Танец волка

Глава 11 Мстители

Они пришли ночью. Трое, судя по звукам. Все – родичи Хеги Косолапого, как выяснилось позже. Пришли с боевым оружием, которое добыли из оружейного ящика. Они думали: Лейф пьян. Думали: он не вооружен. Зря.

Гудрун проснулась, когда почувствовала, что Лейф встал. Встал очень тихо, хотя в броне это непросто. А доспехи Лейф так и не снял. На пиру в них просидел и спать лег в них же. След от железа до сих пор оставался на теле Гудрун. Тогда норег навалился на нее прямо в боевом облачении, Гудрун подумала: слишком пьян, чтобы понимать, что делает. Ничего подобного. Он – знал. И меч был у него в руке. Меч Хеги Косолапого. Меч, который должен был уплыть в погребальной лодке и вместе с лодкой и останками Хеги уйти на дно морское.

Трое убийц подошли к палатке. Гудрун отползла подальше, прижалась к борту. Лунный свет слаб, сконцы выдули на пиру столько пива, что море вокруг драккара провоняло мочой. Мстители не станут разбираться, будут бить всё, что подвернется под железо.

Лейф ждал, когда они начнут. И они начали.

Двое рванули в стороны полог палатки, третий с размаху метнул копье… Прямо в Гудрун!

К счастью, Лейф успел толкнуть копейщика, тот пошатнулся, и копье загудело, вонзившись в борт драккара. И одновременно Лейф ударил, сверху вниз, наискось и с такой силой, что срубил обе ноги нападавшего на пядь ниже колен.

Сконец завопил дико, рухнул вперед и пополз к Гудрун, загребая руками, как тюлень на суше. Лейф прыгнул ему на спину и ткнул мечом сквозь ткань палатки, добыв еще один вопль боли.

Третий отскочил… И оказался лицом к лицу с выпрыгнувшим наружу норегом.

Обезноженный тем временем вцепился в ступню Гудрун. Как клещами кузнечными прихватил. Но Гудрун не закричала. И не растерялась. Нож ее был рядом. Всегда рядом, только руку протяни.

Хватка разжалась, когда лезвие до кости вспороло предплечье покалеченного. Ничего сложного. Не трудней, чем резать баранину.

Гудрун перелезла через труп второго, выглянула из палатки и увидела, как Лейф хватает последнего врага за край щита, разворачивает рывком и одним ударом сносит ему голову, которая с деревянным стуком падает на палубу и катится по проходу между скамьями.

А на драккаре к этому моменту творилась полная неразбериха. Сконцы вскакивали, кричали спросонья, искали оружие… Удивительно, что никто никого не зарубил. Видимо, потому, что боевое оружие было в ящике, под надежной защитой от соленой воды и слишком торопливых рук.

Но вот зажегся факел, и все увидели, что вокруг – только свои.

Факел зажег Лейф от крохотной масляной лампы, спрятанной в нише под скамьей кормчего.

За то короткое время, когда все вопили и пытались определить, что за коварный враг напал на драккар, Лейф успел спрятать свой меч и сбросить доспехи. Теперь он стоял, полуголый, держа в одной руке факел, в другой – меч одного из напавших, олицетворяя собой человека, которого пытались убить во сне. Но – не получилось.

Их было трое – он один. Они были вооружены и в защите, а он – голый. Лейф не ждал убийц, но сам убивал так, что это внушало трепет. У одного нападавшего были отсечены обе ноги, и он уже перестал вопить и корчиться, потому что на это у него уже не осталось крови. Другому клинок развалил туловище от ключицы до пупа. Голова третьего лежала у гнезда мачты.

Сконцы смотрели на Лейфа как на героя легенды. Они даже забыли, что эти трое – их земляки. Убить трех бойцов отобранным у одного из них мечом. Убить в считаные мгновения, да так, что каждый нанесенный удар был смертельным…

Когда Лейф снова лег спать, доспехов на нем не было. Он показал такую силу, что уже мог не бояться внезапного нападения.

Но меч Косолапого он все же припрятал.

А палатку пришлось переставить и шкуру выкинуть за борт. Слишком много крови в нее впиталось. Не отмыть.