Попала...Попала! Попала!!!

Я открыла дверь.

— Добрый день, — прогремел мой голос.

Жак Сим невольно сжался, но, увидев мои глаза, облегченно вздохнул.

— А, это Вы. Моя маленькая Сэй. Хотя, маленькой Вас сегодня никак не назовешь!

Марта Скрежаль раскладывала римы — волшебные камни, умеющие предсказывать будущее. Странно, но, хоть замок и был окутан смертью, но круга забвения (могильного символа их мира) нигде не попадалось. Марта снова все перемешала и заново начала один за другим выкладывать камни наискосок. Потом она перевернула каждый второй, и увидела их знаки. Меч — грядущая война — стоял в верхнем правом углу. В левом нижнем находился красный камень — казнь. Посредине, свившись клубком, лежала змея. Символ ведьмы. Марта вздохнула. Собрала камни, и убрала их в свою барсетку. Никаких новых сведений. Абсолютно никаких. Только паутина колдовства, витающая в замке, становилась все плотнее. Марта, при всем ее опыте и мастерстве, уже точно не знала, где чья нить, и понимала, что самой ей этот клубок не распутать. А, между тем, новая ведьма Сэн-Тубр была сильна. Только что ей было нужно? Чего она добивалась? Марта не знала. И даже римы не смогли поведать ей необходимого. Ну, когда не помогают римы и Темный Тир, самое время прибегнуть к последнему, что может помочь ведьме, как бы унизительно это не был для Марты Скрежаль.

Марта достала из потайного сундука большой сверкающий меч. Вонзила его в стол- туда, где еще недавно лежали римы. Встала на колени пред мечом.

— О Великий Вальтер, ты знаешь, мы с тобой — далеко не друзья. Но сегодня мне нужен Твой совет. Не для себя. Но для защиты тех, кто близок мне…

И, не успела Марта договорить, как узелок, держащий барсетку на ее поясе, развязался. Мешочек с римами упал на пол. Камни раскатились в разные стороны. Один из них катился прямо к Марте, и она прижала его ногой. Остальные камни мгновенно остановились. Марта убрала ногу. Нагнулась к камню. Он лежал и ждал ее своим символом вверх. Веревка — знак пленника.

Я села на маленький стульчик в каморке библиотекаря. Да, в этом мощном теле зубодера я чувствую себя совсем как слон в посудной лавке! Особенно возле Жака Сима.

— Ну, вы решились? — деловито спросил меня библиотекарь, доставая из-под стола какую-то огромную книгу.

— Решилась на что?

— Не говорите мне, что Вам уже передаются мозговые импульсы, и вы глупеете в телах с невысоким кровообращением мозга! — хмыкнул Жак Сим.

Я воздохнула. По видимости, Жак Сим говорил о моем перемещении домой.

— Вы нашли нужные заклинания? — спросила я его.

Библиотекарь посмотрел на книгу у себя в руках, потомна меня. Уверенности на его лице не было, и все же он сказал:

— Я могу попробовать.

— Хорошо, — ответила я.

Жак Сим практически просиял, но я прервала его.

— Но только после того, как я разберусь, кто стоит за всеми этими убийствами, и мы должны спасти Ларэйн — ее держат где-то здесь, в замке.

Лицо библиотекаря снова упало.

— Поймите меня, моя милая Сэй, — начал он.

Не знаю почему, но внезапно меня передернуло, и я снова перебила, причем довольно грубо, единственному человеку, который говорил со Мной, а нес Телом, в котором я была.

— Перестаньте звать меня Сэй! У меня есть имя! — выпалила я.

Жак Сим не обиделся. Не отпрянул от меня (и это при том, то я стукнула кулачищем зубодера по столу). Напротив, на лице библиотекаря промелькнуло выражение, будто он заранее знал, что Это должно произойти.

— Конечно, простите, — сказал он, — Как Вас зовут?

— Я …

И в каморке библиотекаря повисла пауза. Я не помнила как меня зовут…Как это произошло? Когда я забыла свое имя? Паника охватила меня. Дыхание мое участилось, и Жак Сим порывисто схватил мою руку.

— Успокойтесь, это нормально для Вашего состояния. Но поверьте: это именно одна из тех причин, по которой я и хочу отправить Вас обратно как можно скорее!

Я посмотрела в его грустны глаза. Библиотекарь был прав. Я — начала забывать. Свое имя. Свою прежнюю жизнь. И все же…

— Я не могу, — сказала я сквозь слезы, проступающие на моих глазах, — Я хотела бы, поверьте! Унестись отсюда прочь, все забыть, словно страшный сон…Но я была теми девушками. Была ими, когда их травили, убивали…Я шла вместе с Милой на ее смерть к ведьме….Я сидела в клетке, из которой нет выхода вместе с Ларэйн. И пусть я глупа, но я не могу оставить их. Теперь для меня это как оставить …часть себя. Я должна помочь! Должна разобраться!

Жак Сим посмотрел на меня. Очень-очень пристально. Словно выискивая что-то у меня в глазах.

— Ладно, — наконец сказал он, — Я и сам не в восторге от всего происходящего, — библиотекарь ухмыльнулся, — Но как только мы раскроем все тайны и разоблачим всех злодеев, вы отправитесь домой, юная Сэй!

Я засмеялась его словам. Сквозь слезы, но засмеялась.

— Так на чем мы с Вами остановились в прошлый раз? — спросил меня библиотекарь.

— Вы рассказывали про Лэди Ларэйн. Говорили, ее выдали замуж.

— Да. Но она исчезла через полгода после свадьбы. Муж ее так и не нашел. После этого инцидента едва не развязалась война, — с грустью сказал библиотекарь.

— Я знаю где она, — сказала я, — Вернее, я знаю, что она — в замке. И ее тюремщик — ваш архиепископ.

Жак Сим нахмурился.

— Это очень серьезное обвинение, — сказал он, — Его не сможет выдвинуть такой человек, как я.

— Понимаю, — кивнула я, — Поэтому и прошу немного иной помощи.

— Я слушаю Вас внимательно.

— Ларэйн оставила запись. На своей руке…, - вспоминая это, я невольно почесала тыльную сторону ладони, — Но я не умею читать…

— Это поправимо, — сказал Жак Сим.

— Отлично! — обрадовалась я.

В этот момент в дверь каморки постучали.

— Входите, — устало сказал Жак Сим.

Дверь отворилась и на пороге появился один из стражников.

— Простите, что беспокою, господин Сим, — сказал он, отвешивая поклон библиотекарю, — Но я пришел просить помощи господина Вакса.

(Это, похоже, я)

— Господин Вакс, вас вызывает господин Тритол, по …по поводу его болезни.

(Ой-ой-ой! Самое время перемещаться из этого зубодера!)

Тара никогда не думала, что ее может напугать мальчик лет двенадцати. Ее собственному брату — Луку — было почти четырнадцать, и она, в свои шестнадцать с хвостиком, смотрела на Луку как на беспутного ребенка, ни ставя его ровно ни во что. А теперь — она трепещет и плачет при расспросе, который ей устроил двенадцатилетний мальчик! Но Таре было действительно страшно. Не тогда, когда Ганс пришел к ней на работу- Тара торговала овощами на рынке-, и не тогда, когда он спросил ее, что случилось с ней и Милой в ту злополучную ночь, когда они ходили гадать, но когда Тара сказала, что не собирается ничего говорить и никак оправдывать ни перед кем…После этого Таре стало действительно страшно. И она даже не знала Почему? После ее отказа, Ганс посмотрел на Тару холодными, бесчувственными глазами. Он не стал кричат. Не стал угрожать. Не разгромил овощную лавку в приступе ярости. Ганс просто посмотрел на Тару. И глаза его — серые, холодные, полные ненависти и решимости — были точной копией серых глаз Милы, его сестры. А ведь это было не правдой. Тара точно знала и помнила — Ганс в отца, и глаза у него — карие. Только сейчас на нее, словно из могилы, глядели глаза ее бывшей подруги. Тело Тары похолодело. В лавке повисла звенящая, холодная тишина. Девушке даже показалось, что воздух вокруг нее запах сыростью и могильной плесенью. Тара задрожала. Из глаза ее потекли слезы. Было ли это страхом или поздним раскаяньем, она сама не знала.

— Мы были у ведьмы. Просто гадали, — дрожа, сказала она Гансу, — Я знала, точнее думала, что это безопасно. Все ведь ходят гадать…И не знатных ведьма не трогает…Не трогала… Мы лишь гадали на суженных.

— И что случилось? — холодно спросил Ганс, — Ведь что-то пошло не так, да?