Страница 10 из 11
Глава 5. Кино
82 год, кино
Внутри кинотеатра оказалось только одно кафе, второе было закрыто без пояснения причин. Но нам и одного хватило — искомый пломбир имелся тут в двух разновидностях, в бумажном стаканчике с прилагающейся деревянной палочкой и вафельный вариант. Оба они были с кремовыми розочками. Нина захотела первый, а себе я взял второй… времени до начала кино оставалось ещё минут десять, так что мы присели на скамейку в углу.
— И что там у вас произошло, — поинтересовался я из вежливости, — что свадьбу так резко аннулировали.
— А я его с твоей Олькой застукала, — с милой улыбкой ответила Нина, — вошла без стука в его кабинет, а они там сосутся прямо за столом.
— Вот это да, — ошарашено почесал голову я, — вот это поворот… так это, получается, у Ольги теперь свадьбу надо ожидать.
— Ну это я уж точно не скажу, — отвечала она, откусив большой кусок розочки, — может надо, может и нет, но с Наумычем у нас на этом точно всё.
— Даааа, — протянул я, — это он как собака на сене получился — сам не ам и другим не дам… а партия-то неплохая бы для тебя получилась, — не преминул подколоть я её, — жених с положением, с машиной и квартирой в центре.
— Нет у него никакой квартиры, — уточнила Нина, — в коммуналке он живёт… правда коммуналка в центре, это да. В очереди стоит, конечно — он говорил, что если женится, то в течение года должны ему дать однушку.
— Ясно, — пробормотал я, — квартирный вопрос его так испортил, получается…
— Слушай, — непринуждённо перепрыгнула она на другую тему, — я вот всё думаю про ту большую кошку на дереве…
— Про рысь что ли?
— Да, про неё — почему она на нас не напала? Загрызла бы обоих, запросто…
— Лето же на дворе, — отвечал я, — еды вокруг полно, с голоду она явно не умирала. А так-то дикие звери на людей очень редко нападают без веских причин — если только ранишь кого-то или наступишь невзначай. Или если детёныш рядом будет, тогда уж пощады не проси. А так они считают людей чем-то вроде больших сумасшедших животных и связываются с ними очень редко.
— Оригинальное приключение было, — сформулировала она наконец законченную мысль, — у меня таких в жизни не случалось.
— Какие твои годы, — нашёл я в себе силы, чтобы пошутить, — ещё случатся.
— И люди, я слышала, говорили про смерч, что рядом с нашей общагой был, — продолжила она, — говорили, что он тебя как-то зацепил.
Я доел мороженое и сказал, что пора в зал идти, а то сейчас двери закроют — а про смерч я потом расскажу. Мы и прошли в зал, билеты у нас были в середину куда-то, свободных мест хоть отбавляй было, мы и уселись с краю, чтобы никому не мешать и нам чтобы не мешали.
Сначала, как это водилось в СССР, запустили журнал — в виде исключения это оказались не дежурно-унылые новости дня, а совсем даже детский киножурнал Ералаш. Который пада-пада-пам и «мальчишки и девчонки, а также их родители». Показали 31-й выпуск, где значились такие эпизоды, как «Сила есть ума не надо», «Как пройти к Большому театру» и «Приключения трех мушкетеров в России». Зал живо реагировал на творчество Бориса Грачевского, Нине, кажется, тоже понравилось.
А затем без пауз начался тот самый приключенческий фильм про то, как в Новой Зеландии искали ценности с упавшего во время Второй мировой американского самолёта. Кино без претензий и без звёзд, но с массой приключений, погонь и прочего экшна. Лично мне было слегка скучновато — развлекался, обнимаясь с Ниной (а она не возражала). По окончании вышли под совсем уже стемневшее небо Нижнереченска и она сказала:
— Нормальная киношка, спасибо тебе, Камак, что пригласил.
— Давай провожу, — предложил я, — а то время-то позднее, мало ли что…
— Проводи, конечно, — быстро согласилась она, — я тут недалеко живу.
И мы пошли вглубь микрорайона, состоявшего в основном из бараков времен построения развитого социализма. Бревенчатых, основательных, но бараков же… кстати это слово к нам из итальянского языка пришло, там оно звучит как «баракка» и означает «хижину» — когда и почему оно перетекло к нам, это тайна, покрытая мраком.
— Ну вот тут я и живу, — с грустью махнула рукой Нина в сторону очередного, двадцатого, наверно, по счёту барака от кинотеатра.
Я было хотел поцеловать её на дорожку, но не успел, потому что от стены соседнего здания вдруг отделилась тень, оказавшаяся при ближайшем рассмотрении Витей-Витюней… да-да, тем самым техником, которого позавчера у нас в отделе исключили из комсомола. За продажу краденых транзисторов и микросхем.
— Что, суки, — сказал он замогильным голосом, — не ждали?
В руке у него я узрел прут арматуры длиной примерно с полметра, поэтому ответ мой был очень обтекаемым:
— Привет, Витя. Почему не ждали — очень даже ждали, вот только что про тебя говорили, — быстро соврал я.
— Да? — он даже опустил арматуру от неожиданности, — и чего наговорили?
— Что по беспределу с тобой обошлись, — продолжить врать я, — можно было б для начала и выговором обойтись.
— Врёшь ты всё, — взял себя в руки Витя, — сосались вы и кроме как про друг друга ничё и не говорили, — арматурина опять вернулась в боевое положение, — ща я вас отучу своих товарищей загонять под шконку, — и он пару раз махнул прутом влево-вправо, со свистом рассекая вечерний воздух.
— Ты погоди палкой-то махать, Витя, — попытался я выехать на чистом базаре, — ты лучше вспомни, что я один против тебя не голосовал.
— А это ты выделывался, гнида, — сообщил он мне с коротким смешком, — чистеньким хотел остаться.
— Сам посуди, — продолжил я, — перед кем мне там выделываться было? Перед Ишаченковым что ли? Я же на собрании ясно сказал, что не хочу портить тебе жизнь…
— Заткнись, тварюга, — перешёл он на повышенные тона и перебросил арматурину из правой руки в левую, а потом обратно.
Я, видя такой настрой этого урода, закрыл собой Нину, шепнув ей по ходу дела, чтоб она ноги делала, а сам принял боевую стойку, которую я единственную запомнил из своих занятий чань-цюанем — мабу или поза всадника, ноги шире плеч, стопы вперёд, полуприсед с бёдрами параллельно земле, руки сжаты в кулаки на поясе.