Страница 58 из 77
Глава 20
— Доброй ночи, Валентин Иванович! — растерянно поздоровался я, залезая в машину. — Что случилось?
Декан быстро посмотрел на меня.
— Кажется, в лагерь, кто-то проник… — начал рассказывать он.
Но военный, сидевший напротив, бесцеремонно оборвал Валентина Ивановича:
— Тихо!
Я увидел, что губы Валентина Ивановича сжались, словно он хотел выругаться. Но декан сдержался и замолчал.
«Газик», раскачиваясь, катился по разбитому асфальту. В свете фар то и дело мелькали чёрные стволы лип, росших вплотную к дороге.
Через полчаса я догадался, куда нас везут. За окном машины замелькали пригороды Балтийска.
Нас привезли к зданию, в котором располагалось управление КГБ. Мы с Валентином Ивановичем уже бывали здесь полтора месяца тому назад. Здесь работал его военный сослуживец.
Именно к нему нас и привели.
Виктор Петрович сидел за столом. Перед ним стояла чашка, а кабинет пропитался запахом крепкого кофе.
— Здравствуй, Витя! — поздоровался с сослуживцем Валентин Иванович.
Виктор Петрович не ответил старому другу, а поднял глаза на сопровождавшего нас военного.
— Свободен!
Сопровождающий повернулся и вышел из кабинета.
— Садись, Валя!
Виктор Петрович кивнул в направлении дивана.
Валентин Иванович опустился на мягкое сиденье.
Мне Виктор Петрович сесть не предложил, поэтому я остался стоять посреди кабинета.
Виктор Петрович перевёл тяжёлый взгляд на меня.
— Раздевайся!
— В каком смысле? — оторопел я.
— До трусов. Снимай рубашку и штаны.
— Это обыск?
— Вот именно, — кивнул хозяин кабинета. — Сам разденешься, или тебе помочь?
— Витя, что происходит?
Валентин Иванович подскочил с дивана, но Виктор Петрович остановил его движением руки.
— Сядь, Валя!
Я расстегнул пуговицы рубашки, стянул её и повесил на спинку стула, который стоял перед столом Виктора Петровича. Видимо, на этот стул сажали задержанных, чтобы хозяину кабинета было удобнее с ними беседовать.
— Брюки!
Я разулся, снял брюки и остался в носках и чёрных сатиновых трусах. Хотел повесить брюки на стул, но Виктор Петрович меня остановил:
— Выверни карманы!
На трусах, хотел спросить я. Происходящее неимоверно злило меня, но я уже начал догадываться, с чем связан этот цирк.
Сдержавшись, я послушно вывернул карманы брюк. На тонкий вытертый ковёр упало несколько монет, три рубля и перочинный нож. Нож я ещё вчера днём отмыл в ведре с водой, и следов земли на нём не осталось.
— В лагере сейчас обыск, — глядя прямо на меня, сказал Виктор Петрович. — Все твои вещи перевернут. Хочешь что-то сказать, пока не поздно?
Я подумал и пожал плечами.
— Нет.
Если обыск будет основательный, то медальон, конечно, найдут. А найдя, непременно свяжут его со мной. Но бежать впереди паровоза я не собирался.
— Одевайся! — кивнул Виктор Петрович.
Валентин Иванович замер на диване. Кажется, до него тоже начало доходить происходящее.
Я натянул одежду и рассовал по карманам свои вещи.
— Садись!
Виктор Петрович повернулся к Валентину Ивановичу.
— Кофе хочешь, Валя!
Валентин Иванович покачал головой.
— Нельзя. Сердце.
Он постучал себя пальцами по груди.
— Знаю я, что с твоим сердцем, — хмыкнул Виктор Петрович. — Ознакомили.
Так вот оно что, догадался я. Сослуживец декана сердится, что в прошлый приезд его использовали втёмную. Но и упрекнуть Валентина Ивановича не может — ведь декан действовал, как и положено в их ведомстве.
— Сегодня ночью в ваш лагерь попытался проникнуть неизвестный. Действовал глупо, непрофессионально. Поднял колючую проволоку и собирался проскользнуть на охраняемую территорию. Его поймали. Пока непонятно, был ли он один, или это отвлекающий манёвр. Но к утру мы разберёмся. А к вам есть несколько вопросов.
— Извини, Витя, но сначала я должен позвонить, — тихо, но твёрдо сказал Валентин Иванович.
Виктор Петрович удивлённо поднял густые тёмные брови.
— Звони, — ответил он и показал в сторону стола. — Вот телефон. Прослушки ты, надеюсь, не опасаешься?
Валентин Иванович молча поднялся с дивана и прошёл к столу. Снял трубку аппарата, набрал номер.
— Андрей Сергеевич! Здравствуйте! У нас чрезвычайное происшествие. Меня вместе с Гореликовым вызвали на допрос в местное управление. Да, понял. Спасибо!
При слове «допрос» Виктор Петрович угрожающе прищурился.
Валентин Иванович повесил трубку.
— Задавай свои вопросы, Витя.
— Вопрос, собственно говоря, один. Но задам я его вам обоим.
Виктор Петрович опёрся руками на стол и подал широкие плечи вперёд.
— Что вы собирались сделать с медальоном?
— В каком смысле? — изумился Валентин Иванович. — Сдать, куда положено!
— А ты?
Виктор Петрович смотрел прямо на меня.
— Я сдам медальон руководству экспедиции, — твёрдо ответил я. — если, конечно, он вообще найдётся.
— Уточню вопрос, — продолжил давить Виктор Петрович. — Ты не собирался передать медальон агенту иностранной организации?
— Нет, не собирался, — так же твёрдо ответил я.
Телефон на столе зазвонил так пронзительно, что я чуть не вздрогнул от неожиданности. Виктор Петрович снял трубку.
— Да! Совсем ничего? Ясно. Закругляйтесь там, и по домам. Охрану усилить.
Он повесил трубку и снова опёрся руками на стол.
— Проверить бы тебя на детекторе лжи! — сказал Виктор Петрович, глядя на меня. — Да нет их у нас пока. Только обещают.
Я видел, что руки его расслабились, плечи опустились.
— Странно всё, — нормальным голосом сказал он. — Не успели вы приехать, как кто-то попытался проникнуть в лагерь.
— А что говорит задержанный? — осторожно поинтересовался Виталий Иванович.
— Ничего он пока не говорит, — ответил Виктор Петрович. — Но заговорит, никуда не денется.
Я слушал комитетчика с равнодушным видом.
— Ты же понимаешь, Витя, что это может быть провокацией? Этого человека могли специально подослать, чтобы скомпрометировать меня, или Александра и тем самым затормозить наши поиски.
— Понимаю, — кивнул Виктор Петрович. — В тебе, Валя, я уверен. А вот он пока у меня на подозрении.
Виктор Петрович снова посмотрел на меня.
— Уж больно ловко ты эту рощу нашёл. Как будто бывал там раньше. В общем, так! Из лагеря — ни ногой. Да и не выпустят вас теперь. Всё, что нужно, мы привезём. Документы получите на выходе, в лагерь вас сейчас отвезут. Понадобитесь — вызову.
Виктор Петрович снова снял трубку телефона и отрывисто сказал:
— Зайдите!
Мы с Валентином Ивановичем одновременно поднялись.