Отражение мира

Геннадий Кузнецов

Отражение мира

КАЖДОМУ СВОЕ

Когда уже невмоготу

На свет смотреть и пустоту,

Собою заполнять пробел

Чужих, незавершенных дел,

Чужие мысли без проблем.

Хотя дано буквально всем

Познать удачу и беду,

Грязь черной лжи и чистоту.

Увы, не каждому дано

Испить Бургундское вино.

Так хочется, потупив взор,

Скрыть или смыть чужой позор.

Чтоб откровенный разговор

Не шел к деньгам и кабакам,

И шапкам, что срывает вор, –

Зачем все это нужно нам?

Каждый по-своему богат,

Но каждый беден без мечты.

Кому-то жемчуг мелковат,

А для кого-то щи пусты.

Я НЕ ПЕРВЫЙ

Я не первый, кто терпит крах,

Я готов разрывать оковы.

Пусть поднимется смертный прах

Всех, кто жил во времени оном.

Пусть взойдут эти зерна земли

И безмолвно, многоголосо

Скажут, как умирали цари,

Как рождался поэт и философ.

ПРОЧТИТЕ МЫСЛИ

Прочтите мои мысли вслух,

Не делая с того секрета.

Прочтите, чтобы все вокруг

Увидели меня «раздетым».

Все тайны, все мои секреты

Хоть раз откройте, не виня.

Стихи и песни, что не спеты

Откройте мне и для меня.

ПРЕРВАННЫЙ ДИАЛОГ

Глухие ставни затворил и бросил

Ключ под порог, и вот он, – твой простор.

Уходишь в изморось, в заплаканную осень,

Ты обещал продолжить разговор.

Какими станем мы,– кто знает,

И кто кого при встрече не узнает?

В огромном городе, средь сутолоки душной,

Иль на окраине села, да у реки?

Дай Бог, не будет равнодушья

В сухом пожатии руки.

ТРЕТИЙ МИР

Я родился ночью тёмной,

Непослушен и упрям.

От гордыни неуёмной

Стало тошно всем чертям.

Знаю сам, что грех великий.

Я настойчив был и горд,

Услыхав младенца крики,

Отшатнулись Бог и чёрт.

Ну и Бог с ним, с этим чёртом;

Ну и чёрт с ним, с Богом тем.

Я по-адски буду чёрствым

И по-райски тих и нем.

БЫТЬ МОЖЕТ

Несовершенен я,

И ты несовершенна тоже.

Но ты моя,

Ты лучшая, быть может,

Из всех знакомых мне

И незнакомых тоже.

Значит, семья моя

Всего и всех дороже.

МНЕ СУЖДЕНО

Мне суждено остаться одному,

Ночами по пустой квартире

Шагами мерить время, потому

Я не хочу быть одиноким в этом мире.

Но будет время опустевших чаш,

И будет также чаша временами

Моя пустеть, меняя баш на баш,

Звеня гранеными пустыми стаканами.

* * *

В горячем темени бокала

Холодной жидкости глоток.

Она глаза мои лакала.

В прошедшем времени я б мог

Ответить искренне и внятно

(бутылки две тому назад),

Когда весь мир был необъятным,

И было что еще сказать.

ОТБЛЕСК ГРЯДУЩЕЙ НЕУДАЧИ

Успех

покинет

      мой

            шатер,

К другим

уйдет,

      чтоб

            не обидеть.

Оставит

золотой

      костер

В моей

душе

увядших

лилий.

КЛАДБИЩЕ

Кладбище – немая невесомость кружит,

В паренье душ чужих я сам парю.

Могилы утонули в хлюпких лужах,

И я с могилами чужими говорю.

Испарина могил собрала в кучу

Ушедших жизней дымчатый туман.

Живых одни и те же мысли мучат

Нас слышат здесь, или и здесь обман?

Здесь в каждой капле чья-то жизнь таится,

И в каждом вздохе ветра

смерть клубится.

ГРАНЬ

От села до села

И от города к городу,

Словно маятник старых часов.

Жизнь моя весела,

Мне пора уж отращивать бороду,

И в одном из домов

Изнутри закрываю засов.

Но в каком мне закрыться хлеву,

Чтобы рядом с селом

И поблизости с городом,

Чтобы точно сказать:

«Я живу. И сижу за столом

С неуютным теплом

И приветливым холодом».

ДОБРАЯ ПАМЯТЬ МОЯ

Этот скрип калитки чарующий

К домику на берегу реки,

Это я, как мальчишка ликующий,

Это брат и мои старики.

Это солнце прожектором томным

Согревает постель и меня,

Это небо колодцев бездонных,

Это песни вчерашнего дня.

Это то, что ушло безвозвратно,

Пыль дорог и роса поутру.

И обида дороги обратной,

И угасший костер на ветру.

Позабытые, звонкие ливни

В лужах лет растворились давно.

И блестящий, звенящий двугривенный

Бабка мне подала на кино.

Это все, словно в чудных видениях.

Вспоминаю родные края.

Годы детства в моих сновидениях,

Это добрая память моя.

***

Слова травой завяли и сгорели,

Трава, родившись, лезет из земли.

Страницы дневника навек истлели,

Остывшим летом растворились

В молекулах истоптанной пыли.

Целый год ушедших снов,

В необратимый впав процесс

Помятых трав, избитых слов,

Природный зародил инцест.

Ушедший год изжеванных обид

Слюной кровавой сплюнул в пыль столетий

Обиды кровоточащие эти,

Последний вынося вердикт.

Земля простит кровосмешенье,

Трава, склонившись на поклон,

Молясь за незаконное рожденье,

Кричит: «Kyrieeleison!»*

*Kyrieeleison – Господи, помилуй (греч.)

ГАЛИНЕ

Ты взрослеешь с каждым днем,

Ты влюбляешься все чаще,

И с собою, как с огнем,

Ты вступаешь в спор кричащий.

Хочешь выглядеть ты взрослой,

Красить губы и ресницы.

Стала стройной ты и рослой,

И тебе все чаще снится

Детство, мягкие игрушки,

Кукла Барби или Кен.

Чуть заметные веснушки

Тают в лете перемен.

Кто в кого влюбился в классе,

Кто кого тянул за косу,

Кто тайком ресницы красит.

Вновь ответы и вопросы.

Ты большая иль не очень,

Мой ребенок золотой.

Ты моя девчонка осень,

Я люблю тебя такой.

* * *

Беда фату надела белую

И манит, манит под венец.

Я первым предложенье сделаю,

Я ж не сухарь и не гордец.

Что ей одной по свету маяться,

Что в семьях ворошить покой,

Ведь не один еще обманется

И переспит еще с бедой.

Она не старая уродина,

Она красива, молода.

И я не плох собою вроде бы,

Чем не жених я ей тогда.

Пусть обвенчают нас по-скорому.

Мы постоим у алтаря,

Печаль в приданое – три короба,

Я в жены взял беду не зря.

Теперь моя беда бедовая,

Законной стала женушкой,

И голова моя садовая

Познает всю ее до донышка.

Пускай помучится, поплачется

Да не гуляет по дворам.

Беда в моих объятьях спрячется.

Разделим счастье пополам.

* * *

Дыханье смешивал порою я с другими,

Чьи мысли без изъяна, червоточин.

Они тогда казались дорогими

В убранстве окаянной ночи.

Невинности вишневых кровоточин

Срывались звездами в постель

И угасали.

Я их бросал,

Или они бросали.

Я обожал.

Но вот любил –

Едва ли.