Страница 9 из 9
Илья примолк, потом смахнул со стола ладонью крошки.
– Что вы про Ефимовых знаете?
– Почти ничего, – ответила я.
Самсонов встал и направился в коридор со словами:
– А у меня полное досье, сейчас принесу.
Отсутствовал он недолго, вернулся с толстой папкой в руках и продолжил:
– Дело, значит, такое. Я краснодеревщик, но непростой, работаю с антиквариатом и…
Самсонов на секунду замолчал.
– Пошли, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
Не выпуская папку из пальцев, хозяин повел меня по коридорам. Мы шли и шли. Апартаменты казались бесконечными.
– Сколько здесь комнат? – полюбопытствовала я на очередном перекрестке.
– Десять, – вздохнул Илья. – Восемь заперты, не захожу в них. Мне двух хватает. Ну и мастерская. Вот, дотопали.
Самсонов открыл дверь, и я изумилась.
– Ну и ну! У вас прямо мебельная фабрика!
– Упаси Господи производить современные «дрова», – опять рассердился Илья. – Сейчас одно уродство мастерят. Посетил недавно выставку мебели. Матерь Божья! Стол на комариных ножках, гардероб со стеклянными дверками. Как таким пользоваться? Мне дизайнер ответил: «Главное – красота интерьера!» Во дурак! Главное – функциональность и качество! Этот любитель красотищи свои изделия из пластика мастерит. На мыльницы они смахивают. А в прежние времена уважали дерево, ковку… Лабуда современная быстро трескается, разваливается. А та, что дубовой прикидывается, только издали красивая, под шпоном у нее опилки прессованные. В музеях, которые в усадьбах дворянских расположены, какая обстановка? Стулья, столы, кровати из дуба, комоды из карельской березы. Я частый гость в Марфо-Мариинской обители милосердия, там, в приходском доме, мебель времен Святой Елисаветы Феодоровны, основательницы монастыря. Буфеты! Глаз не оторвать! Дверки не скрипят, резьба роскошная. Вот это мебель! Она для человека и удобная, и красивая!
Илья положил папку на стол.
– Вот я и задумал открыть фирму реставрации настоящей обстановки, не фуфляндии на комариных ногах. Деньги имелись – я экономный, работящий, рублями не разбрасываюсь. Собрал сумму, но не хватило ее. Решил обратиться к Панкратову. Филипп Михайлович – богатый благотворитель, фанат антикварной мебели. Я подумал, что он точно моим проектом заинтересуется, вложится. А как подход к нему найти? Поискал в интернете контакт, нашел телефоны, по всем номерам секретари отвечают, не допускают шваль к хозяину. Пожаловался маме, она посоветовала обратиться к Зинаиде. Дескать, это ее бизнес – соединять тех, кто друг другу нужен. Ефимова с меня взяла хорошую сумму, пообещала через неделю личный мобильный Панкратова раздобыть. Семь дней превратились в четырнадцать. В конце концов получил номер, договорился с Филиппом, приехал к нему. Он меня выслушал. «Парень, где ты раньше был? Вчера я подписал контракт на производство – точь-в-точь то, что ты предлагаешь». Я обомлел: «Кому ж идея в голову пришла?» «Секрета нет, – заявил Панкратов, – не военно-промышленный комплекс. Леонид Ефимов ко мне обратился. Знаешь такого?»
Самсонов стукнул кулаком по столу с инструментами.
– Как тот ферт про мой проект узнал? А? Никому, кроме мамы и Зинки, о нем не сообщал. Фамилия Леонида какая?
– Вы сказали, что он Ефимов, – ответила я.
– Ага. Леонид Олегович, – покраснел хозяин. – Двоюродный брат угадай кого!
– Понятно, – пробормотала я.
– Он столяр, – продолжил Илья. – Сто-ляр! До краснодеревщика ему год лесом шагать, а до меня вообще никогда не добраться. Я от злости воспитание потерял, пошел с Зинкой разбираться. Она мне наврала, что телефон долго искала, родственничек без нее на Панкратова вышел. Очень захотелось ей в морду дать, с трудом сдержался, потребовал: «Верните деньги!» Она дурой прикинулась: «Какие?» Отличный вопрос. Те, что у меня за телефон срубила! Как думаешь, отдала она сумму?
– Вряд ли, – предположила я.
– И чем мотивировала?
– Набор цифр Зинаида сообщила, значит, выполнила работу, – ответила я. – Наверное, вы договор не подписывали, срок исполнения четко не оговаривали.
– Верно, – вздохнул Илья. – Обула меня, дурака, на хорошую сумму, братцу-криворучке проект на блюде подала. Да не в коня корм. Через некоторое время Филипп сам мне звякнул, объяснил, что с Ленькой работать невозможно, он испортил комод семнадцатого века и шкаф времен Пушкина. «Приходите ко мне, Илья Михайлович, следовало сразу с вами дело иметь». Вот так все на нужные места встало. А Зинка – про таких народ пословицу сложил: плюнь ей в глаза – скажет, божия роса. Иду один раз к метро – Ефимова навстречу, увидела меня: «Илюшенька, добрый день тебе». Ну, словно мы с ней родня близкая. Я-то думал, она смутится, на другую сторону улицы перейдет, чтобы с тем, кого обманула, не пересечься. Нет! Ведет себя Зинаида так, словно мы лучшие друзья. Следовало мне молча мимо прошагать. А я, дурачок, не выдержал, речь толкнул: «Одного не понимаю. Ты мою маму знала, вроде, в молодости вы дружили. Потом, правда, перестали. Я тебе не чужой человек. Да если даже и чужой! Как ты на литургии стоишь? Под причастие подходишь? Как живешь, если людей беззастенчиво обманываешь? Бога не боишься?» Она зашептала: «Я к тебе по-хорошему, поздоровалась ласково. Сделала вид, что не помню, как ты на меня, на женщину, орал. А ты опять за свое? Не желаешь мириться, а ведь сам виноват. Мне же неприятно с соседями в контрах состоять! Простила тебя!»
Самсонов показал на диван.
– Садись, в ногах правды нет.
– Думала, в мастерской все антикварное, – ответила я.
– Не в музее стоим, – отмахнулся мой собеседник. – Кушетка отреставрирована, еще сто лет без проблем ею пользоваться можно. Давай, устраивайся. А я здесь приземлюсь.
Хозяин опустился в кресло, я села на софу.
– Удобно как! Вроде, мягко, но не проваливаешься, спине хорошо и есть куда руки положить.
– Старые мастера думали о человеке, а не об интерьере и гонораре, – кивнул владелец бескрайней квартиры. – Я Зинаиде в лицо свое мнение решил высказать: «Оставь меня в покое. Получила деньги за телефон, которым поделилась после того, как твой двоюродный брат договор подписал. Вроде выполнила работу. Но, по сути, обхитрила меня, дурака. Да только у Леньки твоего руки даже не к заднице, а к пяткам пришиты. Филипп живо понял, что за гений у него в компаньонах, турнул неумеху, со мной созвонился. Неприятно, что ты меня обманула, но я не в обиде. Не надо греха на душе. Прощаю тебя, Зинаида. Знаешь, что такое простить человека? По-нашему, по-церковному? Не по-мирски? Это не начинать с ним дружить, не устраивать совместные чаепития, не ходить в гости, не целоваться взасос. Это вежливо здороваться при встрече, перекидываться парой слов о погоде. А на Страшном Суде Господь тебя спросит: “Зинаида, объясни, зачем Илью обидела?” Ты растеряешься – как Иисусу в глаза сообщить, что денег так хотела, что про порядочность и любовь к ближнему навсегда забыла? И тут я руку подниму: “Господи, не наказывай Зинаиду, не ведала она, что творила. Я ее давно простил, и Ты, сын Божий, прояви милосердие”. Вот это, Зинаида, настоящее прощение – когда человека от геенны огненной избавляешь, несмотря на то, что он подлость тебе сотворил». И тут она объявила: «Умирать мне не скоро, не прямо на этой неделе. Я здорова. А если кого обидела, то меня все простят». Черт меня дернул за язык вопрос задать: «Семидневки хватит, чтобы каждый тобой обманутый мог сказать, что не сердится на тебя». – «Я, на самом деле, всем только добро приношу», – объявила Ефимова. Не поверил ей! Нельзя быть немного подлой. Небось, многих обдурила. А баба объявила: «Предлагаю тебе мир и хорошие отношения».
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.