Свадьбе не бывать!

— Вереника, у тебя что-то случилось? — тетушка Алиссая появилась в библиотечном зале вместе с Ванесой.

Эта найра тут что забыла? Или на почте дел нет? Конечно, небывалый случай: пунктуальная библиотекарша внезапно опоздала на целых полтора часа. Но прибегать сюда с почты, чтобы узнать первые сплетни? Вот уж кому скучно на рабочем месте.

— Случилось, — тяжело вздохнула я, не скрывая своего похоронного настроения. — Я замуж вышла. Перед лицом богов.

Обе дамы дружно ахнули. Да, знаю, только мне могло так фатально не повезти. И ведь, блин, так старалась, соблюдала все предосторожности. И надо ж было так лопухнуться!

— Ресторация «Три оборотня», мир Ашкераз, — выдохнула Ванеса, наконец-то отмершая. Она не спрашивала, утверждала, причем с восторгом в голосе.

— Она, — уныло подтвердила я.

— И ты… не рада?!

— А должна?

На меня посмотрели с осуждением, причем что Ванеса, что Алиссая.

— Вереника, я помню, ты его не жаловала, — стараясь говорить как можно мягче, произнесла Алиссая, — но он — лучшая пара, о которой можно только мечтать.

«Вот и мечтайте, — буркнула я про себя, — и нечего других женщин замуж за него выдавать».

Вслух я, понятное дело, ничего такого не сказала, только вздохнула. Тяжело. Снова.

Две сплетницы ушли минут через пятнадцать, так и не сумев убедить меня, что я не вижу собственного счастья. Как это где? Да вот же, рядом! Протри глаза, Вереника! Я протирать глаза не желала и утверждала, что со зрением у меня все в порядке.

В общем, расстались мы каждый на своей волне.

Зато народа в библиотеке снова существенно прибавилось. Я даже новые формуляры завела и сидела, мысленно довольно потирая руки. Любопытные существа всех рас прямо горели желанием полюбоваться на молодую супругу советника императора. Никто больше не пытался учить меня жизни, так что я нормально переносила их взгляды. Пусть смотрят. Молчат же.

А после окончания работы в библиотечном зале как обычно появился Леонард. Не знаю, на какой прием он рассчитывал, но я при виде него честно предупредила:

— Подойдешь — пришибу.

— Моя грозная супруга, — ухмыльнулся он и сделал еще пару шагов. — Ай! Вереника!

Пресс-папье, тяжелое, деревянное, в виде кошки, пролетело мимо, этот гад сумел увернуться, а вот пустой чернильницей, стоявшей на столе ради красоты, я в него попала.

— Я пришел сообщить, что твои родители жаждут с тобой пообщаться, — он что-то прошептал, провел рукой по боку, видимо, убирая боль. — Особенно мать. Ты идешь?

А то у меня есть выбор. Хотя бы мать, но увидеть надо. Она мне много добра сделала, сама о том не подозревая.

Так что пришлось неохотно подниматься.

— Я в этом пойду? — с сарказмом уточнила я у теперь уже мужа, выжидающе смотревшего на меня. — Во вчерашней измятой одежде?

Вот оно! Ну вот же! Его надо не пресс-папье с чернильницей бить, а в мои гардероб и внешний вид тыкать! Эффект намного сильнее будет!

Леонард страдальчески закатил глаза, затем щелкнул пальцами, и одежда на мне стала идеальной: и чистой, и выглаженной. Бытовая магия, чтоб ее.

Не позволив мне открыть рот еще раз, Леонард открыл портал и потянул меня в него за руку. Мы оба снова очутились в портальной комнате моей семьи. Как же все-таки непривычно называть родственников Вереники своими. Но приходится. Вот только ни к кому, кроме матери, я никаких чувств не испытываю. Впрочем, играть роль послушной дочери, теперь уже и вышедшей замуж, мне это не мешает.

Между тем глава семьи дал добро, и стены портальной комнаты сменились на стены дома. Мы с Леонардом шли по уже знакомому мне коридору, и я гадала, зачем родителям понадобилось со мной встречаться. Чтобы поздравить с замужеством? Или имелась какая-то другая, неизвестная мне пока что, причина?

В гостиной, той самой, в которой мы встречались с моей семьей в прошлый раз, снова собрались все родственники, за исключением моих племянников и племянниц.

— Вереника, детка, — подскочив со своего кресла, мать быстрым шагом подошла ко мне и заключила в объятия, — поздравляю тебя, моя родная, ты наконец-то создала свою семью. Это важный шаг в жизни любой женщины. Я рада, что Леонард сумел уговорить тебя.

«Прибью, — мрачно пообещала я мысленно самой себе, обнимая мать в ответ. — На части гада разорву. Это же надо было соврать такое! Сумел уговорить! Аж два раза! Ну ничего, надо будет его связать и несколько часов в отместку мучать рассказами о моем скудном гардеробе. Зараза!»

— Теперь, надеюсь, ты бросишь свою работу? — поинтересовался отец вместо приветствия, когда мать наконец-то меня отпустила и мы с Леонардом у селись в предназначенные нам два кресла.

— Тебе так не хочется платить мне повышенную зарплату? — мило улыбнувшись, поинтересовалась я.

Сестры с мужьями синхронно поперхнулись воздухом.

Отец скривился.

— Вся в бабку характером. Ты не какая-то там оборванка, чтобы зарабатывать на жизнь! Тем более таким способом!

— То есть мои личные предпочтения, как и чувства, — я бросила взгляд в сторону Леонарда, с невозмутимым видом сидевшего на своем месте, — никакой роли не играют? Я женщина, а потому лишена права голоса, так?

— Девчонка, — выдал недовольно отец. — Твои «личные предпочтения» наносят ущерб и моей репутации, и репутации теперь уже твоего мужа!

— Искренне сочувствую вам обоим, — пожала я плечами.

Злая на Леонарда, я готова была сорвать свое плохое настроение на ком угодно, даже на отце. Я не Вереника, самодуров не боюсь.

Глава 48

Неприятный разговор был прерван появлением служанки. Она встала в проеме и испуганным голоском сообщила, что ужин подан.

Мы всей толпой переместились в обеденный зал. Там и правда уже был накрыт праздничный стол. Родители отмечали долгожданную свадьбу своей младшей, непутевой дочери. И конечно же, никто не спросил саму дочь, нужен ли ей этот праздник. С такими мыслями я и уселась за стол.

Повар, несомненно, постарался на славу, и на застеленном белоснежной скатертью столе сейчас стояли многочисленные блюда. Их было столько, что при желании можно накормить небольшую армию.

Только жареного мяса я насчитала три вида: что-то вроде курицы, поросенок и птица, напоминавшая лебедя, только с короткой шеей. Кроме того, неподалеку от меня поставили фарфоровую супницу, источавшую умопомрачительный аромат. На колбасы, сыры, фрукты и овощи, причем мало похожие на земные, я уже даже не смотрела, изумленная предложенным изобилием. Вроде бы ужин, впереди ночь. Для чего так объедаться?

Но мои родственники считали по-другому. И суп, и мясо, и нарезка — все довольно быстро разошлось сначала по тарелкам, а потом и по желудкам. Народ даже не пытался делать вид, что празднует. Довольной выглядела только мать. Остальные же усердно поедали предложенное. Четверо мужчин и три женщины съели почти все, пока я, в их компанию не входившая, отчаянно сражалась с несколькими кусочками овощей на моей тарелке.

Когда на столе практически ничего не осталось, отец снова вспомнил о своей дочери-бунтарке.

— Теперь обсуждать вопросы работы и жилья ты будешь со своим мужем, — сообщил он, повернувшись ко мне. — Но свои вещи, думаю, ты должна забрать. Там не только твои бумаги, но и украшения, оставшиеся тебе от бабки. Да даже те же наряды. Нечего ходить оборванкой.

Угу, торжественная передача дочери от отца к мужу состоялась. Теперь можно и от ее вещей избавиться, комнату освободить. Злая я сегодня, знаю. Но что поделать, довели.

Я кивнула.

— С удовольствием заберу. Прямо сейчас можно?

Сопровождать меня вызвалась мать. Я не спорила, понимала, что она тоскует без любимой дочери.

По уже знакомой мне лестнице мы поднялись на второй этаж, дошли до одной из дверей в коридоре, я потянула за ручку. Внешне я старалась казаться спокойной, но внутри меня появилось непонятное волнение. Блин, было бы с чего! Я эту Веренику знать не знаю! Никогда не видела, не общалась с ней. И вот с чего волноваться?! И все же дверь я открывала, стараясь не показывать, как подрагивают пальцы руки.