Дочери войны

— Нет, — ответила Флоранс. — По большей части открытки, которые отец посылал маман.

— И счета, — добавила Элен.

— Как Томас? — спросила Элиза.

Элен надула щеки и шумно выдохнула:

— Сонный. Усталый. Испуганный.

— Как и все мы, — засмеялась Элиза.

— А знаешь, судя по этим открыткам, отец по-настоящему любил нашу маман, — сказала Флоранс, вставая с пола.

— Я и не утверждала обратного, — заявила Элиза, глядя на младшую сестру.

— Они очень любили друг друга. Помнишь, как мужественно она держалась на его похоронах?

— Мужественно? — удивилась Элиза. — Сестричка, ты никак спятила?

— Почему ты так говоришь?

— Да потому, Флоранс, что на похоронах она была холодной как лед.

Элиза посмотрела на Элен. Та лишь пожала плечами.

— Элиза, ты всегда была против нее. Неужели тебе так трудно проявить больше старания? — спросила Флоранс, у которой задрожала нижняя губа.

— Больше старания? — нахмурилась Элиза. — В чем?

— В симпатии к ней. В любви. После похорон я у нее спросила: как она теперь будет жить без нашего отца? Она ответила: «Нельзя падать духом. Жизнь продолжается». Разве это не мужество?

Элен становилось все тягостнее слушать этот разговор. Подобные доводы она слышала не впервые и решила сменить тему:

— А помните, как мы распевали рождественские песенки, собирая деньги на собачий приют в Баттерси. Маман не хотела отпускать нас одних, но отец считал, что сопровождающие нам не нужны.

— Мы тогда собрали кучу денег, — засмеялась Элиза.

Элен криво усмехнулась:

— Ты сказала, что их можно потратить на сласти, а приюту отдать совсем чуть-чуть.

Но Флоранс, которая тогда была слишком мала, сердито посмотрела на Элен:

— При чем тут какой-то собачий приют в Баттерси?

Элен надула щеки. Она, конечно же, видела опечаленное лицо младшей сестры. Казалось, Флоранс вот-вот расплачется.

— Маман старалась изо всех сил, — сказала Флоранс, упрямо возвращаясь к волнующей ее теме. — Вы должны это понимать.

— Изо всех сил? — фыркнула Элиза.

— Да. Не ехидничай. Почему ты такая жестокая? Она хотя бы старалась.

— Не слишком-то.

— Хватит! — не выдержала Элен. — У нас есть заботы посерьезнее, чем увязать в спорах о поведении маман и выяснять, была ли она храброй и заслуживала ли нашей любви. Лучше подумаем, как… — Она сделала упор на этом слове, повторив его: — Как нам избавиться от немецкого дезертира.

— И Джека, — подхватила Элиза.

— Джек — вполне самостоятельный человек.