени ни беса не будет.
— Хм, — задумалась Тенетница. — Так вот почему ты столь разумен! — просияла она. — А то все рассказы про Владык, да и застала я парочку… Бешеные, злобные. То как девка, рыдают, то как шут, смеются. Совсем головой скорбные, — подытожила она.
— Может, и так, — пожал я плечами. — Надо, Пряша. Сейчас вроде спокойно всё, время есть, а вскоре…
— Времени на друг друга толком хватать не будет. И не надо мне про твой “группенсекс”! — нахмурилась она, сложив руки на груди.
— Не понравилось? — уточнил я.
— Понравилось, но… вдвоём тоже любиться надо. Так… правильно, — попробовала она сформулировать, на что я понимающе кивнул.
В общем — поняла резоны, возражать не стала. Посвятил я служанок моих в недолгое отсутствие, наказал в комнатушку в подвале под логовом не заходить. Не как борода синяя какая, а честно предупредил и рассказал: защита, обереги. Не войти в подвал, пока сам не выйду. И точно вернусь, посулил я.
В общем, предкомандировочное прощание вышло и ударным в плане секса, и довольно слезливым в плане эмоций. Ну… тоже ничего вышло, философски заключил я, забираясь в подвал и начиная магичить и архивить со страшной силой.
И через пару часов тело благополучно впало в кому. С учётом физиологии беловодцев и ряда воздействий Архива — полгода оно спокойно прокоматозничает, без вреда для себя. И, естественно, окружало это тело натуральное минное поле, из воздушных, ледяных и энтропийных манифистаций. Правда, припоминая сказку о всё той же бороде многогрешной, синей, я сориентировал всё это на своё тело. А то вернуться через недельку и обнаружить кого-нибудь не очень живого, косвенно мной и прибитого… На хрен надо, в общем.
Вылетел я даймоном, не проявляясь к материи, подлетел к моим девчонкам и полапал их за всякие интересные места. Ну… на удачу и всё такое.
Правда, Пряша нахмурилась, потисканное потёрла, да и буркнула под нос, что мол вернусь — отрабатывать мне пихалом и не только всё пропущенное. Я не то, чтобы устрашился, но решил больше не хулиганить. И рванул к Столенграду, на облаке изморози.
Путешествие моё прошло быстро и без приключений: как и говорилось, не было в Беловодье пакости душевной, типа призраков и прочего. Что, как и отсутствие даймонов, указывает на то, что Мир этот был безэфирным от природы, ну и, соответственно, эфирным обитателям неинтересный. А вот сейчас их нет — хрен знает, почему. Как бы не сверхамёба была в отсутствии эфирных обитателей виновата. Потому что коллоид эфира Беловодья явно связан с её жизнедеятельностью. И либо не пускает никого (я же проник через материю, зайцем), либо твари эфирные лютую амёбу ощущают и просто не приближаются, от греха. Установить её запредельную силу в эфире можно ГОРРРАЗДО раньше, чем понять, что это просто неразумное простейшее с морем силы.
В общем, добрался я до анператорского дворца. Похихикал леденящим душу гоготом, лапы свои с ледяными когтями потёр. И дал себе зарок: за попы и прочие места посторонних дам-с не лапать, хоть и весело. А то вон, уже в Пуще мою похотливую персону домагиваются. Может, кармец посетил, так что естественные порывы надо смягчить.
И стал я сновать по залам, комнатам, альковам, казармам и прочей начинке дворца. С интересом оглядываясь, ну и библиотеку ища потихонечку.
Конец ознакомительного фрагмента.