Голем

В комнату неслышно вошёл Аркадий. Когда он заговорил, его лихо закрученные белые усы забавно шевельнулись:

— Ваши комнаты готовы. Могу вас проводить?

Лазарев движением головы указал на Соню:

— Если не затруднит, отведите сначала её. Нам ещё нужно поговорить.

Аркадий кивнул:

— Без проблем. С вашего позволения, я тоже отправлюсь отдыхать. Ваши комнаты — в конце коридора, справа и слева.

Соня молча поднялась со своего места и направилась следом за вышедшим из столовой беловолосым стариком. Игорь увидел на её лице странное выражение, но не смог понять его смысла. Хотел сказать ей хоть что-нибудь, но не знал, что именно ему следует говорить. В итоге девочка, непонятно каким образом втянутая в разборки между семьями элементалей, покинула комнату в полной тишине.

— Кто эта девушка? — не оборачиваясь, поинтересовалась Ангелина. Почему-то называть её матерью даже в своих собственных мыслях у Игоря получалось с трудом: непросто ассоциировать женщину моложе себя с…

«А с чем?» — вдруг спросил себя Игорь. Он никогда об этом не задумывался прежде, но сейчас вдруг осознал, что у него в мыслях нет чёткого образа матери. Разумеется, когда за кем-то из его сверстников в детстве приходили их мамы, маленький Игорь мечтал, что однажды за ним придёт и его. Спрашивал, как он думал, у деда, где мама и почему она не приходит, но в ответ слышал одно и то же: «Твои мама и папа очень далёко. Пока они не могут с тобой встретиться». И сколько бы Игорь не мучал старика новыми вопросами, больше дед Саша ничего ему не отвечал.

Со временем Игорь как-то свыкся с мыслью о том, что не увидит своих родителей. Образ, и без того нечёткий, смазался ещё сильнее. Папа и мама перестали быть объектом детских мечтаний, превратились в холодные, чуждые Лазареву скульптуры, безликие и гордые, не имеющие к сыну никакого отношения. Игорь смирился с этим. Смирился он и с тем, что никого, кроме деда, у него нет и не будет. Как и у деда не было никого, кроме Игоря. Их маленькая семья состояла лишь из них двоих.

Когда Прометей сказал о том, что мать Игоря жива, что-то изменилось. Лазарев понял, что его не бросили — это обстоятельства повернулись таким образом, что он с родителями не мог быть вместе. Но он мог это исправить. Мог — и пообещал себе, что сделает это.

Ему до сих пор с трудом верилось, что он справился. Это было непросто: пришлось отказаться от работы в СЗГ, к которой Игорь успел привыкнуть и, как он с удивлением понял, даже полюбить. Сразиться с бывшими коллегами — Юлей, оказавшейся скрытым членом банды Болота, и Ждуном, который, по сути, просто выполнял свою работу. С боем прорываться в особняк Прометея, сражаться с пепельным элементалем, который к тому же был его собственным дядей, — словом, с освобождением матери оказалось связано немало событий, которых без неё могло и не произойти. И всё же — цель была достигнута.

И теперь Игорь находился в одной комнате со спасённой матерью, выглядевшей, как девушка лет двадцати, и пытался увязать этот образ с тем, что хранился в его детских мечтах.

Получалось не очень.

— Это дочь моего погибшего друга, — ответил Игорь, когда пауза затянулась настолько, что это уже становилось неприличным. — И одновременно — выдающийся рунист, который снял с меня ограничивающую печать.

Ангелина хмыкнула. Почему-то это простое и в общем-то безобидное действие задело Игоря за живое: он не знал, как именно любящая мать должна реагировать на слова о проблемах сына, но подозревал, что точно не равнодушным хмыканьем.

— Дочь твоего, как ты выразился, коллеги, смотрит на тебя… — Ангелина позволила себе чуть приподнять уголки губ, — Не так, как следует смотреть дочерям коллег.

«А ты — говоришь не то, что следует говорить матери, увидевшей сына впервые за двадцать лет», — хмуро подумал Игорь, но вслух произнёс другое:

— Как ты себя чувствуешь?

Ангелина вздрогнула. Саркастичная полуулыбка увяла, как брошенная на солнце орхидея, глаза остекленели. Мысли матери унеслись куда-то далеко.

— Когда… Когда я ушла, — заговорила она, бессмысленным взглядом уставившись во двор, — Покинула Дом Прометея против отца, я знала, что он придёт. У него всегда были на меня свои планы. А я… Я не хотела быть частью его планов. У меня были свои.

Игорь молчал. Он не всегда умел подбирать правильные слова, но уже успел понять, что иногда самый лучший ответ — это молчание. Порой оно работает ничуть не хуже самых умных фраз.

Ангелина чуть повернула голову и посмотрела на него поверх своего плеча:

— Ты знаешь, кто такие Очаги?

Не нужно было быть гением, чтобы понять: речь идёт не о каком-то там камине. Игорь отрицательно покачал головой:

— Нет.

— Так называют женщин, которые изредка появляются в семьях элементалей. Их немного — жалкие доли процента от общего числа людей, способных пользоваться силами стихий. Нужна масса проверок, начинающихся в детстве и продолжающихся… Лет так до двадцати. К этому возрасту они должны достичь ступени Старшего Мага, — Ангелина вновь повернулась к окну. Казалось, говорить со стеклом ей было проще, чем с собственным ребёнком. — Все Очаги очень талантливы, но их главная особенность не в этом: дети, рождённые Очагом, всегда щедро одарены стихийной энергией.

— Насколько щедро?

— Настолько, что в наше время широко известны лишь два человека, рождённых от Очага. Это Деметра и Прометей, — ровным голосом ответила Ангелина. — После родов Очаг теряет возможность шагнуть на следующую степень, но зато её ребёнок всегда превосходит по силе своих родителей. Именно поэтому таких женщин никогда не выпускают за пределы Семьи или Дома. Понимаешь?

Игорь понимал, хотя и предпочёл бы не понимать. Он слышал о том, что в семьях элементалей нередки браки между родственниками — якобы для того, чтобы сохранить чистоту стихии, — но не хотел верить, что подобная участь могла ожидать и его собственную мать.

— Ты правильно думаешь, — не оборачиваясь, подтвердила Ангелина. — Чтобы в семье появился элементаль чудовищной мощи, необходимо, чтобы Очаг забеременела от кого-то из сильнейших родственников. Такова неприятная необходимость для Домов и Семей. Никто не станет по доброй воле отпускать свой Очаг к потенциальным соперникам. Поэтому я сбежала сама. Надеялась, что он не станет преследовать собственную дочь, но в глубине души знала: он придёт.

Голос Ангелины еле заметно подрагивал. Игорь молчал, делая вид, что не замечает напавшей на мать слабости. Девушке потребовалось добрых полминуты, чтобы снова взять себя в руки.

— Естественно, информация о появившемся в Семье Очаге держится в строжайшей тайне. Единственный известный на данный момент Очаг — Елена Гордеева, которая отказалась от замужества, стала Повелителем и возглавила свою Семью, получив титул Посейдона, — невесело улыбнулась Ангелина. — Я завидую её удаче. Предыдущий Глава был лишь Старшим Магом и не мог навязать ей свою волю. Мне повезло гораздо меньше. За мной тогда пытались ухаживать двое молодых и перспективных элементалей, Константин и Игорь. Прометей делал вид, что не против их попыток завязать со мной общение: в противном случае у других Глав могли зародиться подозрения, а отец всегда старался избегать острых углов даже у предметов круглой формы.

Она замолчала, собираясь с мыслями. Игорь поднялся со своего места, взял чайник, налил немного чуть тёплого чая в пустую кружку, а затем подошёл к Ангелине сбоку и протянул ей напиток. Почему-то это действие показалось ему правильным. Девушка с благодарным кивком приняла кружку и отпила из неё, совершенно не по-благородному хлюпнув. В тусклом свете расположенного на улице фонаря Игорь разглядел на её щеках влажные дорожки от слёз, однако голос её прозвучал ровно:

— Константин был сыном Главы Семьи Земцовых. Они не были достаточно сильны, чтобы Прометей воспринимал как своих соперников, но всё же были уважаемы, и я надеялась, что отец, узнав, что я беременна от Кости, не станет воевать против них, а предпочтёт заключить союз, — она говорила всё тише, а последняя фраза и вовсе превратилась в едва различимый шёпот. — Я ошиблась. Прометей и не думал с ними воевать. Он просто всех уничтожил.