Страница 162 из 188
Во второй фазе Любовница стала быстрее, хитрее и подлее, как и полагается любому уважающему себя боссу. Его же здоровье неуклонно падало вместе со шкалами магической энергии — не зная механик и атак, он постоянно попадал под удары и был вынужден тратить драгоценную ману на лечение. Наконец, на тридцати процентах второй фазы Вилл вызвал кровавые крылья и улетел в безопасную для него зону — за рунический полукруг. Проводив его безмолвным взглядом, Любовница растеряла ярость и мощь, и, казалось, стала поменьше в размерах, вернувшись к первой фазе.
Худшая догадка медленно подтверждалась. После второй фазы началась третья, и пылающий белоснежным светом клинок во время одной из атак превращался в хлыст, больно бьющий как его, так и поверхность арены, оставляя на ней белоснежный огонь. Не отставал и посох — из навершия, напоминающего десятиконечную звезду с тремя сколами, вырывались атаки всех стихийных школ — вот тебе огненный шар, а вот огненный питомец. Соскучился по магии льда? Лови на голову сосульку, а если что, посиди в ледяном коконе. Ещё больше проблем доставлял момент, что Любовница постоянно меняла набор фаз. В одной попытке она сперва прибегала к помощи золотых стражников, золотого блока, а в другой использовала рыцарей в ржавых доспехах, которым так же помогали и лучники. Всё складывалось так, что всего таких фаз будет аж семь, и шанс, что в следующей битве выпадет абсолютно такая же последовательность из семи различных вариантов, без практически нулевой. Каждый бой уникален, что не оставляет возможности подготовиться и подобрать единый шаблон.
Вилл успокоился и утёр кровь, свою, с щеки и с носа. В этой попытке он чуть не умер. Из хорошего — за пятнадцать попыток добрался до четвёртой фазы. Из плохого — в безопасную зону он влетел на одном проценте здоровья и кровотечении, которое чудом успел снять за секунду до следующего тика. И увиденное на четвёртой фазе не вписывалось ни в какие рамки игрового баланса. Даже в битве с тем самым сложным боссом из прошлого; пусть тот и убивал с одного удара, но от всех атак можно было уклониться — прямо или косвенно, использовав столб или другое естественное укрытие как защиту. Сейчас же…
Раз в минуту Любовница использовала нечто вроде ультимативной способности, атакуя по всей площади арены чистым уроном — на который не работали защитные сопротивления. Единственный способ защититься — зелье неуязвимости, но расходники извне не работают. На Изумрудный посох защиты так же рассчитывать нельзя — в первой легендарке он заблокировал атаку лишь благодаря замедлению времени, а без него поймать магию Любовницы на тот самый единственный защитный фрейм у него просто не получится. Эта сильная атака выходила за все рамки баланса — с уроном в девяносто девять процентов от максимального количества здоровья, и лишь чудом в первый раз он принял её на полной красной шкале. Восполнить такой урон на пятидесятом уровне очень затратно по мане, а частота раз в минуту и подключение других атак делало эту механику безумной и выходящей за рамки здравого смысла. Кровавые крылья бессильны — урон проходил даже в полёте.
«Ну и что мне делать с тобой, красотка?» — размышлял Вилл, смотря на Любовницу. К четвёртой фазе её облик изменялся настолько, что за спиной вырастали крылья, только не кровавые, а ярко-белоснежные, под стать прекрасной внешности. И это лишь четвёртая фаза. Если догадка верна, и фаз семь, то что будет в конце? В кого она превратится? И не будет ли урон таким чудовищным, что она легко заберёт его всего за одну атаку? А если подключить помощь всех семи блоков, то прохождение становится…невозможным?
«Да нет, это же ерунда», — Вилл мысленно помотал головой. Или…
Взгляд зацепился за Бездонный колодец, без ограждений и преград, напоминающий просверленную дыру, ведущую на более низкие уровни и без того глубокой пещеры. Вилл смотрел на колодец, ощущая, как исходящая из него тьма засасывает взгляд. Сама суть сражения с боссом подразумевала победу — да, сложную, да, изнуряющую, да, на которую опытные рейды тратят неделю или даже две ежедневных попыток по десять часов. Если босса и нельзя пройти, то либо в шуточных играх, но они вроде как не шутки шутят, либо…по задумке разработчика, побуждая игрока либо посмотреть видеоролик, либо найти другой способ.
Вилл медленно переводил взгляд с Любовницы на колодец и обратно. Он не может стоять просто так. Исключение — у игрока нет с собой кристалла сброса и он хочет обнулить прогресс пещеры, но в таком случае можно точно так же пасть от руки Любовницы. Для чего встраивать отдельный геймдизайнейский элемент? Два и два сложились в одну безумную, но в то же время совершенно логичную теорию.
«Этого босса нельзя победить», — предположил Вилл. Сражение с ней — ловушка, призванная затянуть игрока в свои сети и не отпускать его до тех пор, пока от отчаяния и безнадёги он не наделает глупостей. Может, победа и возможна — опытной группой или психом хлеще него, способным пройти все семь фаз без единой ошибки. Такую вероятность отметать нельзя, но интуиция настойчиво шептала на ухо, что невероятная сложность босса и Бездонный колодец связаны друг с другом.
Вилл медленно поднялся на ноги и неспешными шагами подошёл к зияющей дыре. Внизу лишь тьма, в которой словно не было никого и ничего. Ради интереса Вилл достал из сумки маленькую светящуюся палочку, источающую ровный зелёный свет, и бросил вниз. Тьма за секунду поглотила предмет, ничего за собой не оставив.
Несмотря на уверенность в догадке, со всех сторон то и дело налетали сомнения. Может, сделать ещё попытку? Но зачем? Что нового он хочет увидеть? Разрушительная атака на девяносто девять процентов здоровья останется и на следующей фазе, а там у Любовницы появится новая гадость, которые в сумме могут и прибить. Так чем же он рискует? В худшем случае побывает в Посмертии, а потом вернётся к входу в Пещеру потеряв десять уровней. Там уже делать нечего — придётся лететь к Куполу, надеясь, что его, пташку сорокового уровня, никто не подстрелит. Да, вернётся с поражением, и как бы ни хотелось отправлять ребят в это место, у них на руках будет информация, в том числе и по Бездонному колодцу.
Тянуть смысла нет. Закрыв глаза, Вилл поддался вперёд, ощущая, как сперва под ногами ушла земля, а после как тьма окружила его со всех сторон, мягко увлекая в сети и оттягивая от света всё дальше и дальше.