Ученик

Вот только и здесь ее ожидал сюрприз. Ее противник нисколько не уступал в скорости, а своим посохом успевал отбивать все ее атаки. Грубо, примитивно, без какой-либо техники, но его посох успевал отбить в сторону ее оружие. А самое главное, что ее клинки, выкованные по специальному заказу с наложенным заклинанием на преодоление защит, ничего не могли сделать с, казалось, деревянным оружием противника. Если бы высекались искры, то она еще могла бы понять, но звук был, как после удара палкой по металлу. Он что-то хотел сделать второй рукой — вероятнее всего, сотворить заклинание, но Катя краем глаза заметила, как ее подруга закончила создание своего плетения, направив его на врага.

Самого заклинания она не видела, зато эффект был налицо: существо дернулось, и его свободная рука немного опустилась, а та, в которой был зажат посох, стала двигаться медленней. Действуя на максимуме своих возможностей, графиня одним мечом увела в сторону посох, сумев ударить концом второго оружия в район кисти. Раздался глухой звук. И только. Оружие не смогло ее отрубить. На отчаяние у нее не было времени, но в голове промелькнула мысль, что надо бить со всей силы и не острием.

Вот только ее противник очень быстро отошел от атаки цесаревны, вновь подняв свободную руку и направляя раскрытую ладонь в этот раз на цесаревну. Девушка прыгнула вперед, закрывая ту собой, но Людмила успела раньше «выпустить» свое заклинание, и существо снова замедлилось. Катя еще успела подумать, как хорошо, что у ее подруги целительские и лечебные заклинания получаются на диво быстро.

Враг их, как и в предыдущий раз, отошел от воздействия скоро, но в этот раз сосредоточился только на ней. На какое-то время установилось равновесие, однако графиня прекрасно понимала, что резерв цесаревны не бездонный.

— Уходи! — успела крикнуть она.

Но та ничего не ответила, продолжая создавать новое плетение. Их противник как-то махнул рукой, и на девушку полетела белесая дымка. Мигнула ее защита, полностью отразив атаку, но тут сработало заклинание цесаревны, и существо снова замедлилось. Графиня выжимала из себя все, на что была способна, но все равно ей не удавалось нанести хоть какую-то существенную рану, если это вообще можно было сделать. Враг еще пару раз сумел применить заклинания, но защита отразила их, и девушка очень надеялась, что ее достаточно, так как видела, что других учеников амулеты не защитили. Да, у них амулеты были значительно более высокого качества, но ведь это совершенно новый вид магии, да еще из другого мира. В последнем она была абсолютно уверена. Увидела приближающегося парня и порадовалась, что тот сможет напасть внезапно. Но существо его тоже почувствовало, отпрыгнув в сторону. И тут цесаревна допустила ошибку. Прекратив создавать заклинание, она крикнула:

— Раэш, мы не можем ничего сделать.

Этого краткого момента оказалось достаточно, чтобы противник создал какое-то заклинание. В графиню словно кузнец ударил своим любимым молотом, да еще от души. Амулет частично отразил удар, но в полете она еще успела подумать: «Ну, да, она же не боец», прежде чем покатилась по снегу. Встав на четвереньки, несколько раз мотнула головой, стряхивая с себя непонятно что. Но это действие, и в самом деле, привело мозги в порядок, и она посмотрела на поле боя.

Враг окутался чем-то темным — скорее всего, защитой, а парень испускал со своих рук разряды небольших молний. Она даже не знала такого заклинания, оказавшего достаточно эффективным, чтобы рассеять защиту врага. Девушка уже бежала к нему, чтобы помочь, и тут враг сумел сотворить еще одно заклинание, и какое-то зеленоватое облако ударило в парня. А в следующее мгновение меч графини ударил врага по шее: она помнила слова о том, что таким существам надо рубить головы, но ее меч не смог этого сделать. Однако и враг ничего не успел предпринять — все-таки магия Раэша оказалась очень эффективной. Зато второй ее удар, нанесенный в затылок, сумел перерубить позвоночник, а третий оказался завершающим. Девушка оглянулась, выискивая новых врагов, и вздрогнула от крика цесаревны:

— Раэш!

К нему они подбежали вместе. Парень лежал на земле с позеленевшим лицом, а тело его свело судорогой.