Сиротка

Думаю, визирю достаточно будет найти тех работорговцев, которые меня украли и всё, сможет выйти и на моих друзей, а это плохо. Пока я размышлял, мне рассказывали о последних новостях. Жизнь моих друзей не отличалась разнообразием, они рассказывали, кто на кого напал, кого убили, а кто наоборот поднялся. Мне стало известно, что пару раз их пытались ограбить, если верить словам Каната, только оба раза возможных налётчиков перехватывали люди Шрама.

Приятно было видеть, что после того как я пропал, мои друзья продолжали следить за собой. Кстати, этим они и привлекли внимание к своим скромным персонам. Шрам велел Канату за ними присматривать, мол, перспективные ребята. Другие на их месте жили бы как в свинарнике, а эти порядок соблюдают. Похоже, сам Канат и доложил об этом авторитету.

— Эти с нами останутся? — После того как мы рассказали друг другу все новости, спросил меня Керт, покосившись на спящих взрослых.

— Нет, — покачал я головой, — они тут не останутся, как и я, просто вас навестить захотел, ну и помочь немного.

— Ты что уйдёшь от нас? — Удивился Грэк. — Куда?

— Не знаю, — пожал я плечами. — Куда глаза глядят, нельзя мне тут оставаться, опасно, я же беглец.

— Так наоборот тут остаться нужно, — сообщила Кади. — Сам знаешь, в трущобах половина народа преступники, а может и все, легче спрятаться, сюда даже солдаты не суются.

— Мне всё равно нужно отсюда уходить, — пожал я плечами. — Даже не спрашивайте почему, просто нужно и всё.

— На дорогах опасно, — предупредил меня Грэк. — Сам знаешь, там детей запросто ограбить могут, да и не только их.

— Ничего, — усмехнулся я. — У меня защита имеется, вон лежат, они отличные воины.

— Завтра выдвигаемся? — Похоже, Керт даже не сомневался в том, что он пойдёт со мной.

— Завтра, — кивнул я. — Но вам лучше бы остаться здесь, с нами слишком опасно.

— Слишком опасно, — повторила за мной Кади, а потом прыснула со смеху, её подхватили остальные.

Я тоже не удержался от смеха, говорить жителю трущоб о какой-то там опасности просто глупо, мы живём в постоянном риске. Хуже, чем здесь, наверное, только в шахтах, других мест не имеется.

— Ну, ты и сказанул, — отсмеявшись, заявил Грэк и снова перешёл на шёпот, заметив, как взрослые подняли головы. — Так что, нам с тобой можно?

— Завтра решим, — указал я глазами на Эгону и Лаара. — Сейчас давайте спать ложиться, засиделись.

Утро началось с грандиозного спора. Естественно, Эгона и Лаар прекрасно слышали наш ночной разговор, поэтому женщина сходу начала на меня наседать и требовать, чтобы не вздумал такую ораву детей брать с собой. Если вначале Лаар просто отмалчивался, то потом неожиданно перешёл на мою сторону.

— Если они его друзья, — заявил он, — то не стоит их оставлять, сама это знаешь, если голова хоть немного соображает.

— Он и не будет оставлять их без помощи, — возмутилась Эгона. — Пусть весь свой кошель с золотом оставит, им этого на всю жизнь хватит.

— Не надо из себя дуру строить, — нахмурился мужчина. — Я не об этом, найдут их тут и найдут быстро, ты не хуже меня это знаешь. Та девчонка по своей несмышлёности решила, что в трущобах получится скрыться, но только местные бандиты сами же их и выдадут, ну или начнут спрашивать, с какой это целью за никому неизвестным парнем охота ведётся, да такая серьёзная, что из султаната сюда примчались. В общем, оставить их здесь — оставить на погибель. Честно скажу, мне плевать на этих сопляков, они мне не друзья, но Дагмар не имеет права бросать их, боги накажут.

— С ними мы будем слишком заметны, — пробурчала Эгона. — Сам должен понимать.

— Фургон купим, — предложил я. — Вы же не пешком идти собираетесь. Да даже если и пешком, согласен, компания довольно странная. Ну и что, считаете, что каждый встречный будет на нас внимание обращать? Просто идёт семейная пара с кучей своих детишек.

В общем, спорили мы долго, пока дети не стали просыпаться, тут Эгона разозлилась и сообщила нам, что ей плевать и чтобы мы делали, что хотим, но она за этими сопляками следить не будет, других занятий полно. Разумеется, некоторые мои приятели слышали часть разговора, но не вмешивались, теперь те, кто уже проснулся дружно уставились на меня.

— Чего замерли?! — Прикрикнул я на своих друзей. Бегом собирайтесь и засонь этих разбудите.

Тут же поднялась суета, это мы были собраны к походу, а дети нет, поэтому забегали по дому как ошпаренные. Думаю, не стоит говорить о том, что они ничего не собирались тут оставлять, даже шкуры хотели с собой забрать вместе с дровами, да только не было возможности их унести, а меня на такой подвиг совсем не тянуло, не говоря уже о моих спутниках. Зато чашки, большой чан и все продукты они распределили между собой, погребок опустошили подчистую.

Грэк на правах старшего щедро раздавал подзатыльники, поторапливая зазевавшихся и при этом отчаянно сквернословя. Эгона всё это немного послушала, да и всыпала ему ремня, даже не поленилась его с пояса снять. Парень такого никак не ожидал, поэтому извивался как угорь, но толку от этого было мало, женщина, несмотря на свою обманчивую хрупкость, была очень сильной.

— Если кто-то посмеет при мне материться, получит ещё не так, — пригрозила она.

Мы с Лааром наблюдали за процессом экзекуции со стороны, было очень смешно, Эгона не поленилась стянуть с парня штаны, да так и нахлестала его по голой заднице.

— Вот такие эти мамы, — со смехом сообщил я Грэку. — Хочешь ещё иметь родителей? Это ещё грозный папа за дело не взялся, иначе бы так легко не отделался, зато теперь будешь за языком следить.

Парень мне не ответил, только выдал матерную фразу в полголоса, когда Эгона вышла на улицу. Была опасность, что мальчишка схватится за нож, но нет, смог спокойно отнестись к порке. Видно он сделал для себя какие-то выводы, так что уже начал принимать двух взрослых за своих. Конечно, когда я жил с мальчишками, у нас даже драки были, особенно когда я взял власть в свои руки, пришлось пару раз побить Грэка, который ставил мои слова под сомнение. Причём оба раза ему не нравилось то, что нам теперь придётся мыться, приходилось вдалбливать это кулаками. Но даже при стычках, когда я не сильно, но всё же избивал паренька, он не хватался за нож, потому что мы все были свои, а чужие находились за территорией дома.