Бывший моей сестры

— Что, если мне нужно, чтобы ты поторопился и трахнул меня? — выстреливаю в ответ.

— Ммм… Мне нравится эта мысль, но придется подождать, карамелька, я хочу смаковать.

Словно желая подчеркнуть свою точку зрения, Тимур обхватывает меня под попу, прижимая к себе так, что я проезжаю по его выпирающему достоинству.

— Твой запах сводит меня с ума, — медленно ведет носом по нежной коже за ухом.

Не в силах говорить из-за неконтролируемого желания, бушующего внутри меня, подтягиваюсь и забираюсь на мужчину сверху. Тимур помогает мне, одним движением сбрасывая пиджак на пол, и за ним же отправляет галстук. Пальцы дрожат от желания прикоснуться к нему, провести руками по упругим мышцам, почувствовать жар под кончиками пальцев. Расстегиваю рубашку как можно быстрее. При виде мужской сильной груди рот наполняется слюной. Провожу пальцами по загорелой коже, наслаждаясь ощущением твердых мышц под разгоряченной кожей, спускаюсь ниже, где на подтянутом животе редкие темные волосы исчезали под брюками. Легко провожу по краю пояса, расстегивая его, прежде чем опуститься ниже, под пояс боксерок. Касаюсь твердой пульсирующей плоти.

Тимур издает стон, когда мои пальцы смыкаются на нем. Инстинктивно он толкается бедрами навстречу прикосновениям. Дыхание резкое и неровное. Ощупываю бархатную кожу, скольжу пальцами по всей длине. Поглаживаю вверх и вниз.

— Блять! — Тимур хватает меня за руку, останавливая.

Глаза вопросительно расширяются:

— Что не так?

Качает головой, убирая мою руку:

— Я же сказал, что не собираюсь торопиться. Но если ты продолжишь меня испытывать, то… — он замолкает с кривой усмешкой.

Смущенно улыбаюсь, лениво оглаживая косые мышцы живота. Тимур подтягивает меня выше, осматривая сквозь полуприкрытые веки, издав низкий рык. Чувствую руки на своей груди. Пальцы Тимура тянут вниз собачку и топ распахивается, не скрывая от горящих глаз твердые горошины сосков.

— Снимай, — приказ мужчины, его взгляд обжигает силой желания.

Дрожащими руками спускаю тонкие лямки топа с плеч и позволяю ему упасть на пол. Со стоном Тимур поднимается, облокачиваясь на спинку дивана, и приподнимает меня за бедра. Его твердый член под брюками прижимается к влажному входу. Теперь груди оказываются перед его лицом. Ахаю, когда горячий рот втягивает один сосок, а рука накрывает вторую грудь. Мои руки запутываются в волосах Тимура, прижимаюсь ближе, двигаю бедрами по напряженному достоинству, ища удовольствие.

— Такая горячая и влажная. Это поражает. Мне нравится, как ты возбуждаешься из-за меня.

Его слова пробиваются сквозь пелену желания. Замираю, не в силах поверить в то, что услышала. Какой глупой я была, обманув себя и почти отказавшись от своего плана только потому, что он прикасался ко мне так возбуждающе.

Лицо горит от негодования и стыда. Стыд – потому что я почти позволила ему снова победить, негодование – потому что собиралась заставить Тимура признать свое желание.

Его внимание было полностью сосредоточено на груди, поэтому была секунда собраться с мыслями, стараюсь скрыть решимость за желанием. Тяну Тимура за волосы, прерывая, и одариваю сексуальной улыбкой.

— Мой очередь, — протянула я, высвобождая ноги из его рук, и поднимаюсь.

Тимур наблюдал за мной со смесью легкого любопытства и похоти, когда я стояла перед ним, гордо выставив груди на его обозрение.

— Что не так? — его взгляд задерживается на сосках, все еще блестящих от его ласк.

— Я получила удовольствие от твоих ласк. Теперь моя очередь играть, — застенчиво улыбаюсь, отбросив волосы за плечи.

Смело присаживаюсь на корточки, хватаясь рукой за ремень, и наблюдаю сквозь ресницы за Тимуром. Наклоняюсь и прокладываю мокрую дорожку из поцелуев по груди Тимура, остановившись только для того, чтобы расстегнуть молнию на брюках. Мужчина хрипит и приподнимает бедра, помогая мне стянуть их вниз. Боксеры натягиваются сильнее, очертания возбужденного члена проступают отчетливее. Не желаю больше ничего, кроме как взять его в рот.

Решаю побаловать себя всего на мгновение, и, кроме того, довести Тимура еще сильнее, чтобы он точно признал свое желание.

Стягиваю боксеры вниз, задыхаясь, когда перед глазами выскакивает освобожденная и возбужденная плоть. Твердый и пульсирующий ствол, блестящая от смазки шелковая головка. Облизываюсь и забираюсь на колени к Тимуру, его горячий член упирается в меня.

— Блять, карамелька, — Тимур стонет, руки обхватывают попу и прижимается ко мне. — Блять, это так приятно.

— Никаких разговоров, — упрекнула я, тяжело дыша, продолжая раскачиваться над ним.

Тимур наматывает на кулак мои волосы и тянет к своим губам. Из меня вырывается громкий стон, когда его член прижимается к клитору.

Как бы мне ни хотелось, чтобы это продолжалось, я знала, что пришло время положить этому конец. Прикусываю губу и с сожалением медленно поднимаюсь, все еще находясь между ног Тимура.

— Что дальше, карамелька? — голос Тимура был похож на мурлыканье.

Он лениво оглаживал мои ноги, иногда рыча и сминая их. Я улыбаюсь, наклоняясь, чтобы поднять его трусы, покручивая их в пальцах.

— О, я не знаю… — изображаю задумчивый вид, окидывая Тимура оценивающим взглядом. — Что ты хочешь?

Его пальцы сильнее впиваются в кожу, глаза темнеют от возбуждения.

— Ты знаешь, чего я хочу, — мужчина рычит.

— Я? — склоняю голову набок. — Не думаю, что знаю.

— Ева! — в голосе Тимура прозвучало предупреждение. — Какого хрена ты делаешь? Сейчас не время.

— Все, что тебе нужно так это сказать, что ты был неправ в тот день, и мы можем продолжить, — выстреливаю в ответ. — Всего пара слов, Тимур, неужели твоя проклятая гордость не может справиться с этим? Избавь нас от этого несчастья.

Его глаза вспыхивают гневом, прежде чем это быстро скрывают за насмешливой улыбкой.

— Кто сейчас несчастлив, карамелька, я или ты?

Взбешенная таким тоном, я смяла его боксеры в кулак, одарив мужчину приторно-сладкой улыбкой.

— Посмотрим, кто в конечном итоге окажется несчастным, Тимур Львович.

Ловким движением одергиваю юбку и цепляю топ с края дивана, едва застегнув молнию наполовину. Прохожу мимо аквариума, забрасываю туда трусы и поворачиваюсь лицом к очень разъяренному и очень голому генеральному директору на диване в моем кабинете.

— Не смей уходить, женщина, — Тимур рычит, вскакивая на ноги. — Не смей, блять.

Боже! Он выглядел как обнаженный греческий бог во всей своей красе. Я хотела обладать им, но готова была подождать, пока он не признает, что хочет меня также сильно.

— Пока не забыла, Энгберг, — полностью игнорирую угрозы, — скоро сюда придет уборщица, так что я предлагаю быстрее одеться. Мне нужно поддерживать хорошую репутацию.

Вылетаю из кабинета под ругательства Тимура и встречаю испуганный взгляд своей помощницы. Натягиваю самодовольную улыбку, поправляя юбку, и прошествовала мимо, не заботясь, о чем думает эта девушка. Ничто не могло умалить триумфа, охватившего меня в этот момент.

Я сделала это! Действительно ушла, сохранив свою гордость нетронутой, и доказала Тимуру, что также способна на безжалостную месть. Не могу сдержать широкую улыбку, которая лениво расползается по лицу, от воспоминаний о злом и голом мужчине.

Поправляю топ, почти у лифта поворачиваясь к Адель:

— Дорогая, дай моему гостю пару минут побыть одному, затем убедись, что он не разгромит кабинет.

Адель только кивает с широко раскрытыми глазами, бросив опасливый взгляд на закрытую дверь.

— Не волнуйся, он не кусается, — заверяю встревоженную рыжеволосую девушку, попутно вызывая лифт.

* * *

— Блять!

Недоверчиво смотрю, как коварная ведьма закрывает дверь, оставив меня голым, возбужденным и очень-очень разъяренным. Ева на самом деле ушла от меня. Соблазнила, выставила дураком, а затем унизила наихудшим из возможных способов.

Выпускаю еще один поток проклятий, отчаянно нуждаясь в выходе для своего разочарования. Больше всего мне хотелось свернуть шею маленькой шалунье, посадить к себе на колени и отшлепать до тех пор, пока она не будет умолять простить.