Страница 105 из 108
Заря ждала. Ульф учил ее тому же, чему когда-то обучал Гудрун. Твой шанс – это твоя слабость, говорил он. Тебе вряд ли удастся выстоять против опытного воина, потому что он управляется с железом намного лучше. Твой шанс в том, что ему тоже известно, что он – лучше. И в этом его уязвимость. И это даст тебе миг. И этого мига тебе должно хватить на один точный удар.
Вот только сейчас Заря знала: одного точного удара будет мало. Потребуется как минимум два.
Асгисль всё-таки успел вынуть меч из ножен. Больше он не успел ничего. Узкий и острый клинок, выкованный франкскими мастерами, угодил туда, куда и целила Заря. Снизу вверх. Безукоризненный по скорости и точности выпад, укол, поворот – и назад, а дальше…
Удар Гудрун предвидела. И оценила. Сама она не смогла бы лучше. А вот то, что случилось дальше – летящий в спину Зари топор, – оказалось для Гудрун полной неожиданностью…
Но не для Зари. Она успела заметить связь между этими двумя. И даже их сходство, хотя второй был поменьше ростом и не рябой. Увидела, как они переглянулись, и ждала от второго подвоха. И дождалась.
Топор прилетел, когда она уже начала оборачиваться. Заря уловила его боковым зрением и откинулась назад, прогнувшись настолько сильно, насколько позволял округлившийся живот. И брошенный в нее топор прогудел мимо цели.
Но совсем без добычи не остался, долбанув обухом в переносицу скрючивающегося от боли Асгисля, да так сильно, что рябой опрокинулся на спину. Метатель же застыл с открытым ртом: он явно ожидал другого результата. И этого, еще одного подаренного ей мгновения Заря не упустила. Метнулась атакующей змеей и вонзила меч прямо в разинутую пасть, вложив в укол всю массу разогнавшегося тела. Слишком сильно. Меч прошел насквозь и, пробив всё, включая позвоночник, на полпяди вышел с той стороны шеи. И увяз.
Заря рванула раз-другой, но клинок застрял, а убитый повалился на спину, и Заре пришлось выпустить меч, чтоб устоять на ногах.
Заря осталась без оружия. Одна. Вокруг – нурманы. Мужчины. Молодые и старые, в богатых одеждах и в простом, но все – чужие. У Зари горло перехватило: ни слова не вымолвить.
И тут, решительно оттолкнув двоих хмурых бородачей, вперед протиснулась Гудрун.
Дочь Сваре Медведя увидела летящий топор и поняла, что дочь ярла из Гардарики не родит сына ее Ульфу. Топор ударит Зарру в спину, не защищенную ничем, кроме легкой ткани. Ударит точно между лопаток. Гудрун понимала, что не успеет предупредить, но все же крикнула:
– Берегись!
Зарра почуяла смерть раньше ее крика и увернулась.
А топор полетел дальше, угодил пяткой в лицо раненного Заррой хирдмана и проломил тому переносицу. Хирдман упал, а Зарра метнулась волчицей к тому, кто бросил топор, и ударила снизу, как волчица бьет в горло оленю. Только не клыками, а мечом. Гудрун увидела, как выскочил из шеи кончик клинка, а потом люди вокруг разом прянули вперед. Какой-то разряженный бонд оттеснил Гудрун, заслонив место боя. Дочь Сваре Медведя ухватила бонда за пояс, дернула в сторону…
Бонд оглянулся и, увидев красивую женщину в богатой одежде, проглотил гневные слова и подвинулся, позволив Гудрун пробиться в центр и встать рядом с Заррой, положив руку ей на плечо.
Успела! Трое Рагнаровых хирдманов из молодых, которым нынче было поручено присматривать за порядком на рынке, как раз протолкались через быстро увеличивающуюся толпу, увидели на Асгисле тот же знак, что украшал и их одежду, и зашарили глазами, выискивая виноватого. Правда, Зарры в числе главных подозреваемых не было. Было двое покойников: один с кровавой ямой на лице, другой – с мечом, торчащим изо рта.
– Кто убил? – строго спросил тот, кто был в дозоре старшим, окидывая собравшихся недобрым взглядом. А двое других уже взялись за мечи, готовые немедленно покарать убийцу или убийц.
– Вот она, вот эта девка в белом плаще! – тут же крикнул кто-то.
– Она, она! – тут же поддержали крикуна. – Она обоих убила! Сначала вот того, Рагнарова, а потом этого!
Хирдманы уставились на женщин. На обоих, поскольку они обе были в белых плащах. И обе такие, что легко верилось: запросто могут сразить красотой любого воина. А вот железом… Сомнительно.
– Я Гудрун, дочь Сваре и Рунгерд, жена Ульфа-ярла по прозвищу Хвити, принимаю на себя всё, что свершилось, и по праву старшей требую суда конунга! – воскликнула Гудрун звонко, перекрывая шум толпы.
– А ну тихо всем! – рявкнул один из хирдманов. И когда стало потише, потребовал: – А что случилось, женщина? Давай-ка выкладывай!
– Ты, молодой, повежливее! – растолкав народ, в круг выбрался рыжий здоровяк с убранной в косицы бородой, в которую были вплетены золотые кольца. И вообще золота на нем было столько, что хватило бы на полцены драккара. А вот рукоять меча у него была совсем простая, потертая, с простым оголовьем, набранным из меди и серебра. А если кому-то всего этого было бы недостаточно, чтобы сразу зауважать воина, на шее у него, среди прочих оберегов и украшений, посверкивал серебром и золотом знак с таким же вороном, как и на знаке убитого. Правда, с небольшой поправкой – с маленьким лучником внизу, означавшим, что этот воин не из Рагнарова хирда, а присягнул его сыну, Ивару Бескостному.
Невелика разница. И для друзей, и для врагов Рагнар и его сыновья были – одно.
– Эта женщина, – лениво пояснил рыжий, – жена уважаемого ярла, и если кто слышал сагу о Волке и Медведе, так для тех я скажу: это та самая, о которой говорится в саге.
Лица у Рагнаровых хирдманов подобрели: сагу они слышали.
– Благодарю, Давлах, за поддержку, – проговорила Гудрун.
– Да что там, – пожал плечами рыжий. – Я мимо проходил, тебя услышал.
– Гудрун, та самая… Отец у нее берсерком был. И брат тоже… А мать… – вокруг снова стало шумно.
– А еще она убила в бою сконского ярла! – громко произнес кто-то в толпе.
– А этого – за что? – спросил еще кто-то.
– Так это не она, вторая.
– Ага! Он только меч вытащил, а она – раз…
– Не, убила не она! – возразил еще кто-то очень авторитетно. – Это топор его убил! А топор вон тот бросил, а уж его – она…
– Да ты не видел ничего! – напустились на авторитетного сразу несколько человек. – Этот, Рагнаров, обесчестить ее хотел…
– Ага! Ага! Это он сам всё! – громче всех завопил торговец, чью утварь смахнул Асгисль. – Товар мой попортил! А ей велел юбки задрать и на стол мой пристраиваться! Ссильничать ее хотел, а она не далась!