Сновидец Империи

Острые костяные крючья впились в щеки женщины змеи и порвали ей пасть. Мощные крокодильи челюсти схватили тварь поперек туловища, я смог открыть глаза. Рагни бесновался как играющий щенок с тряпкой. Он носился по всему залу и лупил Медузу об колонны и статуи.

— Да кончай ты уже ее, — посоветовал я, — даже боюсь представить, сколько бы здесь народу потеряли имперские сновидцы.

В теле хозяйки зала что-то хрустнуло, и она превратилась в вихрь из искр. Рагни начал жадно ловить самые крупные из них костяным языком. Статуи вокруг стали оживать. Только вот каменными они быть не перестали. Многие были вооружены холодным оружием — мечами, топорами, копьями.

Кажется, у нас очередные проблемы. Рагни стал увеличиваться в размерах, а затем свернулся в клубок и принялся кататься по всему залу. Я же увернулся от парочки брошенных в меня копий и стал невидимым. Пусть волчара сам разбирается. Вон как у него лихо получается из себя супережика изображать. Я подошел к парящим искоркам, оставшимся на месте смерти Медузы. Одна из них привлекла мое внимание особой яркостью. Видно это было только вторым зрением. Я протянул к ней руку, и обстановка вокруг нас стремительно изменилась. Теперь мы с Рагни стояли на плоской крыше башни. Под нами клубились темные грозовые облака, а в небе светила красная луна.

Живописно тут, но мрачновато. Похоже не место битвы с последним боссом. А вот и он, даже долго ждать не пришлось.

Луна стала сжиматься и принимать человеческий контур. Последовала яркая вспышка и в центре площадки появился огненный великан с длинным пылающим мечом. Прямо элементаль огня.

— Вы умрете! — провозгласил он.

— Если бы каждый раз, когда я слышу эти слова, мне давали по доллару, — усмехнулся я, — я бы был уже богаче местной Андрейки.

В меня полетели огненные шары, а перед самим великаном выросла высокая стена пламени. Это, конечно, неприятно. Я не любил огненную магию во снах. Она плохо контролировалась, была стихийной, а чтобы ее победить нужно применять водные заклинания. А я с водой плохо дружу, даже плавать не умею. Рагни отступал и прыгал в стороны. Да, к этому элементалю не подступиться обычным способом. Ладно, будем импровизировать.

Я хлопнул в ладоши и пустил тонкие водяные нити из пальцев. Они проходили сквозь огненные шары и рассекали их, однако когда уперлись в стену, то тут же превратились в пар. Слабовато. Будем наращивать волну. Я снова сделал взмах руками и очертил круг. Внутри него тут же появилась водяная сфера. Я коснулся ее и стал накачивать своим светом. Рагни же принялся отвлекать внимание великана. Невидимый круг задрожал, потому что давление воды было ужасающим.

— Ахо! — крикнул я и пнул сферу, что было мочи. Круг лопнул, и целый водопад понесся вперед, сметая на своем пути и огненные шары и даже стену пламени. Все вокруг заполнилось клубами пара и дыма. Видимость была нулевая, но огонь оказался потушен. Я сделал шаг в сторону, где был великан, и тут меня схватила могучая черная рука и высоко подняла в воздух.

— Ты умрешь! — из тумана появилось перекошенное от злости лицо погасшего великана. Теперь он больше смахивал на гиганта из племени тумба-юмба, чем на грозное воплощение огня. Это меня позабавило, и я начал громко смеяться. Великан непонимающе уставился на меня. Он не ожидал подобной реакции. Длилось это недолго, потому что внезапно враг завопил и отбросил меня в сторону. А потом он повалился вперед.

— Опять подсечками балуешься? — спросил я у Рагни, видя, что волк вонзил свои крючья в ноги великана. Махина завалилась на живот, а волк забрался ему на спину и впился клыками в загривок.

Я прыгнул и двумя ногами встал на черный меч. Великан пытался подняться, но почему-то не мог выпустить свое оружие, и я понял, что он с ним одно целое. Клинок просто рос из его ладони. Я вытянул руку, и в ней появился меч. Одним взмахом я отсек монстру его оружие вместе с кистью. Великан совершенно молча начал покрываться пеплом. Какая неинтересная смерть. Я надеялся, что он будет орать в агонии и метаться по всей арене, заливая нас с Рагни своими испражнениями. Эх, совсем у сновидцев с фантазией плохо, даже не могут забавного, запоминающегося стража создать. Все у них одна сплошная мифология — минотавры, медузы, великаны, циклопы, драконы. Те, у кого совсем туго с воображением тупо лепят зверей — переростков. Вот огромная обезьяна, а вот медведь, вот олень с лазерами из глаз. Убогость. То ли дело инфернальные стражи или лимбические охранники пирамид! Там чей-то больной разум отрывался что надо. Множество рук, ног, языков, клыков, голов — зачастую такие монстры даже не вписывались в мою табличку восприятия, из-за чего та начинала сбоить, и стражи покрывались темными пятнами.

— Да угомонись ты уже, — я прошел мимо Рагни, который продолжал трепать шею распадающегося великана, — видишь, в нем света на три копейки.

— Смотри, что я нашел, аж на зубах захрустело!

Волк подскочил ко мне и раскрыл пасть. На костяном языке висела серебряная брошь в виде цветка эдельвейса.

— Занятная штука, — я взял ее в руку, — это артефакт, но судя по всему, вся его сила заключается только в стабильности. Действуй!

И ничего не произошло. Как я и думал.

— Просыпаемся? — спросил меня Рагни.

— А что тут еще делать? Честно, я думал навестить Соню, но что-то подустал. К тому же опять придется надевать старую личину.

— Да, иначе она не узнает тебя.

— Я сам себя не узнаю, дружище, — усмехнулся я и щелчком пальцев создал стул, — я похож на легендарный корабль “Арго”.

— Секунду, — волк пристально посмотрел на меня, и я почувствовал как у меня чешется мозг.

— Опять копаешься в моих воспоминаниях? — недовольно спросил я, вертя в руках брошку.

— Интересная история. Корабль, который заменили со временем целиком, так что встал вопрос, а тот ли это вообще корабль. У тебя совершенно новое тело, но сознание-то твое. Так что нет, ты не похож на “Арго”, — авторитетно заявил волк

— Да, сознание превыше всего, — кивнул я, — поэтому я продолжаю вести себя как ни в чем не бывало. Любой другой на моем месте начал бы рефлексировать, страдать и сокрушаться.

— Или наоборот, творить дичь, радуясь новым возможностям. Я удивлен, что ты не спарился с Лееной. Она была не против.

— Я знаю, — ответил я, — но мне это не интересно. Иногда я, конечно, ловлю себя на мысли, что там, дома, в родном мире я оставил целую кучу людей, друзей и мать. Они, наверное, считают, что я погиб.