Страница 16 из 29
Увесистый щит, меч раза в полтора тяжелей моего, чешуйчатая куртка-панцирь, шлем с гребнем… Здоровяк, одним словом. Но двигается неплохо. И взгляд осмысленный. Явно не тупой громила. Кто-то из командиров? Да наверняка. Вооружение, одежда. Местный воевода, не иначе.
— Убить его, господин, или только поучить?
— Жену свою поучи ноги раздвигать! — посоветовал я, опередив ответ Эллы, скидывая из-за спины на руку круглый щит, вполовину легче, чем у противника. Меч мой пока оставался в ножнах. Выхватывать его я умею быстро. Будет Теобальду сюрприз. А пока — приглашающий жест правой: иди сюда, красавчик!
И «красавчик» пошел. Причем бесхитростно. Вжих справа, вжих слева, вжих из-под щита по ногам…
А вот обещанный сюрприз. Я — сбоку, и выхваченный в одно движение Вдоводел тем же движением — в шею гвардейца. Легонький такой укол пониже уха. И — небольшая задержка. Чтобы противник осознал: я запросто мог бы отправить его в рай.
Обозначил и отпрянул.
Продолжим?
Не скажу, что старина Теобальд испугался. Нет. Занервничал немного. Осознал, что я мог его убить. Однако не понял, как у меня получилось. Да и остальные не особо врубились. Включая короля. Но качество моего клинка компетентные товарищи не могли не оценить. Теобальд точно оценил. Глазки у него загорелись. Такой трофей.
Все же простой парень этот Теобальд, хоть и воевода. По мировоззрению, похоже, чистый викинг. «Я хочу — значит, будет моим».
Но вскоре выяснилось: я ошибся.
И мой замечательный план — прикинуться представителем английской школы фехтования — пошел прахом. Теобальд оказался крутышом. Сообразив, что я с оружием не вчера познакомился, сразу стал внимателен и точен. Клинок его был подлинней моего Вдоводела и граммов на четыреста тяжелей. Но обращался Теобальд с ним, как художник — с кисточкой. Я бы восхитился, если бы не сложнейшая задача: победить, не прикончив противника.
Но задачу эту здорово облегчило то, что мой противник тоже не спешил меня убивать. Нет, все же не викингов у него менталитет. Любой северянин, приглянись ему меч, превратил бы его обладателя в капусту без малейших колебаний.
А англичанин не торопился нашинковать меня на стейки. Работал деликатно. Оглушить, обезоружить, пришибить щитом, повредить руку или ногу. Пару раз я даже отметил, что он заранее целит не лезвием, а плоскостью.
В общем, топтались мы с ним уже минут пять без особых достижений, если не считать обоюдной усталости.
Зрители веселились, подбадривая, к моему удивлению, не только гвардейца, но и меня.
— Довольно!
Это крикнул король.
— Вижу, Теобальд, этот керл тебе приглянулся, — проворчал Элла. — Возишься с ним, как с собственным наследником.
— Он хороший воин, ваше величество, — тяжело дыша, отозвался гвардеец. — Очень хороший. Вам пригодится.
— Допустим, — король одарил меня тяжелым взглядом. — На коне биться умеешь?
Я самую малость помедлил. Вспомнились французские шевалье, которым я и в подметки не годился. Ответил осторожно:
— Умею немного.
— Он твой, Теобальд, — принял решение король и махнул рукой, сообщая, что аудиенция закончена.
Я ожидал, что мой новоиспеченный командир станет интересоваться, кто я и откуда, но он спросил другое:
— Кому служил прежде, Ник?
Я пожал плечами:
— Предпоследним, кому я сослужил службу, был преподобный Годвин, — сообщил я. — А последним — наш король. Я бился вчера на его стороне.
— Это я знаю, — сказал Теобальд. — Где ты стал воином? Ты необычно бьёшься, Ник.
— Главное, я делаю это хорошо! — улыбнулся я.
— И всё же?
— Несколько лет я прослужил в войске французского короля Карла, — сымпровизировал я. — Тогда у меня была семья, дом и надел земли. Семью мою убили норманны, — я добавил мелодрамы и сделал мрачное лицо. — И всех сервов тоже. А я, знаешь, не из тех, кто сам ходит за плугом.
— Сочувствую, — произнес Теобальд без малейшего сочувствия в голосе. — Значит, ты франк?
— Нет, — я изобразил еще большую печаль. — Я ирландец из Эоханахта, что в Мунстере. Мне было пятнадцать, когда я кое-кого убил. Пришлось бежать.
Надеюсь, хольд Красного Лиса Грихар Короткий не будет в обиде на то, что я позаимствовал часть его биографии.
— Потом я много кому служил, — поведал я моему новому командиру. — Позволь угостить тебя элем, и я расскажу.
— Не сейчас, — мотнул головой Теобальд. — Король хочет, чтобы мы выступили до третьей стражи. Так что готовься. У тебя есть конь, Ник из Мунстера?
Я покачал головой.
— Я дам тебе коня из тех, что позавчера потеряли хозяина. Если пожелаешь, купишь его, когда мы вернемся в столицу. Деньги есть?
Я кивнул.
— Тогда иди перекуси. Переход будет долгим.
А что следует сделать доброму христианину перед долгим походом, да еще и после хорошей драки?
Правильно. Посетить церковь.
Церковь — это важно. Я не забыл, как прокололся во Франции, и повторять ту же ошибку не собирался. Старина Красный Лис, у которого я «украл» происхождение, никогда не забывал о спасении души. Даже когда обчищал христианские монастыри. Ну, не согрешишь — не покаешься, как говорится. Вот и я при первой же возможности посетил церковь. Обычную деревенскую. Ту самую, похожую на сарай с крестом на крыше. Идеальное место, чтобы попрактиковаться в сдаче экзамена «Исповедь».
Внутри церковь выглядела не лучше, чем снаружи. Зато там «работали» сразу пятеро церковнослужителей. И к каждому — очередь. Храбрые воины короля спешили смыть с души грехи плоти.
Я смиренно встал в самую длинную. Дабы иметь возможность изучить роль, а заодно послушать, в чем именно каялись (громким шепотом) мои предшественники.
Послушать и повторить. И в очередной раз услышать от престарелого монаха, что убийство отродий Сатаны — это не грех, а заслуга перед Господом. И за такой христианский подвиг все прочие грешки прощаются автоматически.
Так что было мне и отпущение, и причастие, и доброе напутствие: не останавливаться на достигнутом и изничтожать врагов церкви всемерно и повсеместно.
Воистину. Изничтожали, изничтожаем и будем изничтожать. Например, избавляя священнослужителей от имущества. Разве не сказано в Писании насчет богатея, верблюда и игольного ушка? Я в прошлом немало потрудился, облегчая церковникам попадание в райские кущи, и, надеюсь, продолжу это богоугодное занятие в будущем.
Но исповедникам об этом знать ни к чему. Ведь сказано там же, в Писании, что не стоит хвастать благими деяниями.