Страница 44 из 75
Толик был любителем поболтать. Мне оставалось только слушать его и поддакивать в нужных местах. Из Крыма выехали быстро, вырулив на трассу М-18 до Мелитополя. Ехать приходилось медленно. После отгремевших в этих краях боев все дороги надо ремонтировать. Яма на яме. По обочинам была свалена сгоревшая техника. К сожалению, мы видели и трупы наших солдат. Не всех успели собрать. Работа идет, но приходилось действовать осторожно. Многие места заминированы.
Пакет с едой я взял в кабину, засунув под сиденье, и запахи рыбы горячего копчения пробудили в нас с Анатолием аппетит. Проехав Мелитополь, мы стали искать место на трассе где можно остановиться и перекусить.
— Может там? — Указал я рукой в сторону поля.
Анатолий подтвердил.
— Как раз то, что нам нужно.
В чистом поле стояло несколько сколоченных столов и скамеек. Рядом расположились несколько армейских машин, а чуть дальше рота или две роты солдат копали несколько глубоких ям. Как я позже выяснил, они закапывали в общих могилах трупы англичан, индусов и африканцев, собранных по всей округе. Это была не регулярная армия, а штрафбат. Несмотря на это все они были вооружены и отлично экипированы. Командовали ими кадровые офицеры и сержантский состав. Они же и следили за порядком в роте.
В штрафбат попадали по разным причинам. Были тут и патологические трусы, и самострелы-членовредители. Карьеристы, не способные к командирской работе. Но таких было меньшинство. В большинстве своем все люди здесь просто оступились, когда то. Они имели понятие о чести и желали только одного, вернуться в нормальный, офицерский строй. Многие попали в штрафбат по пустяковым причинам. Пьянка, драка, мелкое хищение, утеря документов, конфликт с начальством и тому подобное. Все отличие штрафбата от остальных частей — они всегда на острие. В самом пекле. Это не значит, что их бросают под танки с голой жопой. Нет. Просто в бой они идут первыми.
Мы остановились рядом с их машинами, и я первым вышел из кабины. Старший офицер здесь, в звании капитана, сурово на нас посмотрел. Я отдал ему честь и спросил.
— Можно мы займем у вас стол? Покушаем и дальше в путь. Нам еще четыре часа до южного фронта. Животы сводит. Кушать хочется.
Прежде чем ответить, капитан внимательно осмотрел меня и Анатолия.
— Можно, но только после предъявления документов.
— Конечно.
Со всем разобрались, нормально познакомились и сели за стол. Я пригласил капитана Соловья и его офицеров с сержантским составом откушать с нами. Еды я взял впрок. Они согласились. Им было в радость поговорить с новым человеком, тем более со мной был Анатолий, вот кто собрал все слухи на фронте.
Я больше отмалчивался и кушал. Положил себе на пластиковую тарелку копченую скумбрию, картошечку, петрушку, укропчик и смаковал жирную рыбку, обсасывая косточки и откладывая их в сторону. Ту же картошку я подогрел волей. Себе и другим. Они даже не заметили этого, подумали, что из-за плотной упаковки тепло сохранилось.
Довольный, я вытер жирные пальцы рук салфеткой.
Следующим блюдом был холодец. Слюнки так и потекли. Нарезав большое блюдо на всех, я медленно прожевывал каждый кусочек, чувствуя, как желе тает во рту и остается только чистое мясо с перчиком и горчицей. М-м-м. Вкуснотища.
Последним и третьим блюдом была кровавая колбаска. Ее мы нарезали на ломтики, сделав множество бутербродов. Сверху положили по листу хрустящей капусты. Чаем с лимоном нас обеспечили офицеры штрафбата. Ух, как хорошо. Солнышко на небе, ветер умеренно прохладный, хорошая компания. Я даже позабыл на миг о своем позоре и поражении в пещерах.
Капитан Соловей привстал из-за стола и всмотрелся в небо.
— Меня глаза обманывают?
Мы посмотрели туда же, куда и он. В небе стремительно двигался истребитель.
— Не наши обводы. Турок что-ли? Чего он здесь делает?
— По тылам летал, сука. Отбомбился и возвращается. Как наши его упустили?! Он сейчас пролетит над Азовским морем и окажется на оккупированных территориях. Дрянь!
Не знаю, что на меня нашло, но я попытался сделать хоть что-то. Сев обратно за стол, я закрыл глаза и сосредоточился. О формах второй ступени я даже и не думал. Они бесполезны. Нет. Я попытался ухватить пролетающий над нашими головами истребитель волей. Представив огромную руку из воздуха, я вложил все свое желание в этот поступок. Вторая оболочка отдалась во мне болью. Я полностью исчерпал запас сил. И когда я уже поверил в свою очередную неудачу, дал о себе знать мой семейный так и непознанный талант. Мутация. Я отчетливо видел, как в центре духа, на орбите средоточия, словно луна, возникло новое образование. Точнее оно уже там было, но раньше я не мог разглядеть деталей. Выглядела мутация как клубок полупрозрачных ниток, летающих вокруг средоточия. Все это напоминало ту сущность, часть которой мне удалось поглотить. В этот момент из клубка выстрелила одна из нитей, прошла сквозь первую оболочку и достигла второй. Воплощенная моей волей рука из воздуха трансформировалась в призрачную руку, удлинившись на километр. Новый посыл-желание с моей стороны и гигантская невидимая ладонь схватила истребитель и потащила его к земле, обломав ему крылья. Офицеры за столом ахнули, наблюдая за небом.
Силы покинули меня внезапно. Воля полностью истощилась, а нить мутации вернулась в клубок, но турецкому летчику это не помогло. Я успел погасить его скорость и почти мягко приземлил его на землю.
Когда я открыл глаза, утерев кровь, что шла из носа, перенапрягся все же, вокруг никого кроме Анатолия не было. Все сбежались к истребителю, вытаскивая из кабины живого и почти невредимого турка.
— Это вы сделали, товарищ старший лейтенант? — Спросил меня с уважением в голосе Толик.
Благодарно кивнув ему, я принял из его рук платок, а потом ответил.
— Я.
Напряжение что держало меня после пещер, спало. Все же я не так безнадежен, как думал. Просто мне попадаются противники куда сильней меня, и на их фоне я смотрюсь жалко. Надеюсь, моя череда неудач закончилась.
Офицеры вернулись за стол через десять минут. Турка они вели за собой. Он был связан и немного побит. Я понял, что сейчас произойдет и сразу открестился.
— Капитан, вы сами с ним разберитесь, хорошо? Мне на фронт надо. Я не могу с ним возиться.
Командир штрафной роты спросил.
— А что мне в рапорте писать?
Я пожал плечами.