Мы платим железом

– Здрав будь, Ульф-ярл! – добродушно пробасил он. Выходит, просветил его племянник насчет моего нового статуса. – Рад тебя видеть!

– И я, боярин! Здравия тебе! Спасибо за то, что приглядел за моим домом!

– Пустое, ярл. Так по правде. – Типичная варяжская поговорка, однако. – Князь зовет тебя в трапезную. Пойдем!

В трапезную? Как удачно. Братья Крумисоны очень оживились, когда Витмид перевел им краткую речь боярина. Качественно пожрать с дороги – что может быть лучше!

Да, мы как раз к обеду.

Сам Гостомысл восседал на председательском месте и питался. Пара знакомых бояр, два десятка полузнакомых дружинников, за женской частью стола – пяток особ слабого пола, оценить качество которых непросто, так как одежек на них – как листьев на капусте, а головные уборы примерно как у монашек. По закрытости, а не по роскоши.

Место справа от Гостомысла было свободно. Неужели для меня?

Гостомысл приветливо помахал мне рулькой:

– Ярл!

Ага. Этот тоже в курсе.

Той же рулькой обозначил своим дружинникам: освободить места повыше для почетных гостей. Те сдвинулись, не забыв прихватить посуду.

Мои, все, кроме Вихорька, немедленно метнулись за стол и, не дожидаясь, пока им принесут посуду и инструменты, принялись жрать и выпивать прямо из здоровенной емкости.

Нет, ну что за манеры!

– Позволь вручить тебе скромный подарок! – Я кивнул Вихорьку, и он поднес Гостомыслу меч. Тот обтер руки о шерсть тусовавшегося рядом пса и принял подарок. Вынул из ножен, одобрительно хрюкнул, повесил на спинку кресла, похлопал по скамье: мол, присаживайся.

Я отказываться не стал. Вихорёк вписался между Траусти и Оспаком. Места между ними не было, но Оспак чуток сдвинулся вправо, и место образовалось. Что характерно, потесненные Гостомысловы дружинники протеста не выразили. Вероятно, были знакомы с Парусом в те времена, когда тот служил Рюрику.

А приведший меня Бобр похлопал по плечу боярина, восседавшего ошуюю от князя, и обозначил жестом: освободи плацкарту. Боярин восторга не выразил. Я вроде помнил его рожу: один из тех, кто когда-то на совете, во время войны с Водимиром, больше всех орал, что плевать на Ладогу, а надо брать и грабить Водимиров град, пока хозяин в отлучке.

Бобр еще раз хлопнул боярина по плечу. Поувесистее. И, наклонившись, шепнул тому что-то на ухо. Боярин скривился так, будто вместо вина мочи глотнул. Но освободил место, которое немедленно занял Бобр.

– С чем прибыл в мой город? – поинтересовался Гостомысл.

– Купить кое-что надо. И продать, – пробормотал я с набитым ртом. Тоже ведь проголодался.

– А что сам?

– Так скучно на месте сидеть. – Я пригубил то, что налили в кубок. О, винище! Самое то к жареному поросенку.

– А я слыхал, неспокойно в твоей новой вотчине. Свеи к тебе наведались.

– Как пришли, так и ушли. Кому я позволил. Больше не сунутся. А мне в крепости сидеть скучно. Я привык… путешествовать.

Гостомысл кивнул понимающе:

– С Рюриком, слыхал, помирился?

– Вроде того.

– Это хорошо. Когда такие люди, как вы, обиду друг на друга держат – это неправильно. Рюрик большое дело затеял. Те, кто с ним, большую славу обретут.

– Знаю я это дело, – кивнул я. – Хочет взять торговый путь на полдень и под себя подмять.

– И не только, – строго произнес Гостомысл. – Не только путь, но и все земли окрест. Сумеет – великим князем станет.

– Это да, – не стал я спорить, налегая на поросенка. – Мне тоже пригодится.

– Верно, – согласился князь. – Через кирьялов по озерам идти не хуже, чем по Неве. Но я знаю тебя, ярл. Ты на своем острове сидеть не станешь. Не таков ты. Вон сюда сам пришел, хотя мог бы человека прислать. С Рюриком тебе – самое место.

Я посмотрел на князя в упор:

– Можно спрошу тебя напрямик?

– Спрашивай, – кивнул князь.

– Зачем ты за Рюрика ратуешь? Что тебе в этом проку? Вы не соправители больше, а соседи, насколько я знаю. Дружить – это понятно. Но остальное – зачем?

Если он пытается спровадить опасного соседа, то напрямик об этом не скажет. Но я догадаюсь.

Вопреки ожиданиям, Гостомысл ответил прямо:

– Он зять мне. Его дети – мои внуки.

Исчерпывающе.

Поговорили немного о жизни. О политике тоже.

По косвенным признакам становилось понятно: не все у Гостомысла так гладко, как он хочет представить. Ладожское княжество здорово уменьшилось в размерах. Часть данников отжал себе Рюрик, но это Гостомысл принял спокойно. Однако варяги тоже его теснили. И Трувор, практически узурпировавший Плесков и окрестности, и Ольбард, постепенно бравший под контроль весян, подогнувший под себя здоровенный кусок Ладожского озера. Ольбарда понять можно: ему нужен свой личный выход на Балтику. Нужны опорные пункты на морском берегу. «Грозить шведам» и прочим скандинавам. Без моря варяжское сообщество превратится в одно из многочисленных здешних племен вроде тех же кривичей[4].

Гостомысл, далеко не дурак, понимал: если варяги станут главной силой на Ладожском озере и, более того, укрепятся на Балтике, то при желании они вообще смогут закрыть доступ к Волхову и, собственно, к Ладоге.

Меня это, кстати, тоже касалось. Путь «из выборжан в греки», частично контролируемый мной, тоже выходил на Ладогу. Впрочем, с Ольбардом мы как-нибудь договоримся. Может, и со свеями он мне подмогнет. Мой залив ведь тоже к морю открывается.

А вот с Гостомыслом Ольбарду договариваться не о чем, да и незачем. Нищает старая Ладога. Ожидаемым крахом закончился их бизнес со стеклянными бусинами в качестве платежного средства. Бусины стали просто украшением, а за дары леса теперь приходилось платить нормальными монетами. Да, у Ладоги оставался частичный контроль над Волховом и ладожским волоком. Но когда с одной стороны сей речной путь будет контролировать Ольбард, а с другой – Рюрик, с таможенными пошлинами особо не разбежишься. Вот такая нынче не радужная перспектива у князя, чьи владения когда-то доходили аж до Чудского озера.

– Что закупить-то хочешь? – спросил Гостомысл.

– Луки нужны хорошие. И стрелы.

Князь удивился. В его понимании мы, нурманы, больше по части колоть-рубить.

– Кирьялов моих вооружить хочу, – пояснил я.

– Рискуешь, ярл, – покачал головой Гостомысл. – Не боишься, что эти стрелы в тебя же и полетят?

Я пожал плечами. Акул бояться – в море не купаться.

– Ты у нас недавно, – заметил Гостомысл. – Кирьялов не знаешь. Их князья – зубастые. И не только в своих лесах. Уж поверь мне: я с ними бодался. А будет у них и оружие доброе, запросто могут тебя с твоего островка скинуть.