Продана в жены

У него было лицо, достойное обложки. Черты резковатые, но притягательные. Таким красивым может быть клинок или пистолет — опасная красота. У него были высокие, четкие скулы, порочный рот и безумные огоньки в глазах. Он привык к вседозволенности. Светлые, волосы выше плеч, но все равно длинные. С одной стороны он заправил за ухо. В мочке блестела сережка.

— Садись в машину.

Он поднимался по ступеням ко мне. В руке появился нож. Свет фонаря упал на плечи, покрытые черными татуировками. Сердце словно облило кислотой. Знаю, куда он меня поволочет: туда же, где теперь Вика. В «Авалон».

— Нет-нет-нет, — запищала я, приседая.

— Привет, Лили, — повторил он. — Меня за тобой прислали. Можешь пойти со мной сама и тогда будешь хорошей девочкой. А хорошие девочки попадают в постель к моему брату. Или можешь начать сопротивляться, тогда станешь плохой девочкой. А плохие девочки попадают в постель ко мне. Выбор за тобой.

Я проскользнула под перилами, спрыгнула с крыльца и бросилась бежать.

Он не ожидал, что я попытаюсь спастись.

В спину полетел удивленный смех.

На секунду я замешкалась, выбирая направление: к людям в сторону дороги или в переулок? Инстинктивно тянуло к людям: на свет. Всего за поворотом оживленная улица, где кипит жизнь, еще не закрыты магазины, но мне там не помогут. Скорее в темном переулке спасусь.

Я бросилась туда и поняла, почему он смеялся: Зверь догнал меня в два счета.

— Какая быстрая… — за волосы он притянул меня к себе, а когда я заорала, оттолкнул к стене, собираясь прижать.

Я уперлась руками в железную грудь.

— Не прикасайтесь!

Но мощное тело, как таран, легко преодолело сопротивление. Зверь наклонился. От него пахло чем-то пряным. Сладкое дыхание скользнуло по губам. Он дышал так, словно хочет меня. Но когда заговорил, голос был стальным:

— Ты меня провоцируешь, — хрипловато сказал он.

Зверь говорил тише, чем обычно люди. Неторопливо, словно приценивался в каждом слове. Перехватив меня за горло, он накрыл мой рот рукой и сжал.

— Не дергайся, поняла? — я кивнула, пока пальцы не раздавили мне челюсть. — Твой отец должен нам. Поэтому за тобой послали. Замолчи и не сопротивляйся.

Я не успела сказать, что отца у меня нет.

На губах оказался липкий скотч, под него попали несколько прядей волос и намертво пристали ко рту. Он развернул меня к себе спиной и обмотал руки. От земли оторвал, словно я пушинка и зашвырнул на заднее сиденье пикапа.

Я перевернулась на бок, утопая в сиденье. Мои умоляющие глаза Зверя не тронули.

— Лежи тихонько, — он обернулся из-за руля, и набросил на меня одеяло, от которого пахло чем-то пряным.

Я покрутилась, но избавиться от одеяла не смогла. Беспомощно озиралась, не могла дышать только ртом, запах специй щекотал нос. О каком отце он говорил? Появилась робкая надежда: а может, меня с кем-то перепутали?

Пикап рванул с места.

Рев двигателя, плюс Зверь врубил музыку — я оглохла, меня ботало на каждой кочке. Сердце билось, как ненормальное. Вместо того, чтобы побеспокоиться о себе, я думала о Вике: совпадение ли, что нас похитили друг за дружкой?

Машина остановилась. Стихла музыка. Я настороженно дышала, подняв голову — ждала, что вот-вот Зверь взвалит меня на плечо и унесет в логово.

Шаги. Открылась дверь пикапа… Сильные руки подхватили меня и прямо в покрывале куда-то понесли. Кажется, мы уже в клубе. Воздух стал спертым, загрохотала музыка, впрочем, быстро стала приглушенной — меня несли наверх, прочь из залов. Я не ориентировалась — ощущение не из приятных. Начала реветь от беспомощности.

— Притащил.

Меня швырнули на что-то мягкое — на кровать? Я дернулась и начала извиваться. Вокруг раздался мужской смех. Как испуганная кошка, я затихла и прижалась к кровати, когда кто-то сдернул с меня одеяло.

Глава 2

По глазам резанул свет.

Приглушенный. Я бегло огляделась, как мышь в западне: кровать окружили люди и изучали добычу Зверя. То есть меня.

Я отползла к изголовью кровати — от них подальше.

Зверь рассматривал меня без выражения.

Слева от кровати, у окна, стояла колоритная пара — мужчина и женщина. Обоим лет по сорок. Она была похожа на ворона: с драматическим черным каре до плеч, нос с горбинкой, глаза с опущенными внешними уголками. И он — бритый, сухого сложения, оба в коже. Присутствие женщины немного успокоило, хотя она смотрела на меня насквозь и с абсолютно холодным видом.

— Скажу Стелле зайти, — сказала она, покачивая бедрами, обтянутыми черными джинсами, вышла за дверь и я осталась наедине с мужчинами.

— Руслан будет доволен, — наконец сказал тот, что рассматривал меня дольше всех.

Он стоял с другой стороны кровати, с таким видом, словно это его спальня. Пока он не заговорил, я думала, что он и есть Руслан — совладелец клуба и брат Зверя. Слишком уж дорогой у него костюм, и уверенный вид. Но нет.

— Скажи брату, я ее принес.

Мужчина в костюме ушел. Зверь переглянулся с лысым — со значением, словно вели мысленный диалог.

— Охранять будешь ты.

Кого охранять — и главное, от чего? Меня? Я проследила взглядом, как ушел лысый, и продолжала смотреть на закрывшуюся дверь. Не хотела переводить глаза на Зверя. Даже когда он снял с меня скотч. Мы наедине.

Он усмехнулся, словно прочел мои мысли, и бросил:

— Готовься к нашему вечеру.

Он ушел, а я упала лицом в подушку, выдыхая напряжение. У меня дрожала левая рука, как от тика. Я заставила себя встать и осмотреться. Комната была просторной — больше, чем вся моя квартира. Похоже на спальню, совмещенную с гостиной. Шикарная кровать под черным балдахином, гостевой диван, красивый двухъярусный столик — из черного стекла с серебристой окантовкой… На нем стоял пузатый фарфоровый чайник, белая чашка и тарелочка с двумя кексами. Они мгновенно привлекли мое внимание.

Я давно не ела, тем более сладости. На них вечно не было денег. Высокие кексы в глазури с цветной посыпкой выглядели дорого, вкусно — будто из французской кондитерской. Наверное, их пекли здесь, в «Авалоне»… Боже, как они пахли — сладостью, сытой жизнью.

Я привстала, уставилась на дверь, но за ней было тихо.

Тихо встала, сцапала кекс и после этого аккуратно опустила ручку двери вниз. Заперто. Надкусила один, а второй завернула в салфетку и спрятала под атласным покрывалом кровати.

В чайнике оказался горячий чай — недавно принесли. Чай трогать не стала, а кекс решила съесть. Просто не смогла остановиться — вкус был восхитительным. Подошла к окну и поняла, где нахожусь.

«Авалон».

Окна выходили на задний двор. Неоновые надписи с названием клуба были везде. Малиновый, пурпурный неон светился в темноте. Я дернула и потрясла окно, намереваясь вылезти и убежать, но открылась только щель для проветривания сверху.

— Черт, — пробормотала я, давясь кексом.

В воздух комнаты просочился воздух с улицы, слишком чистый для города. «Авалон» находился на отшибе. За клубом начинались холмы, поросшие лесом. Полным ходом шел сентябрь: хрустел душистыми листьями, дымил кострами. В воздухе, как невидимая вуаль, раскинулась осенняя прохлада. Отблески огней переливались на деревьях. Если бы я вырвалась, в ночном лесу меня бы нашли только с собаками, но как я ни пыталась растрясти створку, ничего не получалось, по крайней мере, бесшумно.

Внезапно в замке провернули ключ, и она распахнулась. Я едва успела отскочить от подоконника.

В комнату вошла высокая женщина. Стервозное лицо, крашенные в блонд волосы. Ей было лет тридцать пять, но таких потасканных, словно она войну прошла. С большой грудью — размер пятый, не меньше, но с тощими бедрами. На ней было бежевое платье в облипку. Она сложила на груди руки с длинными, острыми, красными ногтями, и оглядела меня уничтожающим взглядом.

— Я твой стилист, — резко заявила она.

— Мой стилист? — испугалась я, вспомнив слухи о похищенных девушках. Меня что, оденут в бикини и заставят плясать у шеста? Предательски екнуло сердце. Я поежилась, делая вид, что пожимаю плечами.