Мы платим железом

Глава 38 Зимняя дорога

Возможно, Рюрик и пришел бы мириться, но только мы его не дождались. Трувор действовал быстро и решительно. Развернул наше воинство, прихватил с собой ту часть саней с провиантом, которая предназначалась непосредственно нам, и мы, не откладывая, двинулись вниз по замерзшей Западной Двине.

Смоленск нам отныне не по зубам. Взять его и вместе с Рюриком было нелегкой задачей, а без него – и вовсе не решаемой.

Зато был еще кое-кто, кому Трувор жаждал вернуть долг чести: конунг Клек. Тот самый дядюшка, что финансировал военную кампанию Водимира, но так и не дождался дивидендов. Это его эсты составляли ударную часть Водимировой дружины. И они участвовали в нападении на Ладогу.

Вряд ли этот Клек отдал Водимиру последние деньги. И совсем уж маловероятно, что эсты Водимира, которых мы отправили, пользуясь местной терминологией, за Кромку – вся боевая сила Клека.

Но нас почти три сотни бойцов, и с нами была Госпожа Удача. Что еще надо для победы над каким-то эстским властителем?

Мчать по речному санному пути – одно удовольствие. Мы проходили в день никак не меньше шестидесяти километров. Могли бы и быстрее, но часть времени уходила на традиционное увеселение викингов: экспроприацию чужой собственности.

Мы начали развлекаться разбоем и грабежом, как только вышли за пределы полоцкого княжества.

Грабили не всех. Подданных наших союзников, включая купцов из Нового Города, а также тех, с кем Трувор не хотел портить отношения, не трогали.

А вот остальных трясли в свое удовольствие. Не до нитки, конечно. Только самый дорогой и удобный в транспортировке товар. Ну и деньги, конечно. И, само собой, фураж с провиантом. По тому же принципу обходились и со встречными поселениями. Этакий местный вариант страндхуга[10].

Никто не рыпнулся. Местным вождям мы были не по зубам. А их князьки-конунги, которые могли бы нам навешать, не посчитали нужным пускаться в погоню, чтобы отомстить за пяток даже не сожженных, а просто обобранных деревенек. Тем более что двигались мы весьма проворно.

Притормозили только непосредственно перед будущим Рижским заливом.

Нужный нам персонаж обитал в северной его части, ближе к выходу. Земли у него были относительно небольшие, ну да ему и не нужно было много. Дядюшка Водимира жил не с земли, а с моря. И разбогател отнюдь не на торговле рыбой. Клек никому не подчинялся, включая эстского главного князя, но с соседями не ссорился. То есть дома он не гадил. Гадил вне дома.

Эти сведения мы добыли от одного встреченного купца. В дополнение к нескольким килограммам янтаря. Прочий товар, включая жизнь и свободу самого купца и его спутников, пообещали оставить в неприкосновенности, если купец будет разговорчив. И купец заливался соловьем.

По его словам, дружина у Клека была чуть ли не в тысячу человек, кораблей не счесть, стены крепости – в три человеческих роста, а сам Клек – человечище саженного размера. В ширину.

Вот что значит – настоящий авторитет.

Хотя о Рагнаре никто подобных баек не рассказывал. А стен в Роскилле не было вообще.

Ну да неважно, сажень там или не сажень. Большую тушу и рубить легче, решили мы с Трувором. На месте разберемся.

И вот мы на месте. Почти. Перед нами – Рижский залив. В далеком будущем. До основания Риги еще целая куча веков. Но залив – имеется. Замерзший, понятное дело.

Трувор здесь уже бывал. Правда, заходил со стороны моря. По его прикидкам, до нужного места мы добрались бы дня за два, если бы двигались с прежней скоростью. По тому же санному пути. Более того, двигаться быстрее было в наших же интересах. Быстро и никого не трогая, чтобы не привлекать внимания. Не нарываясь. До сих пор мы шли по территориям ливов, которые пусть и были довольно многочисленны, но особой воинственностью не отличались. А вот эсты, которые обитали с северной стороны Рижского залива, как раз отличались отменной свирепостью. И разборки с ними были традиционным развлечением и Гостомысла, и варягов. Даже Ольбард во время своего недолгого правления успел с ними схлестнуться. Да я и сам помнил, какие они энергичные. Примерно в этих местах они попытались нас ограбить. Еще в ту пору, когда я, совершеннейший зеленый новичок в этом мире, ходил под знаменем Хрёрека-ярла. Ну а потом несколько эстов оказались в нашей же команде и очень неплохо себя проявляли в бою. Пока были живы.

По скоростной снежной дороге, которая лежала перед нами, двигались люди и сани. Некоторые – на человеческой «тяге». Не скажу, что трафик был бурным, но путешественников хватало.

Справа от нас располагался холмистый берег, поросший лесом. По нему тоже шла дорога, пусть и не такая натоптанная и куда менее оживленная.

А вот поселений на берегу не наблюдалось. Во всяком случае, поблизости.

Трувор колебался. Туда или туда? Пойдем по льду, будем у всех как на ладони. Пойдем берегом – серьезно потеряем в скорости.

– Встаем на ночь! – так ничего и не решив, объявил варяг.

Да темноты оставалось еще часа три по моим прикидкам, но, пожалуй, он прав. Немного передохнуть нам не помешает.

Ночь была прекрасна и полна очарования. Свет костров рисовал подвижные узоры на «крыше» нашего маленького шатра.

Шатер подарил мне Гостомысл. Отличный подарок молодоженам, которые отправляются в зимний поход. Мы с Зарёй валялись голые на покрывалах из мягкой шерсти, брошенной поверх оленьих шкур, которые в свою очередь накрывали толстый слой хвойного лапника, уложенного на прогретую костром землю.

Кто-то из моих позаботился о том, чтобы ярлу и его жене было комфортно.

На этот раз победил я. Заря первой попросила пощады. Хотя допускаю, что она поддалась, не стала изнурять меня перед завтрашним днем. И это было правильно. Я еще в молодости заметил, что спортсменок бурный секс стимулирует, а спортсменов – наоборот. Видно, так природой заложено: мужик свое дело сделал и отвалил, предоставив с дальнейшим разбираться женщине.

– Волк, расскажи мне о своей жене, – попросила Заря.

Вот же! Только расслабился.

– Она красивая, – сказал я. – И храбрая. И я ее люблю.

Заря засмеялась:

– То же ты и обо мне мог бы сказать!

Иногда трудно поверить, что со мной – семнадцатилетняя девчонка. Хотя это и не удивительно, если вспомнить, что на войне – год за три, а война для нее началась со смертью матери. Сколько ей тогда было? Лет девять? Так что по жизненному опыту и по тому, что пришлось пережить, Заре сейчас уже хорошо за тридцать.

– Мог бы. Но не скажу.