Мы платим железом

Глава 27 Удача как аргумент

Наша беседа затянулась. До полуночи. Причем рабочая идея возникла у меня сразу же, как только Трувор поведал мне суть своих переговоров с Водимиром. Но высказывать ее я не торопился.

– Думаешь, Заря и есть его довод? – спросил я.

– А что же еще?

– Допустим. Сколько у тебя людей?

– К чему тебе это знать? – насторожился варяг.

– К тому, что если их мало, то надо немедля послать к Ольбарду. Он нам не откажет.

– А почему не к Рюрику? – спросил Трувор. – Рюрик ближе.

– Потому, Жнец, что Рюрик непременно захочет что-то выторговать за свою помощь, а Ольбард просто поможет.

– Это так, – согласился варяг. – Но речь идет о моей дочери! Я готов заплатить.

– Рюрик захочет не денег. Он потребует преданности. Подчинения. Ты это понимаешь? Сколько у тебя воев, Жнец? Я должен знать, насколько мы сильны?

– У меня двести тридцать девять воев, – сказал Трувор. – Но гридней, хускалов по-вашему, всего три десятка. Этого хватит для боя, но слишком мало, чтобы спасти мою дочь.

– И мою жену! – напомнил я. – Поэтому у тебя не три десятка хускарлов, а четыре. Вместе с моими.

– Ты смеешься надо мной? – Изборский князь насупил брови. – Тут не десяток нужен, а сотни две. Да и то не уверен, что будет довольно. Чтобы спасти Зарю, нам недостаточно быть вровень с Водимиром. Мы должны быть намного сильнее! Ведь даже если мы разобьём его дружину, кто помешает ему убить Зарю?

– Никто, – согласился я. – Поэтому честного боя между нами не будет.

– Ты о чем? – Трувор глянул исподлобья.

– Нас приперли к стенке, Трувор, – сказал я. – Но не ты ли когда-то говорил: если тебя приперли к стенке, то оттолкнись и ударь сильнее!

– При чем тут…

– Трувор! – Я накрыл ладонью его отягченное браслетами запястье. – Послушай меня! Я не первый раз оказываюсь в безвыходном положении. И у меня однажды уже украли жену! Но я ее вернул, а моего врага съели крабы на дне фьорда. Я верну и Зарю! Клянусь! И я сделаю это с тобой или без тебя! Но с тобой мне будет легче! С тобой нам будет совсем легко!

– Рассчитываешь на свою удачу? – Трувор стряхнул мою руку.

– И это тоже. Но еще я кое-что придумал!

– Пустое! – буркнул варяг. – Ты даже не знаешь, где он, Водимир. И где он прячет Зарю, ты тоже не знаешь.

– Я и не собираюсь его искать. Зачем? Если ты прав и Водимир намерен использовать Зарю как довод, который заставит тебя к нему присоединиться, то нам и не придется его искать. Водимир сам придет к нам.

– Но вряд ли он привезет с собой Зарю.

– Наверняка не привезет, – согласился я. – Это так же верно, как и то, что он не придет к тебе со всем своим войском. Сколько, говоришь, с ним было людей в прошлый раз?

– Полусотня гриди. К чему ты клонишь, ярл?

– Он пришел к тебе с полусотней. Достаточный довод, чтобы убедить тебя в его силе. А теперь у него в руках Заря. И он наверняка уверен, что и ты теперь у него в руках. И пока он так думает, он точно не сделает Заре ничего худого. Ведь ты ему нужен.

Правда, я не уверен, что он не захочет сделать гадость мне. Например, пожелав взять Зарю замуж. И оставив ее при себе в заложниках навсегда.

Но Трувору я о такой возможности говорить не стал. Он достойный человек, Трувор Жнец, но политик. И вполне может счесть, что как зять Водимир перспективнее меня. И при таком раскладе набег на Ладогу с целью захвата Зари не просто взятие заложницы. Водимир – хитрая гадина, и он наверняка продумал всё на несколько ходов вперед. Да и Ладога для него – открытая книга. Раньше у него там было полно соглядатаев. Наверняка и теперь остались, так что он ничем не рисковал. Точно знал, что меня в городе нет, и действовал наверняка. Так что Трувор тоже прав. Я бросил Зарю, чтобы отправиться за Свароговым золотом, и Водимир этим воспользовался. Ведь будь я в городе, он бы Зарю так запросто не захватил. Возможно, тогда и Гостомысл действовал бы поактивнее. Но об этом я тоже не стану говорить Трувору. Зачем ослаблять свои позиции, ведь его и так будет непросто убедить.

– Водимир вернул себе силу и сумел добиться цели: взять в заложницы твою дочь, – сказал я. – У него немаленькая дружина, в союзниках ливы и князь смоленский. Готов биться о заклад: Водимир уверен, что сейчас и боги и сила на его стороне. И ты будешь делать то, что он пожелает, чтобы спасти дочь. Но мы испортим ему праздник.

– Говори! – потребовал Трувор.

И я сказал.

– Это бесчестно! – мгновенно отреагировал изборский князь.

– А красть женщин – это, по-твоему, достойный поступок? – парировал я.

Но Трувор уперся. И хотя он упирал больше на честь воина, но я догадывался: его куда больше смущают наши сомнительные шансы на успех. Он помнил, насколько грозно выглядела в прошлый раз свита Водимира. И как опытный воин, Трувор отлично знал: в бою не все идет по плану. Более того, всё, что может пойти не так, непременно не так и пойдет.

Я убалтывал изборского князя со всей мощью моего натренированного в последние годы красноречия. Упирал на то, что во время войны нет такого понятия, как бесчестные действия. Тем более по отношению к столь бесчестному врагу. Ну а успех зависит исключительно от четкости наших действий. И всё получится.

– Трувор! Ты вспомни, как вы воровали драккар у Сигурда? Неужели никто из вас не думал, что будет, если вас застукают? Это был огромный риск, верно? Но вы просто делали то, что надо. И у вас получилось. И сейчас получится!

Но Трувор продолжал сомневаться. Он уперся, и мне было его не сдвинуть. И наконец мне это осточертело.

– Знаешь, Жнец, – заявил я, – не ты ли мне говорил, что я удачлив? И сколько раз ты мне это говорил? И не только ты. Так что хватит! Я – удачлив! Боги меня любят! И меня, и твою дочь тоже. Это ж сколько ей понадобилось удачи, чтобы прибить такого йотуна, как Ульфхам Треска? Водимир думает, что поймал нас в ловушку? А вот хрячий хрен ему в глотку! Это мы его поймали! Поймали его в ловушку его собственной наглости и самоуверенности! Так что даже и не думай, что удача на его стороне! Даже и не думай! Моя удача сожрет Водимирову так же просто, как волк глотает мышь! Даже не сомневайся! Просто делай, что надо. Как тогда, в логове Сигурда!

Возможно, этот аргумент был решающим. А может быть, Трувор устал спорить и, что еще более вероятно, не видел лучшей альтернативы.

Но он принял мой коварный план, а это главное.

И мы наконец-то отправились спать. Устал, как берсерк после доброй драки.