Страница 73 из 82
Я взвалил тело отрубившегося Густава на плечо и потащил в мастерскую. Девочка увидела меня и громко завизжала.
— Спокойствие, только спокойствие, — сказал я, — мы тебя не тронем. Иди, одевайся.
Ксения сфотографировала несостоявшуюся модель на тифон.
— Изабелла Сорокина. 13 лет. Несовершеннолетняя, ранг “Г”, — княгиня покачала головой, — и что он обещал тебе за картину?
— Деньги.
— А если твои родители узнают, что ты тут в одном халате на голое тело бегаешь?
Девочка заплакала.
— Искусство требует жертв, — сказал я и усадил Густава на стул, на котором сидела девочка, — давай, просыпайся, герой кистей и палитры.
Я похлопал его по щекам, и парень начал приходить в себя.
— Тайная канцелярия! — выдохнул он глядя с легким ужасом на Ксению.
— Она самая, Густав. Когда мы виделись в последний раз?
— Прошлым летом? — неуверенно ответил парень.
— 12 июля, и что я тогда тебе говорила? Ты помнишь? Или нелегальные рубли с неизвестных номеров тебе все ушли заложили?
— Чтобы я больше не рисовал картины для незнакомцев-сновидцев. Но я этого и не делал. Клянусь!
— И чем же ты поклянешься, подлец? — Ксения подошла к нему и влепила звонкую пощечину, — матерью, которую ты сдал в дом престарелах, или верой, которую предал? Империей, из которой хочешь сбежать и копишь на билеты в Крым?
Густав закрыл лицо и заплакал.
Я подошел к окну и отодвинул шторы, снял черное сукно и извлек на свет картину. Это была первая версия знакомой лаборатории. Черновой набросок, будто художник наметал основы, но что-то забыл и отложил всю картину в сторону.
— Для кого был этот эскиз? — спросил я и развернул картину к Густаву. Тот убрал руки и перестал лить слезы.
— Так и знал, что меня возьмут за задницу с этим заказом. Хотел сжечь его сегодня вечером, но не успел.
— Кто, Густав, кто? — ласково спросила Ксения, — от твоего ответа зависит, получишь ли ты просто сто палок по спине или отправишься в незабываемое и увлекательное путешествие в Сибирь. Поверь, тамошним лесорубам тоже очень нужны художники. Опять же девственная природа. Ты же живописец. Тебе понравится. Засиделся ты в больших городах. К тому же хороший художник всегда голоден. Это не я придумала. Это ваши поговорки.
Густав побледнел.
— Я могу вызвать городовых прямо сейчас.
— Не надо. Я все расскажу.
Собственно я и не думал, что он будет сопротивляться. Дело в том, что Густав был необычным художником. Несмотря на то, что он был ранга “Б”, у него еще в раннем детстве появился странный дар — видения о тех местах, где он никогда не был. Ему могли просто описать словами, что там должно быть, и Густаву это место грезилось, причем в самых мелочах. Дальше он просто рисовал его. Его картины удивляли людей своей реалистичностью. Они узнавали знаменитые места и думали, что художник либо скопировал их с тифона, либо побывал там сам, но нет. Густав был не из богатой семьи и не мог путешествовать по всему миру. Особенно стала популярной его американская серия. Гранд-каньон, пустыня Аризона, болота Луизианы и многие другие примечательности, изображения которых даже в тифоне было не найти. Эта выставка привлекла внимание не только общественности, но и Тайной канцелярии. Такой дар можно было использовать по-разному, но Густав отказывался от сотрудничества с государством и пытался покончить со своей репутацией. Он банально испугался такого внимания к своей персоне и стал внезапно либералом. Путь у него был один — накопить сумму денег и сбежать в Крым, где анархисты смогли бы отправить его тайным кораблем в Америку. Но что-то не срасталось.
— Это был усатый мужчина. Я его лично не знаю. Он своего имени не называл, но я его точно видел уже раньше.
— Это он? — Ксения показала свой тифон Густаву, и тот закивал головой.
— Очень похож. В котелке и желтом галстуке.
— Хорошо. Спасибо, Густав, — Ксения улыбнулась, — тебя не будут бить палками. Если ты все еще хочешь сбежать в Крым, я могу помочь тебе с билетами.
— Нет! — испуганно воскликнул художник, — я никогда не приму помощи от пособников кровавого режима!
— Вот как ты заговорил, — Ксения помахала тифоном перед носом Густава, — смотри, не договорись. Теперь ты еще под более пристальным вниманием будешь. И хватит девочек рисовать. Ты же знаешь правила художественной академии. Детей рисуют только в присутствии их родителей и с их разрешения, иначе залетишь в острог за педофилию.
Мы покинули квартиру художника, а я продолжал удивляться. Выходит, что здесь все-таки рождаются люди с даром, способные к чему-то сверхъестественному. Круто же!
— Так кто это был? — спросил я чуть позже, когда мы заскочили в ресторан “Палкин”, чтобы перекусить. Княгиня выбрала грибной жульен, пасту, расстегай с горбушей и вареники с вишней. Я же обошелся борщом с пампушками, бефстрогановым и морсом.
— Мистер Икс, — ответила Ксения, — мы натыкаемся на него уже несколько раз. Это загадочная и неуловимая фигура. Мы охотились за ним около десяти лет.
— И не поймали.
— Даже на след встать не смогли. Такое ощущение, что это полиморф. Он умеет менять внешность, но всегда носит усы. В последние полгода он сильно активировался. Его встречают по всему миру и иногда даже в двух местах одновременно.
— Как интересно, — я взял протянутый мне тифон и посмотрел на фотографию разыскиваемого. Обычный мужчина с усами. Совершенно типичная внешность. Я таких часто видел.
— Идеально сливается с толпой, — заметил я, — у вас таких сотни на улицах ходят.
— Вот именно. И никто не знает кто это.
— Я не смогу прийти в его сон, — сказал я, — уровень ошибки будет очень высоким. Если бы у него хотя бы нос длиннее был, или усы закручены иначе.
— И наши лучшие сноходцы после почти ста попыток сказали то же самое. И это нас тревожит, Сергей, — Ксения заказала себе кофе, — император не любит, когда появляются новые игроки.
— Но я же появился.
— Поэтому тебя сразу решили взять под крыло. Сам понимать должен, — хмыкнула Ксения, — на тебя хотят повесить очень много задач. Ведьмы, убийца из ИСИТ, мистер Усач. Тебе придется учиться в институте, посещать занятия.
— Академия волшебства! — восхитился я, — всегда мечтал получить хоть какое-нибудь образование.
— Но ты же его не получишь. У тебя будет свобода посещения и перемещений. Андреа уже общается с ректором.
— А он властный? — улыбнулся я.
— Кто? Профессор Клаус Густафсон? Вряд ли. Это строгий, но добрый и справедливый ректор. Его нельзя назвать властным.
— Да это я так. Тупая шутка, не обращай внимания, — улыбнулся я, — и когда меня туда отправят?