Страница 37 из 65
— Что ж, начнем с обеда.
Я выгибаю бровь.
— Начинем с?
— Ага. — Джексон бросает на меня быстрый взгляд, выезжая на улицу. Я думаю, он наслаждается секретностью. — Ты спрашивала о моей диете прошлой ночью, поэтому я подумал, что могу отвести тебя в одно из моих любимых мест для обеда. Я достаточно часто там бывал, поэтому мы с владельцем подружились. Сейчас гораздо больше мест, заботящихся о моем здоровье, чем когда я только начинал свою карьеру. Тогда большую часть еды я готовил дома. Но даже с учетом всех вариантами это место по-прежнему на первом месте в моем списке.
— Ну, ты меня заинтриговал. — И вот так, все мои переживания испарились. Я не знаю, о чем я беспокоилась; С Джексоном всегда было легко говорить. — Значит, ты готовишь?
Джексон усмехается.
— Не очень. По правде говоря, моя мама готовила мне много еды, даже во взрослом возрасте. И если она не могла готовить для меня, она давала мне подробные инструкции.
— Это мило. Еще до того, как я узнала, что она твоя мама, она излучала материнское тепло. Можно сказать, что она действительно заботится о тебе и Стеф. — Джексон сжимает мою руку и кивает. — Она всегда жила рядом с тобой? Ты играл за несколько команд, верно? Значит, ты жил в разных штатах?
— Если коротко, то да.
Я улыбаюсь.
— Почти уверена, что у нас есть время для длинного ответа.
Джексон кивает.
— Верно. Итак, когда мы были маленькими, мама оставалась дома, чтобы растить нас. Мой папа был директором средней школы в нашем маленьком городке. Мы жили недалеко от Спрингфилда, штат Иллинойс, но ты бы не узнала этот город, если бы не была оттуда. Как бы то ни было, когда мы со Стеф пошли в школу на полный день, маме стало скучно, и она устроилась на работу буфетчицей в нашей начальной школе. Сказала, что так она сможет присматривать за нами.
Я смеюсь.
— Она имела в виду присматривать за тобой.
— О, разве я этого не знал. Она оставалась там несколько лет, даже после того, как мы закончили школу, а потом она пошла работать в продовольственную службу в больнице. Сказала, что не хочет просто следовать за нами в среднюю школу и чтобы папа был ее начальником. Сказала, что это слишком запутает, потому что дома она босс. — Он вздыхает. — Они были прекрасной парой.
Мое сердце болит за него. Я не могу представить, что было бы, если бы моего отца больше не было рядом. Кажется, что его семья была близка еще до того, как его отец скончался.
Он, кажется, замечает затянувшееся молчание и прерывает его вздохом и улыбкой.
— Прости, Котенок. Я не хотел вот так погрузиться в размышления.
— Не извиняйся. Я как раз думала о том, какая у вас прекрасная семья. Мне очень жаль твоего отца. Я даже не могу притворяться, что знаю, как тяжело было потерять его.
— Это было не весело. Он умер от сердечного приступа, когда я учился в колледже. Это застало всех нас врасплох. Я имею в виду, что он был на лекарствах и прочем, но никогда не думаешь, что что-то подобное может случиться. Я хотел вернуться домой, чтобы помогать заботиться о маме, но когда я упомянул об этом, она прочитала мне этот проклятый бунт. Единственной положительной стороной было то, что ее гнев на меня за то, что я осмелился бросить школу и хоккей, дал ей возможность сделать что-то, кроме как грустить о моем отце.
Я сжимаю его пальцы, как он сделал со мной.
— Хорошо, когда есть на чем сосредоточиться.
На его лице расплывается широкая улыбка, он явно вспоминает что-то приятное.
— Она звонила мне каждую чертову ночь и заставляла отдавать телефон моей соседке по комнате, чтобы она могла убедиться, что я иду на занятия и тренируюсь. Мой папа был тем, кто привел меня к игре в хоккей, так как он играл в детстве. Итак, когда я начал играть за Мичиганский университет, они приходили на столько игр, сколько могли себе позволить. Мы не получали такие хорошие бесплатные билеты, как я сейчас. Они часто оказывались на самых низких местах, но никогда не жаловались. Папа брал с собой эти дурацкие старые оперные очки, утверждая, что они помогают ему видеть шайбу с высоты. Они были просто счастливы быть на моих играх, а я был просто счастлив, что семья болела за меня. У папы был приличный полис страхования жизни, поэтому, как только он ушел, мама сделала все возможное, чтобы попасть на все мои игры в колледже. Ко мне прислушивались несколько профессиональных команд, но она заставила меня пообещать закончить мою учебу.
— Что ты изучал?
— Управление бизнесом. Ничего особо захватывающего, но, надеюсь, я смогу придумать, что с этим делать, когда уйду из игры.
— Звучит как разумный выбор. Итак, ты ждал, чтобы стать профессионалом?
— Ага. Это был правильный выбор, и как только я закончил учебу, меня взяли в «Филадельфию».
— Бьюсь об заклад, это было потрясающее чувство. Это была твоя цель с самого начала – попасть в НХЛ?
— Была. И когда это, наконец, произошло, это было захватывающе, пугающе и унизительно. Я знаю, что многие профессиональные спортсмены могут быть дерзкими, но мне первые пару лет это казалось незначительным. Конечно, колледж был большим событием. Больше, чем средняя школа. Но от колледжа до профессионала это было огромным изменением. Я всегда ждал, что кто-нибудь придет, заберет мою джерси и скажет, что выступление окончен. Я имею в виду, я знал, что я хорош, но многие парни хороши. — Включив поворотник, Джексон качает головой. — Моя мама всегда была талантлива в получении информации от людей, поэтому ей не потребовалось много времени, чтобы узнать, насколько я взволнован.
— О, я пережила это. Я поняла. — Я не могу не качать головой, думая обо всем, что я ей наговорила, прежде чем узнала, кто она такая.
— Да, ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. А теперь представь, что она разговаривает с тобой по телефону каждый божий день. Ни один секрет не был в безопасности.
— Держу пари, что повесить трубку на ней не получится, не так ли?
Джексон громко смеется.
— Я никогда не был достаточно храбр, чтобы попробовать.
— Хорошо, значит, ты в Филадельфии, и у Мэри есть твои секреты...
— Да, тогда я сделал то, что сделал бы каждый мужчина после большого прорыва. Я попросил маму переехать ко мне.
— Ты этого не сделал!
— Сделал. И я не столько просил, сколько умолял. Я умолял ее переехать в Филадельфию, жить со мной, готовить для меня и помочь мне пройти через жизненный хаос.
Этот мужчина. Когда я думаю, что он не может быть более очаровательным, он рассказывает мне эту историю.
— Я так понимаю, она сделала то, о чем ты просил.
Мы стоим на светофоре, и Джексон немного поворачивается, чтобы посмотреть на меня с озорной ухмылкой на лице. — Не совсем. Когда я закончил умолять ее по телефону, она сказала – и я этого никогда не забуду – она сказала: «Джеки, мальчик, я люблю тебя. Я сделаю все для тебя. Но ты, должно быть, чертовски издеваешься надо мной. Я перееду в Филадельфию и буду помогать тебе, чем смогу. Но наши дни жизни под одной крышей прошли. Ты теперь большой вонючий мужчина, и я больше никогда не хочу прикасаться к твоему грязному нижнему белью».
— Замолчи! Серьезно? — Я смеюсь сейчас.
— Абсолютно серьезно. Но она приехала уже на следующей неделе. Продала дом, уволилась с работы и переехала в Филадельфию, чтобы помогать взрослому сыну. Она и папа полностью владели домом, так что она использовала эти деньги, чтобы найти небольшое жилье для аренды. Поскольку в первые несколько лет я не зарабатывал кучу денег, она не позволяла мне много помогать. Но она приходила на каждую игру, домашнюю и в гостях.
— Это так замечательно.