Рафаил (ЛП)

Внезапно Рафаил застыл на месте, увидев что-то поверх ее плеча.

Мария обернулась, чтобы посмотреть, что так привлекло его внимание. Она замерла и каждый нерв в ее теле запульсировал, когда она увидела то, что находилось в конце комнаты. Ее желудок свело, и остаточный страх пятилетней давности поглотил ее мужество, оставляя дрожащей и слабой.

«Что он там делает? В комнате Рафаила?»

Мария была слишком потрясена, чтобы сопротивляться, когда Рафаил пересек комнату с ней на руках. Остановившись, он уткнулся носом в ее шею, покрывая поцелуями кожу. Мария слышала его учащенное дыхание. И чувствовала, как растет его возбуждение.

Рафаил опустил Марию на пол и развернул ее. Она встретилась с самым большим своим страхом. Непреодолимые воспоминания о том, как она оказалась в ловушке, испытывая кислородное голодание, отравили ее кровь, как самый страшный яд. И его воздействие было стремительным. Конечности застыли. Она не могла пошевелиться.

― Что скажешь? ― спросил Рафаил хриплым голосом, и от его возбужденного тона по ее позвоночнику пробежали мурашки.

Ее тело совершенно не знало, как реагировать ― страх и возбуждение смешались в один пьянящий коктейль.

― Это гроб, ― пролепетала Мария, а Рафаил придвинулся к ней сзади, чтобы провести пальцами по стеклу.

Гроб был абсолютно прозрачным, за исключением красной подкладки в самом центре.

― Он предназначен для тебя, ― с гордостью сообщил Рафаил, словно демонстрируя ей новую машину или букет цветов.

Рафаил улыбался. Мария задохнулась от этого зрелища. От счастья, которое излучала его душа. Несмотря на всю мрачность ситуации, ее сердце растаяло. Этот несчастный мужчина получал такое удовлетворение от смерти. От ее предвкушения. Мария почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Не из-за себя, а из-за маленького мальчика, который был лишен родительской любви. Тот, кто видел, как его мать была жестоко убита. Тот, кто увидел мир на ее лице только после ее смерти. Мальчик, который выращивал розы в память о ней. Тот, кто большую часть времени не осознавал, что чувствует. И тот, кто хотел, чтобы Мария была так же рада своей неминуемой смерти, как и он ― ее прекрасный убийца.

Рафаил был так печален и так красив. Он подошел к ней, казалось, заметив что-то в ее взгляде.

― Тебе не нравится?

Его улыбка померкла, а совершенное лицо охватила искренняя озабоченность.

― Он прекрасен, ― прошептала она, не в силах разочаровать своего мужчину.

Рафаил облегченно вздохнул. Он нежно обхватил ее шею своими руками ― как обнимает любовник, а не убийца.

Он смотрел в ее глаза с обожанием.

― Я буду хранить тебя вечно, маленькая роза.

Мужчина поцеловал ее лоб, словно она была для него дороже всего на свете.

― Я забальзамирую тебя.

Он взял ее за руку и повернулся к гробу. Его рука дрожала от волнения.

― Ты останешься в этой комнате, рядом со мной, до конца моих дней. Моя идеальная роза. Ты прекраснее любого цветка, который я мог бы вырастить.

Мария слышала его слова, но пребывала в оцепенении. Слушая подробности ее гибели и прочие его откровения.

Рафаил откинул назад прядь ее волос.

― Хочешь опробовать его?

Оцепенение Марии испарилось, и ее охватил страх. Но когда она увидела выражение его лица, исполненное надежды, все, о чем могла думать, это рассказ Гавриила об изнасилованиях и пытках Ордена и воспоминания Рафаила о его матери…

Мария посмотрела в глаза Рафаила и, более уверенными движениями, чем ей самой казалось, начала расстегивать пуговицы на его рубашке. Рафаил облизнул губы, но позволил Марии взять инициативу на себя. Когда взору предстала его оливковая кожа, Мария спустила рубашку с его плеч, и перед ее восхищенным взглядом открылись татуировки. Мария подняла руку и провела ею по татуировкам с изображением роз. Теперь они имели глубокий смысл для нее.

«Красная, ― подумала она, ― должно быть, символизирует его мать, когда та была еще жива. А черная… ее смерть, с шипами, нацеленными на его разбитое мальчишеское сердце».

Рафаил не проявлял эмоций, как «обычный» человек. Он был слишком сложной натурой для того, чтобы у Марии была возможность считывать его привычным способом. Но она понимала, что он чувствует. Он просто не знал, что делать с этими чувствами. Кроме причинения смерти. Лучше всего он понимал смерть и боль. Об этом свидетельствовала его комната трофеев.

Когда девушка провела рукой по клейму, нанесенному на его плоть священниками, которыми она когда-то восхищалась и уважала, сила, о которой она и не подозревала, наполнила ее конечности, уничтожая дрожь.

Она хотела дать ему это. Человеку, который в своей юной жизни не был одарен ничем добрым и чистым.

― Маленькая роза? ― произнес он с надеждой в своем гипнотизирующем голосе.

― Да, ― ответила она, удивив этим саму себя. ― Я попробую… ради тебя…

На его лице промелькнуло нечто, чему она не смогла подобрать подходящего определения. Он крепко обхватил руками ее бедра. А после отступил назад, и Мария предстала перед своим величайшим страхом. Но она подавила поднимающийся изнутри всепоглощающий ужас и набралась храбрости. Рафаил поцеловал ее в шею, а затем, обхватив руками, поднял ее высоко вверх, пока ее ноги не опустились на мягкую красную шелковую обивку гроба. Мария закрыла глаза, пока он опускал ее все ниже и ниже, до тех пор, пока она не оказалась лежащей на спине. Словно медитируя, Мария сосредоточилась на своем дыхании. Она глубоко и ровно дышала, пока руками ощупывала высокие края стеклянного гроба.

― Маленькая роза… ― мягко произнес Рафаил.

Она впитывала его голос, наслаждаясь трепетом с чувственным звучанием ласки, и открыла глаза.

Рафаил стоял рядом с гробом без рубашки. Когда Мария подняла на него глаза, то страх не поглотил ее, как она предполагала. Вместо этого, увидев безмятежность и спокойствие на его лице, она почувствовала умиротворение. Она никогда не видела его таким. Даже во сне его лоб всегда был сморщен, а в теле чувствовалось напряжение. Но, видя Марию такой, Рафаил был невозмутим, спокоен и… счастлив. Испытывал ли он хоть раз в своей печальной жизни настоящее счастье? Не от убийств, а от связи с другим человеком или от простого подарка?

― Ты… ― Рафаил прочистил горло. ― Ты так прекрасна.

Исчез высокомерный и доминирующий мужчина, а на его месте стоял смиренный обожатель, барьеры которого были разрушены, а зазубренные шрамы его души обнажены.

― Мария… ― прошептал он и наклонился над гробом, чтобы нежно провести рукой по ее лицу.

Это было равносильно гибели для нее.

Она вспомнила его в ванной и в трофейной комнате, а еще то, каким потерянным он был после розария… Его рассказ о матери… У него не было никого. Никто не любил его… Мария почувствовала тяжесть в груди.

Любовь.

Грех обусловлен отсутствием любви.

Она задыхалась, думая о любви. Не могла… это было невозможно. Он хотел убить ее… но…

Но когда Мария смотрела на Рафаила, уткнувшись щекой в его ласкающую руку, она как никогда была полна решимости исцелить этого человека, который никогда не знал добра и с которым плохо обращались все, с кем он когда-либо сталкивался.

Она не могла его подвести.

Ее монашеским призванием было сострадание. А что может быть сострадательнее, чем дар любви грешнику и демонстрация ему того, что не все люди способны лишь на подлость? Дар счастья его истерзанному сердцу.

Мария думала о фотографиях погибших, которые он вывешивал на своей трофейной стене. Глаза девушки наполнились горькими слезами. Она смирилась, ведь для Рафаила смерть была равнозначна покою.

Он все еще был потерявшимся мальчиком, который вел постоянную внутреннюю войну.

― Мне нравится, мой господин, ― прошептала Мария, и губы Рафаила растянулись в самую большую и самую потрясающую улыбку, которую Мария когда-либо имела счастье созерцать. ― Он идеален.

В глазах Рафаила зажглось беспредельное счастье.