Страница 7 из 10
Глава 3. Марриуз...
‒ Как видите другого Лазарева Захара и Зеантара здесь нет, ‒ хмыкнул весело я, сидя на обломках стены и продолжая мягко прижимать к себе Алину.
Правда, в следующий миг шаг Прасковьи моментально ускорился, глаза невольно покраснели, а лицо неуловимо рассвирепело, как у заправской фурии и, подскочив ко мне, та трижды со всей силы приложилась мне по лицу смачными и звонкими пощечинами.
Во имя Угорских Бесчинств! Хотя… Ладно, возможно, и заслужил…
‒ Он еще и издевается здесь! Подонок и лжец! ‒ полыхая праведным гневом шипела мне в лицо жена, вцепившись мертвой хваткой в кирасу доспеха. ‒ Ты представить себе не можешь, как мы волновались за тебя! Мерзавец бесчувственный! Гад! Да мы… Да ты… Да я… ‒ вдруг стала запинаться магиня, словно весь её словарный запас резко окончился.
Однако секунду спустя, так и не договорив своей речи до конца, жена горько сглотнула, а её невероятно мягкие и обжигающие губы прикоснулись к моим. Поцелуй продлился недолго, но в эти краткие мгновения откровения Куня вложила всё. Душевную боль, грусть, тепло и любовь.
А затем, крепко обняв меня с левого бока, она вместе с довольно пошмыгивающей Алиной как можно удобнее устроилась на руинах разрушенной стены.
‒ Скотина… ‒ скосив на меня взгляд и прижав голову к моей груди, недовольно прошептала княгиня.
Габриэль всё это время с ошеломлённым видом так и наблюдал за семейной ссорой. Мгновение же спустя реанорский слух внезапно уловил странный гвалт и топот ног, а секунд пять спустя в детскую ворвалась целая толпа воинственного народа, во главе которой находились необычайно взбудораженный Ростислав и Хельга, а за ними перепуганная Лира с Викой и лисицами. Следом за ними поток людей только увеличивался. Рита с Лизой, Голицина, Морозова, Лёня, Лена, Вадим, Ванесса на руках с Гордеем. Вся Царицынская братия альвов, впереди которых находился Карз под руку с Симонной и взъерошенный Кертайс в обществе вертихвостки Шереметевой. Заприметил даже Разумовскую с Анжеликой и Пожарского с Долгоруким. В общем, прибежали все кому не попадя.
Несколько долгих мгновений в детской стояла гробовая тишина, но её уже вдох спустя разрушил удивлённый, но и в то же время веселый голос фон Тек:
‒ Явление князя Лазарева народу.
‒ Я тоже рад тебя видеть, Хельга, ‒ усмехнулся расслабленно я, а после перевел взгляд на Ростислава и чуть склонил голову. ‒ Ваше высочество.
В ответ же цесаревич лишь протяжно и облегченно выдохнул, а затем с наигранной угрозой показал кулак.
‒ Дядя Зеантар вернулся! ‒ радостно завопила Лиза и на пару с Анжеликой они рванули в мою сторону.
‒ Брат!
Вот только у них образовались сразу две соперницы, которые отстали от них всего на шаг, в лице невероятно взволнованной Вики и Лиры. За долю вдоха я оказался прижат со всех сторон не только своими женами, но и счастливо повизгивающими малышками.
‒ Вернулся… Всё-таки вернулся… ‒ словно мантру шептала Калира, крепко сжимая мою руку.
‒ Я знала, что ты вернёшься. У вас принято именно так, не правда ли, ‒ тихо прошептала следом за альвой Вика, нежно целуя меня в лоб по реанорской традиции и тепло мне улыбаясь. ‒ С возращением домой, дорогой.
‒ Ха-ха-ха-ха!!! ‒ заливисто рассмеялся Костров, рванув мне навстречу. ‒ Народ, шеф верну… ‒ но в тот же миг парень резко заткнулся, получив ощутимую оплеуху от Соловьёва, и схватив, его за ворот пиджака, мгновенно потащил обратно.
‒ Идиот… ‒ прошипел резко он. ‒ Не забывай, где находишься и перед кем.
Однако вместо какого-либо раздражения за спиной раздались вначале редкие смешки, а затем, словно снежная лавина стал разносится нарастающий смех и хохот.
‒ Во имя Катаклизма! ‒ будто курица-наседка запричитал Терентий, пробившись в детскую одним из последних и завидев меня, шокировано расширил глаза и стремительно рванул куда-то обратно. ‒ ГОСПОДИН ВЕРНУЛСЯ-Я-Я-Я! РАДОСТЬ-ТО КАКАААААЯЯЯЯ…
‒ Да… ‒ прошептал облегченно я, посмеиваясь вслед за остальными и прижимая к себе всех, кого только мог. ‒ Дома. Теперь я и вправду дома…
Приятно вернуться туда, где тебя ждут. Очень приятно. Порой я даже опасаюсь представить насколько, потому как за минувшие дни я подолгу не мог уснуть. Точнее просто боялся. Боялся закрыть глаза. Предполагая, что, открыв их, всё это окажется лишь сном или же ужасным наваждением. Семья, девчата, жены, сын. И приду я в себя вновь, где-нибудь на просторах смежной стигмы в ожидании странников.
Сегодня уже пойдут пятые сутки, как я не выползаю из кровати и практически не выхожу из покоев, где провожу своё время лишь с жёнами и сыном. Завтрак, обед и ужин в постель. Страстные ночи с девчатами. Те даже очередность составили, правда, все эти дни она нарушалась уже несколько раз. А невинное дитя лишь спит, ест и ходит под себя. Но в этом во всём есть нечто притягательное и необъяснимое. Мне хватало и того, что я нахожусь рядом и просто наблюдаю за ним, за Алишей и за всем происходящим.
Как ни странно, но после прибытия в столицу меня никто не трогал и не беспокоил. Ни государь, ни дворяне, ни Потёмкин с Трубецким. Да я даже толком не смог ни с кем поговорить. Лишь с девчатами и то не обо всём. Самое скверное пришлось оставить напоследок, но затягивать с этим не буду. Хотя чужеродного внимания всё-таки оказалось хоть отбавляй. Несколько двоек третьего тайного отдела часами напролёт скрытно находились у резиденции. Похоже, либо Курташин, либо Решетников были в своём репертуаре.
Взгляд то и дело блуждал по покоям, по разметавшимся волосам Алины и Лиры. По обнаженным соблазнительным и сексуальным изгибам, а чуткий реанорский слух и обоняние не только улавливали их мерное дыхание и аромат прекрасных тел, но также еще приходилось отслеживать одновременно с этим сопение малыша в соседней комнате.
Что ж, на сегодня остался главный вопрос, над которым я монотонно размышлял все эти дни, ну а после можно взяться и за дела насущные.
Из переплетения женских рук и ног пришлось выбираться с неимоверной осторожностью, потому как хватка жен оказалась достаточно крепкой даже во сне. Но после минутной борьбы удалось вырваться из нежных объятий и набросив на себя халат, я неспешно направился в детскую.
Мой сын уже достаточно пожил без имени. Видит Бездна, что так нельзя.