Кровь Севера

– Это потому, что я – берсерк. Да и то – только один раз. А тебя – дважды. Это, брат, большая честь, если тебя Ивар оценил. Хочешь верь, хочешь не верь, а Ивар когда-нибудь повыше отца знамя поднимет. У Ивара за плечами сами боги стоят. Люди видели. Да такие люди, что врать не станут!

– Я и сам кое-что видел, – пробормотал я, вспомнив «ящера». – Но ты так и не ответил. Зачем нам с тобой свои воины, если нас и так никто тронуть не посмеет?

– А для достоинства! – заявил Свартхёвди. – Если у нас с тобой свои хускарлы есть, значит, мы с тобой – вожди! Хёвдинги!

– А зачем нам быть хёвдингами? – поинтересовался я. – Лично мне и так неплохо.

Медвежонок уставился на меня, как повар – на стейк, вдруг заявивший о своем желании стать репкой. Открыл рот… И закрыл. Потом махнул рукой – мол, что говорить с умственно неполноценным, – и послал Вихорька в «кладовку» за винишком.

А я подумал немного… И отправился к Трувору. Если уж с кем советоваться, то – с ним. Или с Ольбардом. Не к Хрёреку же идти, в самом деле…

Варяги расположились метрах в тридцати от нас, но – отдельно. У собственного костерка. Всей дружной компанией.

Харра Стекоза подвинулся, уступая мне почетное место рядом с Трувором. Рулаф тут же нацедил сдобренного медом вина в собственную чашу. Поднес. Мелочь, а приятно. Сразу как-то теплее стало. На нашей части острова все свои. Но варяги – особенно.

Усадили, угостили… И вернулись к прерванному разговору. И – сразу в тему. Варяги обсуждали, что будут делать дальше, после завершения похода. И что характерно: пути их с Хрёреком-ярлом не совпадали.

То есть до Балтики у всех нас планы были одинаковые. Однако потом варяги планировали плыть не в Хедебю, а домой. Причем уже и кораблик трофейный под это дело присмотрели. Из общей добычи. Не боевой – типа кнорра. Крепкий и вместительный.

– А что ярл, не возражает? – осторожно поинтересовался я.

– А с чего бы ему возражать? – в свою очередь поинтересовался Трувор.

– Так Ольбард же – его лучший кормчий!

Варяги засмеялись. Ольбард – громче всех.

– По нашему морю до Хедебю даже ты, Волчонок, корабль довести сможешь. И насчет лучшего ты зря сказал. Хёдин Морж хоть и стар, а Лебединую Дорогу лучше меня знает. Не заблудится наш Сокол, не тревожься!

И вся словенская братия опять заржала. Веселуха, блин. Весь вечер на арене – популярный клоун Ульф Черноголовый. Соло.

Но я справился. Засунул свою обиду куда следует и тоже захохотал. Единственно правильное действие в данном конкретном случае.

Посмеялся, а потом сказал серьезно:

– Трувор, Ольбард, совет ваш нужен. Помогите!

– Говори, – разрешил Трувор. – Хоть ты теперь и не понять чей зверь: то ли наш, то ли сёлундский, однако поможем по старой дружбе. И словом пособим, да и не только словом…

– …Особо если с бабой какой справиться не можешь, то я – готов пособить! – влез Харра Стрекоза. – Всегда и бесплатно!

Снова гогот. Что у них нынче за настроение смешливое?

– Рукой себе пособи, – посоветовал я. – Трувор!

– Понятно, понятно! Отойдем.

– Что это вы нынче такие веселые? – поинтересовался я, когда мы переместились от костра в тень монастырской стены.

– Дом вспоминали, – ответил варяг и снова заухмылялся. – Ну говори, Волчок, что у тебя за печаль?

Я вкратце изложил мои проблемы. Потом, в двух словах, рекомендацию Медвежонка. Брать всех – и в хёвдинги.

– А ты, значит, в вожди не хочешь, – моментально въехал в мою печаль Трувор.

– Вот именно. Командовать я не люблю, богатств хватает, да и с ярлом нашим мне ходить – по нраву. Зачем мне в хёвдинги? Голову ломать, где добычу найти на всю бедовую дружину? Вот не было печали!

Трувор задумчиво пропустил меж пальцев двадцатисантиметровые усищи.

– Понял, что тебя томит, – сказал он. – Не хочешь ты за других людей ответ держать перед богами. Только, думается мне, хотение твое – ничто. Есть вожди, которые властвовать хотят. Таких у нас, варягов, не больно привечают. Есть вожди, что по роду да крови вожди. Этим выбирать не приходится. Да и привыкли они смолоду, что – вожди. Боги их выбрали. А есть такие, что сами собой над другими людьми встают. Кто – потому что под другими ходить не хочет, но эти – пустые. Нет таким удачи. А есть – кого опять же боги верховодить выбрали. Таких, обычно, по великой удаче узнают. Вроде как у тебя, Черноголовый. Да только не всяк богатый удачей – вождь годный. Иной для себя удачлив, а для людей, что за ним пошли, – одна беда! Но это узнать – нетрудно.

– Это как? – заинтересовался я.

– А вот пойдешь ты в поход с дружиной, и вернетесь вы живые и с доброй добычей, значит, правильная у тебя удача. А коли вернешься с добычей, живой, но без дружины, тогда – тоже правильная. Но – только твоя.

– А если не вернемся ни я, ни дружина?

Трувор положил мне руку на плечо, придавил слегка… Я качнулся, рука соскользнула.

– Глупый ты, – сделал неожиданный вывод Жнец. – Зачем с людьми разговариваешь? Богов спроси. Они ответят.

– Отец Бернар, как мне задать Богу вопрос, но так, чтобы получить ответ?

– При крещении грехи твои уйдут – и правда откроется.

Упорный монах гнул свою линию.

Ладно, будем рассуждать логически. Допустим, соберу я свою команду… То есть не так. Команда у меня уже имеется. Скиди со своей подружкой, Вихорёк, упрямый монах… Ну и побратим Медвежонок. Допустим, я ее расширю еще на трех человек. Невелика разница. Дисциплина? Тоже не вижу проблем. Если уж британцы и сарацин сумели подружиться, то со мной они точно поладят.

Решено. Берем.

Утром я огласил свое решение, и нашего полку – прибыло. Больше всех, по-моему, был рад отец Бернар. Британцы – христиане, а сарацин… Это ж какая заслуга перед Богом, если не язычника крестить, а мусульманина!

Юсуф в ответ на подходы монаха только ухмылялся. А вот я – нет. Вечером мне было уже не до смеха, потому что под мою руку попросились еще трое. Причем – из самого нелюбимого мною сегмента скандинавских племен. Нореги. Гуннар Гагара, Гуннар Морской Кот и здоровенный, волосатый, как бизон, Хагстейн Хогспьёт. Ну не було у бабы хлопот, так купила порося! Вернее, аж трех диких вепрей.

Но отказать – обидеть. Причем – кровно.

Пришлось принять. Оптом. Но строго предупредив: вольницы не будет. Мое слово не просто закон, а – Закон. Если сказал, к примеру, бабу не трогать, кто тронет – будет сам вместо бабы использован. Неоднократно. Посредством древка от большого копья.