Страница 59 из 81
— После того что ты учинил в магазине игрушек, я начала подозревать, что ты попросту испытываешь мое терпение. Или проверяешь, где та самая красная линия, за которую опасно переходить. И, словно окно Овертона, каждый день ты спешишь вытворить нечто выходящее за рамки здравого смысла.
Я прикусил губу. Ну, думать, что нечто подобное останется без внимания Белых Свистков, а тем более инквизаториев было бы попросту глупо. У них вряд ли будут вопросы к Славе — по крайней мере, я еще не до конца понимал, как работает здесь политическая система. А на читальные залы, в которые собирался еще с самого первого дня, попросту не оставалось времени. Окружающий мир раз за разом форсировал события и, будто голодному псу, подкидывал одну странность за другой, с умилением наблюдая, как я иду к собственной гибели.
И не менее умиляясь, когда мне удавалось спастись в очередной раз.
Я покачал головой, гоня прочь из себя все остальные мысли. Возражение вилось во мне ужом, не давая покоя. Допустим, Егоровна права. Все, что здесь происходит, лежало документом на столе самого Императора, ожидая лишь росчерка пера. Согласились рискнуть — мне ли осуждать волю великих? Но вот чтобы заморская скрипачка сумела столь сильно погрузить в сон целую толпу? И никто не слышит звуков самого настоящего боя, предсмертных криков, лязга металла, грохота ружей?
Грешата, из тех, что торчали поближе к инквизаторше, вдруг засеменили, запрыгнули ей на плечо, зашептали на ухо. Старуха неприязненно скривилась, я же заскрежетал зубами. Забыл, что демоны неплохо так читают чужие мысли, а уж мои-то в особенности.
— Они не спят, Рысев, — начала отвечать Егоровна на так и не озвученный мной вопрос. — Скорее, попросту находятся в творческом трансе.
Тут уж настала очередь кривиться мне. При слове «транс» у меня возникали самые неприязненные чувства, связанные с одной крылатой экспериментаторшей.
— Их окружает купол, крадущий все лишние звуки. Ты же уже знаком с такими игрушками, не так ли? Тебе ли не знать?
Я кивнул, вспомнив, что первый раз такую шнягу в шкатулке притаскивал сам Кондратьич. Интересно, из каких запасников он вытащил тот артефакт? Во второй же раз Славя решила запеленать целый торговый центр — и мне казалось, что это предел. Сейчас же инквизатории показывали: все, что мне довелось видеть до этого, лишь жалкие, детские игрушки, а вот где самые передовые технологии, так это у них.
— Этак любой разбойник может этим вашим покрывалом закрыться и что угодно творить, — высказался я и развел руками.
— Уж тебе ли говорить, молодой человек. — Егоровна лишь махнула в мою сторону рукой, зажмурилась, будто довольная кошка.
Мир вокруг нас приходил в движение. Имперские гвардейцы заполонили собой проходы четвертого этажа. Медики в белых халатах с незнакомыми символами на одеждах спешили к телам, но раненых среди них не было. Алиска на кой-то миг ощутила себя не в своей тарелке. Рыжей лисице были не чужды приключения — уверен, она хвост готова была положить на плаху, лишь бы продолжить веселье. Но до того оно все было не серьезно, в масштабах улицы, района, может быть, города. Нападение на дом Тармаевых? Пф-ф, да такое чуть ли не каждую неделю случается, разве что под выходные отдыхаем. Мое похищение шайкой невесть каких голодранцев? Не такое уж и событие в бандитском-то Петербурге, где меня пару дней назад снова решили похитить шестерки Старого Хвоста. А вот творящееся здесь выходило за рамки привычных ей событий, стремилось то ли пролиться на масштаб всей страны, то ли перерасти в нечто международное.
Девчонка жалась ко мне, словно маленький ребенок — теперь ей по-настоящему становилось страшно, и она не знала точно, с какой стороны стоить ожидать подставы.
— Вы руководите этой операцией? — спросил я у старухи, она лишь смерила меня изучающим взглядом.
Из мальчишки, который может понадобиться в будущем, я сейчас мог просто-напросто обратиться в опасного шпиона. Имперская гвардия бросала на меня заинтересованные взгляды — я точно не входил в сегодняшние планы и явился сюда без приглашения. Некоторые из них потирали кулаки — жажда воздать за погибших товарищей плескалась в них кипучим варевом. Месть кипела в глазах, обещая в скором времени вылиться решительностью, озлобленностью и чужими трупами. Ну а начать они были бы не против с того, чтобы попросту ткнуть меня мордой в пол и заломить руки.
Старуха поманила меня пальцем к себе, руша все их надежды. Мне же оставалось только подчиниться. Я сделал Алиске жест, чтобы не ходила за нами — лисица восприняла это почти как личную обиду. Сложила руки на груди, отвернулась, зажмурилась, уходя в глубины собственных размышлений.
Егоровна дождалась, когда я с ней поравняюсь, приобняла костлявой рукой, словно одного из любимейших внуков.
— У меня есть к тебе тысяча вопросов, гость из другого мира. Я могла бы заковать тебя в цепи еще там, когда ты приперся за бумагой. Странно, не правда ли, что ты еще ходишь своими ногами, а не визжишь о глотке воды и краюхе хлеба где-нибудь в дальних закоулках моей библиотеки, верно?
— Как резко вы решили перейти к угрозам. — У меня все внутри похолодело. Егоровна была не из тех, кто любил пустоту угроз. И если она говорит нечто подобное — самое время задуматься о том, чтобы держать язык за зубами и не болтать лишнего.
— К угрозам я еще не переходила, мальчик. Когда я начну угрожать, тебе понадобятся две пары запасных штанов.
— Две?
— Одни ты обмочишь, другие обгадишь. Не будем вдаваться в излишние подробности, хорошо?
Ну как тут с ней не согласиться?
Я не знал, что конкретно жаждал увидеть в той самой суперсекретной ложе. Здравый смысл велел немного поумерить аппетиты, воображение же не ведало границ и рисовало представителя имперского дома таким, каким мог бы представить его только маленький мальчишка. Непременно белый мундир, невероятно объемное тулово, седые волосы и лихо закрученные усы на красном круглом лице.
Мальчишку внутри меня ждало разочарование. Едва сунулся туда, куда завела старуха, как ко мне тут же приковала свой взгляд имперская гвардия. Сосунок из ниоткуда казался им лишним гостем, они покрепче перехватили винтовки, но пока еще не сказали ни слова против. Инквизатории среди них уставились на Егоровну, будто вопрошая — можно ли? По праву ли я здесь? Словно ей самой, им докладывали их личные черти.